Глава третья
Семнадцатый век – время не слишком-то приспособленное для счастливого детства. Впрочем, для бурной зрелости и спокойной старости оно тоже не слишком-то годилось. Умереть было не просто, а очень просто. Жизнь была всего лишь прелюдией к смерти и посмертному существованию, в котором мало кто сомневался.
Иногда эта прелюдия была долгой, но куда чаще – короткой.
Как для людей, так и для Иных.
– Ты слушаешь меня или спишь, мальчик?
Эразму Дарвину было четырнадцать лет и в двадцатом веке он бы обиделся на обращение «мальчик». Но в семнадцатом веке это было нормально. Собственно говоря, человек из двадцатого или двадцать первого века принял бы Эразма за ребенка десяти-одиннадцати лет. Возможно, его бы смутило, что и штаны, и камзол Эразма ничуть не отличаются от одежды его взрослого спутника, но это тоже была часть времени. Дети не являлись чем-то особенным, требующим иного отношения, питания или одежды. Просто маленькие человеческие существа, которым, возможно, посчастливится стать полноценными взрослыми. Даже на картинах лучших живописцев того времени тела и лица детей были неотличимы от тел и лиц взрослых – если взгляд художника и ловил отличие в пропорциях, то сознание успешно отвергало разницу. Мальчик – это просто недомужчина. Девочка – просто недоженщина… впрочем, девочки меняли свой статус на женский очень быстро, и это никого не смущало. Человеческое тесто, куда упали первые дрожжи цивилизации, бурлило и расползалось. Человечеству надо было расти. А для этого – больше рожать, потому что не в человеческой власти было меньше умирать.
– Я не сплю! – возмутился Эразм.
– Тогда где витает твой дух? – Спутник Эразма гневно посмотрел на мальчика. Он выглядел лет на тридцать – немалый возраст. Немалый – будь он человеком. Но он был Иным, и сколько ему лет на самом деле – знал лишь он сам.
– Я думал… об этом… – Эразм смущенно развел руками.
– Об этом? – спутник Эразма с отвращением посмотрел на цветущий луг. – Скажи, мальчик, ты – пчела, собирающая нектар?
– Нет…
– Тогда, быть может, ты – ведьма, варящая зелья?
Эразм слегка вздрогнул. Ведьм он боялся, хотя по всему выходило, что теперь ему их бояться не надо.
– Нет, учитель…
– Или ты крестьянин, что будет выпасать здесь коров?
Эразм молчал.
– Ты – Иной, – твердо сказал его спутник. – Ты обладаешь великой силой прорицания и пророчества. Тебе свыше отпущена иная судьба, и все мирское не должно тебе тревожить!
– А оно точно свыше? – буркнул себе под нос Эразм. Его спутник услышал, но против обыкновения не разозлился. Пожал плечами, сел на землю, подминая травы и цветы. Потом лег, глядя в небо. И ответил:
– Я видел Иных, которые кричат, что сила их – от Бога. Они блюдут посты, следуют заповедям и часто ходят в церковь. Не знаю, что уж они говорят на исповеди… быть может, у них есть свои священники… Я видел Иных, которые верят, что Люцифер, светоносный князь Тьмы, подарил им могущество. Они жгут ночами черные свечи из жира покойников – знал бы ты, как они коптят и воняют! – целуют отрезанную козлиную башку и творят такие непотребства, про которые мне противно говорить. Но одно я тебе скажу точно – я не видел ни Бога, ни слуг его и не встречал ни Сатаны, ни его прислужников. Может быть, им просто нет до нас дела. Может быть, наша Сила – просто Сила, как умение птицы парить в небе или рыбы – дышать водой.
– Я не хочу жечь черные свечи и творить непотребства, – на всякий случай сказал Эразм.
– Не жги и не твори, – равнодушно ответил его спутник.
– Но мне скучно в церкви, учитель, – признался Эразм. – И… и я однажды украл пенни… и еще вечерами, когда Бетти приносит мне грелку в постель, я прошу ее прилечь рядом…
– Служанки созданы для того, чтобы радовать господина, – великодушно ответил его спутник. – А ты – больше чем ее господин. Ты – Иной. Поступай с Бетти в свое удовольствие.
Мальчик молчал. Мужчина скосил глаза и посмотрел на него. Эразм медленно водил рукой над примятыми стеблями травы – и те поднимались, тянулись к его пальцам.
– У тебя есть сродство к царству растений, – неохотно признал мужчина. – Это более подобает ведьме, чем магу, но Сила всегда находит неожиданные выходы… Но не забывай, что ты пророк. Кто победит в сражении на холме?
– Король, – мгновенно ответил Эразм. Недоуменно заморгал, поднял голову: – На каком холме?
– Не важно. Ты предсказываешь будущее, пусть пока и неумело. А скажи-ка… кто через три-четыре сотни лет будет править на Капитолийском холме?
– Негр воссядет на трон и славить его будут как миротворца, но пошлет он железных птиц через океан, чтобы завладеть сокровищами ливийскими и персидскими, и случится от того великая война и потрясения в мире… – медленно, будто сонно, произнес мальчик.
– Хм… – Спутник Эразма почесал кончик носа. – Нет, ты все-таки еще далек от главного пророчества. Слишком много ошибок. Итальянцы вечно воюют с арабами, но как может чернокожий править в Риме? Персия – ладно… но в Ливии нет никаких сокровищ, одна лишь пустыня, рождающая только бесполезное черное масло. И даже если через триста лет в мире будут железные птицы – то какой еще океан? Италию от Ливии отделяет лишь море. Нет, многовато ошибок… ты пока не готов. Еще есть время.
– Время на что?
– Подготовиться к приходу Палача.
…Я плеснул себе еще на палец виски. Спросил:
– Эразм, так вы называли его Палачом?
– Да. Тигром его назвал Блейк… поэт, сами понимаете… – Эразм задумчиво смотрел в закопченное жерло камина, где светились багровым угли. – Тогда мой учитель называл его Палач… или Безмолвный Палач… или Палач Пророков… Пожалуй, последнее самое верное. Он приходит только к пророкам. Тем, кто готовится сделать основное пророчество.
– Зачем? Что такого важного в основном пророчестве?
– Оно глобально, вот и все, – усмехнулся Эразм. – Предсказать войну в Ливии или полет на Луну – это частности. При всей значительности данных событий. Первое пророчество должно касаться всего человечества.
Несколько мгновений я размышлял, что именно в словах Эразма меня задело больше всего. Потом понял.
– Человечества?
– Да, конечно. Первое пророчество слишком глобально, чтобы касаться нас, Иных. Пророчество всегда говорит о людях. О человечестве.
– Что может быть событием, затрагивающим все человечество? – вслух размышлял я. – Мировая война?
– К примеру, – кивнул Эразм. – Конечно, даже Первая и Вторая мировая не затронули весь мир напрямую. Но в целом их влияние было глобальным.
– Мировые войны были предсказаны? – спросил я.
– Конечно. Только не предсказаны, а пророчены. Первая и Вторая мировая. Социалистическая революция в России…
