страшнее.
– И галлюцинации. Часто в гротах видели шамана, что когда-то поклонялся дьяволу. Конечно, местные поклонялись не всем известному христианскому дьяволу, а скорее воплощению зла и властелину подземного царства, но какая разница, если в итоге они приносили в жертву животных и людей на пороге врат ада.
Действительно, разницы никакой.
– Мы приехали.
Внутри все опустилось, а язык был готов прилипнуть к небу, так сухо было во рту. Путешествие всей моей жизни начиналось. Костя вышел из машины и ждал, когда я сделаю то же самое. Я вдохнула поглубже, как перед прыжком в воду, и открыла дверь.
***
– Добро пожаловать в ад! – торжественно объявил князь и ухмыльнулся. Как никогда захотелось сделать шаг назад, а потом еще один, но пути назад не было.
Я стояла перед распахнутыми вратами в преисподнюю и ощущала себя героиней нашумевшего блокбастера в библейских масштабах. Только тогда пришло осознание, что я действительно собиралась спуститься в ад, тот самый, где кипят в масле грешники всех времен и народов. Это ужасало!
А все начиналось как поход спелеологов, точнее, спелеотуристов. Мы легко нашли вход в пещеру и спустились внутрь. Для этого даже не понадобилось альпинистское снаряжение, ведь мы не были людьми. Точнее, не совсем людьми. Пещера черного дьявола насчитывала пять гротов, связанных несколькими колодцами, где самые нижние в период паводков полностью затапливались. Вот и нам было не добраться до нижних ярусов, ибо там уже натекло прилично воды. Однако туда и не нужно было лезть. Из всех гротов с жуткими названиями нам необходимо было добраться до «Скелета». Это средний ярус, и он тоже иногда затапливается в сильные паводки.
Наскальная живопись, кости мелких животных в углублениях, летучие мыши и сталагмит в форме фаллоса, которому поклонялись шаманы, – все это заставляло цепляться за толстовку Кости крепче. Было не так страшно, как странно и не по себе. Иногда в процессе спуска мне даже казалось, что я видела странного человека в хламиде, амулетах, костях и с лисьей мордой на голове, а поверх шкуры торчали в стороны рога. Однако я списывала все на нервозность, необычный воздух и близость врат ада, что были активны. Неудивительно, что туристов не было. Их всех распугали эманации страха и боли, что источала преисподняя. Не будь я всадником апокалипсиса, уже забилась бы в какой-нибудь угол и пускала слюни от ужаса, но статус и сила обязывали быть стойкой.
– Какой ненормальный в здравом уме вообще сюда сунется? От пещеры за километр несет предупреждением, что здесь любопытных ждет смерть, – недоумевала я, прилипнув к спине Кости так, что ангелу уже было сложно двигаться.
Тогда ключ остановился, осторожно отцепил мои закоченевшие от сырости и холода пещеры пальцы от своей толстовки и повернулся ко мне лицом.
– Ви, когда врата не активны, людям ничто не угрожает. Однако здесь много культурных ценностей, особенно для народа Хакасии. Глупо полагать, что никто сюда не пролезет. Те же шаманы наведываются в гроты довольно часто и проводят свои ритуалы. Люди слишком любопытны, и возможная смерть недостаточное основание, чтобы не лезть сюда. Уж таков их род.
– Хм. Может, это не так и плохо. – Я чувствовала тепло рук Кости на своих и успокаивалась.
– Это совсем неплохо. Я никогда не встречал более отважных и самоотверженных существ. Поверь, ангелам есть чему у них поучиться. Поучиться у тебя. – Последнее ангел прошептал, медленно склоняясь ко мне и приникая лбом ко лбу.
Я замерла и посмотрела прямо в синие глаза тетраморфа. Наконец я могла сказать, что почти все вспомнила из своей прошлой, небесной жизни. Однако ничто не имело такого значения, как один-единственный факт: у меня на небесах была родная душа. Именно Костя, тогда еще в облике величественного орла, приоткрывал запертую наглухо темницу и составлял мне компанию все те долгие столетия. Его слезы я ловила и украшала ими стены в кромешной тьме, чувствуя исходящее от них тепло и печаль. Когда снова открывалась щель наверху, бриллианты преломляли свет и многократно отражали его своими гранями. В моей тюрьме становилось светло, а стены окрашивались во все цвета радуги. Появлялось желание жить, а не просто… Существовать.
– Спасибо.
Я говорила это не только за помощь с Аббадон и за то, что буквально перешел на нашу сторону, но и за ту заботу и нежность, что он безвозмездно дарил самому опасному существу на земле и небесах.
– Рано благодаришь. Да и не за что. Я же хотел вернуть тебя на небеса. – И он грустно улыбнулся, беря мое лицо в свои большие ладони.
– Мне кажется, а я редко ошибаюсь, что ты никогда не хотел возвращать меня в темницу. – И пристальный взгляд снизу вверх, что обескуражил тетраморфа.
Он открыл рот, стараясь придумать, как возразить мне, оправдаться или подтвердить мои предположения, но не смог. Костя просто рассмеялся и отпустил меня.
– Так ты помнишь. – Он прятал глаза и неловко улыбался, будто я раскрыла его самую позорную тайну.
– Тебе стыдно, что предал небеса, или за свои чувства к всаднику апокалипсиса? Ведь я была дорога тебе уже тогда. Я помню этот взгляд, полный сожаления и боли. – Я взяла его за подбородок и мягко повернула к себе. В глазах все те же эмоции, что я видела у орла в нашу последнюю встречу.
– Мне никогда не было стыдно за свои чувства. Я просто не осознавал, что они значат, и наделал кучу ошибок, за которые мне когда-нибудь гореть в аду. Но я все равно не жалею.
Ответ был твердым, и взгляд тоже стал уверенным и непоколебимым, как его воля. Костя неожиданно обхватил мой затылок ладонью и притянул к себе, целуя крепко и открыто. Он будто показывал, что никогда не станет жалеть о любви ко мне, и готов показать эти чувства всему миру, аду и раю. Ангел нехотя отстранился, еще несколько раз коснулся моих губ своими, мягко и ненавязчиво, лишь ради ощущения нашей связи, и после сделал шаг назад.
– Мы поговорим позже. Просто знай, что я всецело твой отныне и навсегда. Куда ты, туда я. Ничто этого не изменит. Я сделал свой выбор. – Костя сжал пальцы на моей шее, будто подтверждая истинность своих слов, и отпустил. – А
