- Ты сказал отцу о том, что натворил Симон?
- Да. мама, я был должен ему сообщить.
- Конечно, это твоя прямая обязанность. Следить, чтобы гнездо было уважаемым и пользовалось почетом в институте. Такая оплошность должна быть наказана. Что сказал твой отец?
- Он велел Симону собрать своих фуражиров у третьего загона.
- Хорошо. Ты так устал, милый, пойди, разденься, прими ванну, прислать фрукты?
- Ну, нет мам, я так устал, я быстро вымоюсь и пойду ужинать. Мам, ты пришлешь ко мне Сирону? - Аллану очень нравилось, когда мама присылала к нему младшую сестру Симона для услуг. Пусть дети Вейлана знают свое место.
- Конечно, милый. Она поможет тебе принят ванну. Отдыхай.
- Нет, мама, мне еще два предмета на завтра нужно выучить. Как только Хейлин все успевает?
- Кто такой Хейлин? Твой друг?
- Нет, это девчонка, человек, мы вместе учимся. Представляешь, у нее совсем нет прислуги, она живет на другом краю города, ей приходится долго добираться в институт, и она все успевает выучить, как так может быть?
- Не знаю, милый, она хорошенькая?
- Кто, Хейлин? Мам, ее все зовут мышью! Только она такая же вредная как крыса, только за крысу, она может лицо разбить в кровь. Она странная, очень злая, и с ней не связываются. Аллан предпочел не говорить так, как говорят люди и парни в группе. Ему было странно слышать незнакомые выражения, например "набить морду" и тому подобное. Мата в институтских стенах не допускалось. Слава богу. Но матери этого знать не обязательно, зачем ее расстраивать.
- Аллан, прошу тебя, держись от нее подальше. Мало ли, что можно ждать от местных аборигенов, вдруг она заразная?
- Ну нет, вряд ли. Ее институтский доктор несколько раз проверял. Никто бы заразную не взял к нам на факультет, это точно. У института своя чаша. Они ее берегут, что ты! Не волнуйся.
- И все же, прошу, держись от нее подальше.
- Угу, хорошо, я пошел мыться, пришлешь Сирону?
- Конечно, иди.
Аллан предпочел побыстрее выскользнуть из будуара матери, еще не хватало проговориться, что он вместе с Кер сидит за одной партой. У маменьки может быть обморок. Он и мартышка! Не дай бог, кто-то из гнезда узнает, потом засмеют. Хотя, Лика очень необычная. Страшно необычная для обезьянки. Ему, например, трудно представить ее в качестве субстрата. Да, не дай бог. С ее потенциалом, на чаше можно получить совсем не то, чего хочешь. Как она всегда пихается на биоэнергетике. Хочется смыться от нее подальше. У нее ближнее поле размером с весь их зал. Нужно будет предупредить отца, чтобы с ней не связывались. Аллан с удовольствием вытянулся в бурлящей воде. В ванную вошла кузина. В отличии от Симона с Сироной он замечательно ладил. Они часто играли в детстве в мужа и жену. Одно время он даже хотел на ней жениться, но мама только улыбалась на его заверения, что Сирона именно то, что ему нужно. Мейла трепала его волосы и говорила, что он дурачок, потому что кузина и так всегда к его услугам. Женятся на связях, сильной крови или больших деньгах. Вот у Кер, наверное кровь сильная, но жениться на этой чуме, не дай бог! А Сирона такая уютная и нежная. Она его любит, подумал Аллан, расслабляясь, в нежных руках кузины. Она массировала ему затекшую шею, спину, спускаясь все ниже и ниже. Как хорошо!
Араст вар Бэкк тяжелым шагом вошел в третий загон. Вся компания в сборе. Надо же, эти паршивцы напоганили и не смущаются. Его Аллан очень неглупый мальчик. Он все сразу понял. Дармоеды, им лень наклониться и подобрать собственное дерьмо. Три минуты назад он говорил с деканом вар Брохэном. Тот пересчитал его гнезду все кости поименно. Эти щенки, и теперь, не считают себя виноватыми.
- Симон, ты получил за свои субстраты деньги? - Жестко спросил племянника глава гнезда.
- Еще нет, господин, но...
- И не получишь. - Отрезал Араст. - Паршивцы, вы что хотите навести на нас человеческую полицию? Вы хотите, чтобы благодаря вам, прекрасным и могучим, все люди узнали о колонии. Сейчас, когда лорд владетель еще только начинает укреплять здесь свою власть? Вы хотите, чтобы люди вырезали все гнезда под корень? Впрочем, все меня не интересуют! У меня есть свое гнездо, и за него я несу ответственность. Вы хотите уничтожить мое гнездо?
Щенки загалдели одновременно, уверяя своего господина, что конечно никто из них ни о чем не думал. Конечно, чтобы думать нужно иметь мозги в голове, а не вечно голодный желудок. Он прекратил их скулеж в одно мгновение. Их естественно ждет порка. Больше того, пару недель назад эти бездельники притащили в гнездо игрушку. Хорошенькую и довольно чистенькую обезьянку. Трудно сказать, чем она им так приглянулась. Он позволил. Они развлекались с ней все это время, хватит.
- Симон, пойди приведи сюда ту обезьянку, которую ты притащил в гнездо на днях.
- Хозяин! Дядя, вы же разрешили!
- У тебя завалялась пара собственных субстратов? Так, без дела, просто жрут чужую еду?
- Вы разрешили!
- У тебя есть другой субстрат? Или ты откроешь в чашу свою кровь? Поганцы, мне придется зачищать за вами в ближнем операционном поле. А может быть вы хотите, чтобы я отворил свою вену, чтобы исправить ваши ошибки? Веди!
Симон понуро поплелся в свою комнату. Две недели назад ему попалась исключительно хорошенькая обезьянка, просто картинка. Совсем юная, по человеческим меркам, пятнадцать лет. Тогда они взяли еще шесть субстратов и дядя любезно разрешил оставить эту у себя, для развлечений. Она уже была розовенькой, когда ее нашли. Таких в городе куча. Едешь по дороге, а они голосуют на обочинах. Потом подходит какая-нибудь старая кляча и называет свою цену. Иногда везет больше. Девчонки голосуют сами, чтобы не платить старым теткам процент. Короче, кто их, этих людей разберет. Они своей цены точно не знают, но это пока. Скоро все изменится.
Дяде розовая была в тот момент была не нужна. Кормить ее за так нет никакого резона. Домашний доктор осмотрев ее, сказал, что она здорова. Все на мази. Обезьянку оставили Симону. Она была чудо как хороша. Через три дня уже не хныкала, а делала все, что велят. Делала быстро и старательно. Плети боялась до обмороков. Симон сначала на себе показывал всем желающим, что она может делать, потом стал отдавать ее в аренду за сотню зеленых. Обезьянка начала приносить приличный доход. Особенно по вкусу она пришлась домашним гномам.
Внешне, она чем-то напоминала рафинированную эльфиечку. Длинные, до пояса блестящие шелковые волосы, немного отливающие светлым шоколадом, маленький носик, высокие скулы. Самым классным в ней были глаза. Огромные, блестящие от слез, в них все время колыхался испуг, иногда ужас. Огромные глаза делали ее похожей на эльфийку. Но для гномов, эльфийки были совершенно недоступной роскошью, в гнезде берегли сильную кровь. Эльфийки исключительно для магов. Точнее, для полных магов, а Симон таким не был. Еще один плюс обезьянки. И потом, никто не вмешивался в его развлечения с ней. Попробуй обидеть гнездовую девчонку, маменька, и еще того хуже, хозяйка такой шум поднимут! Бить не смей, уродовать не смей, насиловать, не смей. Попробуй, к собственной сестричке, подойди! Быстро когтями по морде вытянет. Субстраты портить не смей! За рабыню для удовольствий плати собственные деньги. К тому же, рабыню испортишь, снова плати. На обезьянке он оттянулся по полной программе.
