А еще, эпизод с «подружкой» для Сегри получил неожиданное продолжение.
***
— Эквилаки! — прокричала Луденса, заглядывая в кузницу. — Сегри, ты скоро освободишься?
— Эквилаки, Муриска! — ответил он. — Заканчиваю.
Молодая довния, сосредоточенно качавшая меха у большой печи, обернулась и тоже поприветствовала хорнию. Первокровинку Фалькары уже выпустили из госпиталя, и она сразу же приступила к работе. Благодаря дорогим мазям по всему телу жеребенка пробивался ровный слой серой шерстки, уже почти скрывшей следы от страшных ожогов. Сергей поставил на секцию железного забора последние заклепки и, оттащив ее в угол, пошел мыться. Хозяйка кузницы догадалась соорудить бак возле печной трубы, от чего вода за день успевала прогреться, и смывать с себя грязь тут было намного приятнее, чем у Канеи. Подмастерье привел себя в порядок и вышел на улицу, где ждала Луденса. «Сегри, мы идем в гости к Арменте», — сообщила хорния. Серый хихикнул — подружка Муриски и была той самой эквой, мечтавшей вывести говорящих кари. Вместе с Луденсой они не оставляли попыток сосватать его за обезьянку-инкидо. В ход шли совместные прогулки, попытки оставить их наедине, вкусные по мнению экв угощения, подсчеты неких таинственных «циклов» и прочие ухищрения. Гадая, что они придумали в этот раз, Сергей пошел следом за хорнией.
Армента жила в уютном трехэтажном особнячке возле квартала луни. На жизнь она зарабатывала, сдавая два нижних этажа квартирантам. Свои комнаты она завалила подушками, так что поспать при желании можно было устроиться в любом месте. Луденса с подопечным поднялась наверх, и Серый, поприветствовав хозяйку квартиры — довнию чисто рыжего окраса без пятен, погладил инкидо. Его забавляло, с какой надеждой загорались глаза экв в этот момент. Обезьянка дернулась — Серый ей тоже особо не нравился. Устроившись на подушке возле низенького столика, он решил немножко вздремнуть после работы.
— Сегри, хочешь островки? — внезапно предложила Луденса.
— Конечно, хочу! — осторожно ответил он.
С прошлого раза Луденса больше не водила его по кафе, опасаясь, что пьяный кари опять учудит, поэтому предложение выглядело более чем странным. Хорния принесла чашу, налитую до половины. Сделав несколько глотков, Сергей не сразу почувствовал странный привкус, но алкоголь быстро прогнал опасения, и он расслабился. Постепенно в душе стало формироваться Желание. Именно так, большое Желание с большой буквы. Он стал думать о девушках, а потом мысли перешли на Луденсу. Подсознательно Сергей давно уже воспринимал ее как человека. Эква была разумной и вела себя совершенно по-женски. Для Серого она была в гораздо большей степени «женщиной», чем обезьянка-инкидо. «А каково это — покрыть экву?» — пришла вдруг мысль, и он сам себе удивился. «Так, похоже, они мне что-то подмешали. Что-то сильновозбуждающее, — решил Сергей, — иначе с чего бы у меня вдруг возникли подобные желания?» Хотя даже в таком состоянии он всерьез не помышлял о романтических отношениях с эквой, но решил, что это прекрасная возможность ее проучить. Поднявшись с подушек, он решительно направился в сторону Луденсы, и она от неожиданности попятилась.
— Сегри, ты что? — испуганно спросила хорния.
— Тише, моя эквинка, — ласково заговорил он. — Я давно хотел сказать, что ты — самая чудесная эква на свете.
Обняв Муриску за шейку, он стал гладить ее по грудной клетке, забыв, что у кобыл «грудь» прячется совершенно в другом месте, впрочем, эква все равно оказалась сильно впечатлена происходившим. По телу Луденсы пробежала дрожь, она вырвалась и отбежала в другой конец комнаты.
— Сегри! Ты же не экус! — нервно воскликнула она.
— Для тебя я стану самым пылким и неутомимым экусом, — ответил он, идя следом.
— Но так неправильно! Ты должен был захотеть инкидо а не меня! — стала убеждать его эква, опять отбежав подальше.
— Разве можно сравнивать тебя с какой-то обезьянкой? — возразил Серый. — Тебе надо просто расслабиться. Выпей тоже немножко островки.
— Не подходи ко мне! — отчаянно завопила Луденса, забившись в угол.
— Разве я тебе не нравлюсь? — огорченным тоном спросил Сергей.
— Нравишься, но только как кари! Армента! Ты же говорила, что от корня синары он сразу накинется на инкидо!
— Я же не думала, что ты ему нравишься больше, — хихикнув, весело ответила довния. — Но, согласись, эффект интересный.
— Вы что, что-то мне подмешали в островку? — патетически возмутился Серый.
— Прости! — умоляюще воскликнула хорния. — Я не ожидала, что так будет!
— Ладно, Муриска, ты действительно нравишься мне гораздо больше, чем обезьянка, но я не собираюсь тебя покрывать, — он тоже рассмеялся, глядя на реакцию эквы.
— Ух, ты меня так напугал! — с облегчением вздохнула Луденса.
Хорния вернулась к столу и улеглась на подушки. Сергей пристроился рядом, откинувшись на ее бочок, и понадеялся, что эта была последняя попытка экв сосватать своих кари.
***
Не желая упускать возможность поглядеть на источник всех местных бед, Серый решил ехать вместе с Канеей. Уговорить хозяйку оказалось не сложно, представив, что тут могут натворить кари на пару с элокой, оставшись без присмотра, она сама решила взять Сергея с собой. Луденса по этому поводу прохныкала до самого отъезда, жалуясь, что только-только вошла в высшее общество, а теперь ей снова придется ходить растрепанной.
Полученной торговкой премии хватило, чтобы забить под завязку амбар долгохранящимися продуктами, оплатить вперед привоз скоропортящихся, и нанять еще одну десерву. Вирида, временно повышенная до управляющей магазином, рвалась во что бы то ни стало доказать свою профпригодность. Она понимала, что у советницы времени на работу в лавочке не останется, и тогда бурая довния сможет сохранить новую должность уже навсегда, если сработает без нареканий.
Путь намечался неблизкий. Каравану экв предстояло пройти от экватора планеты почти до самого полюса. Там располагалась привратная область, накрытая защитным полем печати и окруженная со всех сторон гарнизонами экусов. Чтобы слегка сэкономить, Канея нанялась в караван тягловой эквой, что вызвало неоднозначную реакцию у ее новых спутниц. Заплетенная эква, путешествующая с кари и носящая значок королевского табуна, скорее походила на луни, чем на простую довнию — тем необычнее казалась ее готовность работать наравне с остальными. Впрочем, помощь в защите Эвлона (выражавшаяся в доставке припасов гарнизонам) в любом случае считалась делом достойным и приличествующим даже для благородных. Остальные луни, едущие к вратам, путешествовали на колясках и держались особняком в авангарде, не желая дышать пылью, поднятой множеством шагавших копыт.
