— Я — Священник. Защити Камень.
Затем тихими шагами он прошел мимо в сторону, противоположную той, куда ушли двое остальных. Я стоял на месте, глядя ему вслед, и вдруг почуял, что нечто приближается — нечто чрезвычайно опасное. Охваченный паникой, я помчался вслед Торбену и Дэниелю, но тех нигде не было видно. Кладбище все никак не кончалось и не было оттуда выхода, а то, что меня преследовало, было все ближе и ближе. Его присутствие не давало дышать и будто бы ледяной рукой сдавило грудь.
— Мастер Торбен! Дэниель! — в отчаянии завопил я, но они попросту исчезли. Инстинктивно ощущая, что нечто ужасное уже за спиной, я знал, что мне конец, если посмею оглянуться. Изо всех сил я мчался дальше, ни на шаг не продвигаясь, и тут чья-то рука схватила меня за плечо и я заорал как резаный.
Гаррет сидел возле лежанки и озабоченно смотрел на меня.
— Это всего лишь сон, Тим.
Он убрал руку с моего плеча. До рассвета было еще далеко. Тяжело дыша, я несколько секунд глядел на него, замерзший и мокрый от пота. Потом потихоньку осознал, где нахожусь. Он наблюдал за мной с тем же выражением на лице, как в тот раз, когда мне взбрело в голову сопровождать братьев в походе к лесной часовне.
— Спасибо… — пробормотал я, измученно опустившись на лежанку. Он подтянул одеяло, которое я сбросил на пол во время дикого бегства, до самого кончика моего носа, что действовало по меньшей мере успокаивающе. Затем лег на свою кровать. Я проспал еще немало времени после этого пробуждения и не видел больше снов.
Поздним утром я, снова придя в себя, увидел сидящего за столом Гарретта. Усмешка играла у него на губах, когда я открыл глаза и быстро вскочил, массируя раскалывающиеся от боли виски. Кое-как, превозмогая боль в суставах, я добрался до умывального таза, вылив на голову целый кувшин ледяной воды.[17] Ощущения были поначалу ужасными, но это принесло пользу. Одевшись и сев за стол, чтоб всего себя без остатка посвятить приготовленному куску хлеба с сыром, я увидел, как Гарретт выбирает стрелы для следующего приключения.
Пережевывая скромный завтрак, я с интересом разглядывал удивительные кристаллы. Там были уже знакомые водяные и огненные стрелы, те самые, которые Лукас назвал «моховыми» и о чьих свойствах мне еще не было известно, а также две совсем новых. Одна была с беловатым кристаллическим наконечником, а к концу другой кто-то приклеил деревянную трубочку. С интересом я наблюдал, как Гарретт прикрепляет лежащие на столе кристаллы к древку и проверяет балансировку стрелы. Он казался полностью погруженным в свое занятие, однако чрез некоторое время ответил на не заданный вопрос:
— Зеленые — моховые стрелы. Они помогают тихо и быстро передвигаться по полу, по которому иначе невозможно пройти без звука. Эта вот, — подбородком он кивнул на стрелу с деревянным наконечником — создает сильный шум. Такие хорошо использовать на лестничных пролетах Главной Башни. — Гарретт скорчил рожу, увидев, как я покраснел. — Белая очень ценная, она содержит газ, усыпляющий твоих врагов. То же самое я проделал вчера с громилами Ройбена.
Теперь стало понятно, как все случилось. Но каким образом ему удалось так быстро выстрелить? Вопрос, наверное, так четко был написан у меня на лице, что Гарретт сразу ответил:
— Вчера у меня с собой такой не было. Ты видел в действии световую и газовую бомбы.
Он указал на свой висящий у двери плащ. Довольный от того, что удостоился чести рассмотреть поближе неведомое оружие, я, пошарив во внутренних карманах плаща, вытащил два небольших шарика.
— Поаккуратнее с ними.
С невероятной осторожностью я разглядывал эти штуковины. Они были удивительно легкими и казались прочными, но было понятно, что активировать их можно простым нажатием. Я положил бомбы обратно. Гарретт закончил свою работу со стрелами и теперь задумчиво смотрел в мою сторону.
— Тебя кто-нибудь учил обращаться с оружием? С чем-то, кроме молота?
Я покачал головой, потому как хотя и умел худо-бедно пользоваться луком и стрелы даже зачастую попадали в цель, но не имел никакого понятия, как это получается. Применение кинжала в бою тоже было тайной за семью печатями и даже регулярные интенсивные тренировки с молотом не принесли своих плодов. Короче, воин из меня был никудышный.
— Возможно, нам придется туго в Катакомбах. Там шляется куча мертвяков, их намного больше, чем тебе до сих пор довелось повидать. Поэтому экономь стрелы и целься точнее. Лучше всего, конечно, проскочить незамеченными.
— А зачем нам туда?
— Самуэль нашел упоминания об одной древней летописи. Она должна лежать где-то там, в одной из невероятно древних хаммеритских могил.
Я лишь тихо вздохнул. Гарретт поднялся, доставая лук Крысюка.
— Время дорого.
Затем всучил мне оружие.
— Этот тип убьет меня, если заметит со своим луком, — отважился я на протест.
— А, и вот еще его кинжал, — невозмутимо продолжал вор. — Тебе также надо научиться быть незаметным и в случае опасности уметь постоять за себя.
Как тут можно спорить? Почти весь день мы провели в полях за Городом, пытаясь сделать из меня мало-мальски пригодного лучника. К вечеру я хотя и не стал таковым, однако приобрел некую уверенность в этом деле и уже знал, как летят разные стрелы. Водяные, например, немножко уклонялись вниз по дуге, моховые, обыкновенные и плющ-стрелы перемещались по сравнительной прямой траектории. При использовании огненных нужно было целиться несколько ниже выбранной мишени, в этом случае получался максимально эффективный взрыв. Газовые, по словам Гарретта, вели себя сходным образом. Меня поразила магия моховых стрел, которые молниеносно образовывали толстый зеленый ковер в радиусе примерно трех метров от центра попадания, независимо от вида поверхности. Мох неудержимо разрастался даже на чистой белизне снега и по этой мягкой подушке можно было абсолютно бесшумно двигаться. Гарретт учил, что таких стрел всегда нужно брать с собой побольше.
А потом он занялся нелегким трудом — начал растолковывать мне основы искусства оставаться невидимым и неслышимым. Я был безнадежен, но у вора имелся изрядный запас терпения.
Он рассказал мне про световую бомбу, которую уже довелось увидеть в действии, и каким образом ее можно активировать. Наполненный газом маленький шарик, который так эффективно обезвредил Крысюка с дружками, функционировал примерно также. Гарретт велел при использовании этого вида бомбы моментально покидать радиус ее действия.
К вечеру мы оба проголодались и замерзли как собаки, каждая кость у меня болела. Мы вернулись в Город в сумерках, повторив обычную процедуру с воротами. Уже проходя под аркой, я заметил, как взбудоражено и испуганно выглядели горожане. Наверняка что-то случилось. Я с удивлением заметил, что инстинктивно прячусь в тени домов. Две женщины разговаривали неподалеку, совершенно не замечая моего присутствия.
