Линия огня изгибалась, словно пытаясь нарисовать огромный круг, центром которого был я. Впрочем, я решил не тратить время на то, чтобы по достоинству оценить точность изображения, поскольку меня заволокло густым дымом и стало даже слишком жарко.
Сквозь треск полыхающего пламени я слышал оглушительный топот копыт. Но из глаз у меня текли слезы, а клубы дыма не давали как следует разглядеть, что находится за кругом, внутрь которого я попал. Я до сих пор не имел представления, кто подготовил для меня эту ловушку.
И все же – сомневаться не приходилось – земля дрожала, в мою сторону неслось существо с копытами. Огненные языки взвились еще выше в воздух, приблизились, круг начал сужаться.
Я не знал, какая новая беда вот-вот свалится на меня, когда сквозь небольшое отверстие в полыхающей стене прорвались конь и всадник. Всадник натянул поводья, однако конь – гнедой – не очень-то обрадовался такой близости пламени и, оскалившись, начал грызть удила и попытался встать на дыбы.
– Быстрее! Садись позади меня! – услышал я.
Я лишь мельком увидел женское лицо, обрамленное темными волосами. Всаднице удалось развернуть коня назад, в ту сторону, откуда они прискакали, и она отпустила поводья. Животное рвануло вперед и вдруг неожиданно, на полном скаку встало на дыбы. Я с огромным трудом удержался в седле.
Когда передние копыта коснулись земли, он резко повернул и помчался к огню. Возле самой границы пылающего круга конь снова изменил направление движения.
– Проклятие! – в отчаянии воскликнула женщина, которая изо всех сил сражалась с поводьями.
Конь дико заржал. Изо рта у него текла кровавая слюна. К этому моменту круг сузился, дым и пламя были совсем близко. Я ничем не мог помочь своей спасительнице, разве что несколько раз довольно сильно ударил коня пятками, когда он начал двигаться по прямой.
С отчаянным криком жеребец нырнул в огонь немного левее. Я не имел ни малейшего представления о ширине полыхающей полосы в этом месте; ноги обожгло, я почувствовал запах паленой шерсти.
А потом конь снова поднялся на дыбы, всадница что-то ему крикнула, и я вдруг понял, что больше не могу удерживаться у него на спине. Я соскользнул назад как раз в тот момент, когда мы вырвались из смертоносного кольца и оказались на обгоревшей, дымящейся земле, где огонь уже прошел. Я свалился среди еще горячих черных головешек и быстро откатился налево, а потом закашлялся и постарался покрепче закрыть глаза, чтобы в них не попали поднявшиеся в воздух пепел и пыль.
Я услышал, как закричала женщина, и вскочил, одновременно протирая глаза. Через некоторое время я мог разглядеть, что гнедой конь поднимается на ноги – очевидно, он упал прямо на всадницу. Напуганное до полусмерти животное мгновенно умчалось прочь и скрылось в клубах дыма. Женщина осталась неподвижно лежать на земле, и я бросился к ней. Опустившись на колени, проверил пульс и дыхание.
Она открыла глаза.
– Спина… сломана… я думаю, – закашлявшись, сказала незнакомка. – Не чувствую… почти ничего… Уходи… если сможешь… Оставь меня. Я умру… все равно.
– Ни за что, – ответил я. – Нужно перетащить тебя отсюда. Тут поблизости есть озеро, если я правильно все запомнил.
Я снял плащ, который был свернут и привязан у меня на поясе, и расстелил его на земле. Потом как можно осторожнее завернул женщину, чтобы защитить ее от огня, и потащил вперед, отчаянно надеясь, что не перепутал направление.
Мы перебрались через отрезок дороги, где металось пламя и поднимались клубы густого дыма. Горло у меня болело, из глаз ручьем текли слезы, а брюки начали тлеть, когда я сделал большой шаг назад и поскользнулся в грязи. Я продолжал идти.
В конце концов я вошел по пояс в воду, держа женщину на руках, и, наклонившись вперед, откинул полу плаща с ее лица.
Глаза у незнакомки были открыты, но мне показалось, что они ничего не видят, женщина не шевелилась. Однако когда я попытался нащупать пульс на сонной артерии, она тихонько зашипела, а потом произнесла мое имя.
– Мерлин, – хрипло проговорила женщина. – Мне… Прости меня…
– Ты помогла мне, а я ничего не могу для тебя сделать, – ответил я. – Это ты прости меня.
– Прости… что я не продержалась… дольше, – продолжала она. – Плохо… с лошадьми… Тебя преследуют.
– Кто? – спросил я.
– Отозвали… собак. Но… огонь… это… кто-то… другой. Не знаю… кто.
– Не понимаю.
Я побрызгал водой ее пылающие щеки. И посмотрел на покрытое сажей лицо, спутанные обгоревшие волосы – трудно было понять, как она выглядела на самом деле, была ли красива.
– Кто-то… за тобой, – промолвила она едва слышно. – И еще кто-то… впереди. Я ничего… про него… не знаю. Извини.
– Кто? – снова спросил я. – И кто ты такая? Почему…
– …Спала с тобой, – улыбка скользнула по лицу женщины. – Теперь больше не смогу. Ухожу…
Она закрыла глаза.
– Нет! – выкрикнул я.
По ее лицу пробежала судорога, и она с трудом сделала последний вдох. Потом выдохнула и прошептала:
– Оставь меня… здесь… я утону. Прощай…
Ее лицо заволокло дымом, а я закрыл глаза и задержал дыхание – ветер принес огромную тучу, и мы погрузились в ее черную утробу.
Когда туча умчалась прочь, я принялся разглядывать лицо своей спасительницы. Она не дышала, и я не смог нащупать пульс и услышать биение ее сердца. Поблизости не было даже крохотного участка незаболоченной, не охваченной пламенем суши для попыток кардиопульмональной реанимации. Она умерла.
Я завернул тело в свой плащ, превратив его в саван.
А потом накрыл лицо и закрепил все пряжкой, которой обычно застегивал плащ, когда надевал его. Я зашел поглубже в воду.
«Оставь меня здесь, я утону». Иногда мертвецы быстро опускаются на дно, а иногда долго плавают на поверхности…
– Прощай, – проговорил я. – Жаль, что я не знаю твоего имени. И еще раз спасибо.
Я отпустил ее. Вода забурлила. И женщина исчезла. Через некоторое время я отвернулся и пошел прочь. Слишком много вопросов, на которые нет ответов.
Где-то вдалеке дико заржала перепуганная насмерть лошадь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Несколько часов и Теней спустя я позволил себе остановиться на отдых в месте, где было голубое и ясное небо и не особенно много сухих деревьев. Я выкупался в неглубокой речушке, а потом раздобыл в какой-то Тени свежую одежду. Сухой и чистый, устроился на берегу и приготовил себе еду.
Складывалось впечатление, что теперь каждый день – 30 апреля. И все, кого я встречаю, меня знают, а заодно ведут сложную двойную игру. Вокруг умирают люди, несчастья становятся самым обычным делом. Я начал чувствовать себя героем из видеоигры. Интересно, что ждет меня дальше? Метеоритный дождь?
У этой шарады должна быть разгадка. Безымянная женщина, отдавшая жизнь за то, чтобы вытащить меня из огня, сказала, что кто-то идет по моим следам и кто-то поджидает впереди. Хотелось бы получить хоть какое-нибудь объяснение… Может, подождать того, кто за мной гонится, и спросить его или ее о том, что, черт подери, происходит? Или, наоборот, поспешить, нагнать того, кто прячется где-то впереди, и задать свои вопросы ему? Интересно, совпадут ли ответы? Или окажутся совершенно разными? А вдруг дуэль удовлетворит уязвленное самолюбие какого-нибудь из моих преследователей? В таком случае я соглашусь на дуэль. Или, например, взятка? Я заплачу. Мне ничего не нужно – только ответ на вопрос и чтобы последовали мир и покой.
Я фыркнул. Очень похоже на описание смерти – хотя насчет того, что, погибнув, можно получить ответы на все вопросы, уверенности у меня нет. – Черт побери! – возмутился я, ни к кому особенно не обращаясь, и швырнул камешек в речку.
Потом встал и перебрался на другой берег, где на песке было выведено «ВОЗВРАЩАЙСЯ». Я затоптал слова и бросился бежать.
Мир вокруг меня бешено завертелся. Исчезла растительность. Скалы превратились в валуны, засияли, посыпались искры…
Я мчался по долине из призм под уродливым багряным небом… Ветер среди радужных камней, эолова музыка…
