– Не нервничай, всё будет хорошо, – Жаклин-Аллоула надевала на запястья и лодыжки пациентки какие-то браслеты. На голову лег обруч… или диадема? – Руки-ноги врозь! Картинку "человек в круге" видела? Вот так примерно!
Тёплая вода вдруг превратилась в зыбучий песок, лишив девушку возможности двигаться. Теперь Марина висела без всякой опоры, широко раскинув руки-ноги, и могла лишь дышать и вращать глазами. Да ещё сердце сильно билось в теснине грудной клетки.
– … Не слишком сурово? – голос Йоргена выражал озабоченность.
– Ты давно не проводил никого, Йорген. Как ты хотел здесь, на этом уровне? Тут вогнать в псевдо-кому не так просто!
Доктор Жаклин подошла к пациентке, держа в руке шприц с радужно переливающейся жидкостью. Шприц венчала здоровенная игла, явно предназначенная для бегемотов.
– Глаза закрой, если страшно, – голос Жаклин-Аллоулы выражал сочувствие.
– Нет… – прошептала Марина. – Я не боюсь…
– Ну и молодец, – бывший ангел слабо улыбнулась.
И длинная игла решительно вонзилась прямо в трепещущее сердце.
…
Гудок ревел, как раненый зверь, возвещая начало нового рабочего дня. Ещё одного дня в череде проклятых…
– Встать! На работу! – голос глиняного голема, точно из большого горшка.
Народ зашевелился, полез наружу из своих нор. Полез послушно и привычно.
Алексей улыбнулся, выбираясь из ящика. Сегодня ночью с ним что-то произошло. Что-то очень и очень важное. Что именно?
Сон. Ну конечно же, сон. Первый нормальный человеческий сон, призванный давать отдых душе, а не просто мясу.
Ему снилась Марина.
– Двигайтесь, двигайтесь!
Тело ещё болело после вчерашнего, конечно. Но, вопреки ожиданиям, вовсе не так, как это должно было быть после такой жуткой пытки. Строго говоря, после подобного там, в мире живых, человек вряд ли встал бы вообще.
Алексей даже встал от внезапно нахлынувшего понимания. Вот. Вот оно, главное…
Страх, терзавший с самого начала пребывания в Скривнусе, исчез. ОН НЕ БОИТСЯ! Он, Алексей Горчаков, не боится больше этих тварей!
– Пошёл! – ожёг удар гибкой дубинки.
Горчаков улыбнулся керамическому болвану, возобновляя движение.
"Не бойся ничего, Лёшик. Мы тебя выручим. Я тебя спасу".
Цех уже лязгал и грохотал, делая невозможным всякие человеческие разговоры. Да, на то и рассчитаны все эти механизмы – превратить человека в беспросветного раба тех машин, от станков до големов.
Алексей совал стальные прутки в механизм автоматически, настолько уже привык. И думал. Да, станок этот загружал тело, но не мозги. Надо, надо думать!
Как бы там ни было, он получил тайм-аут. Надолго ли? Вопрос, однако… Но при любом раскладе тайм-аут следует использовать.
Итак, что мы имеем… Молитву-заклинание, снимающую действие "мораны". И вместо наркозного небытия возможен нормальный человеческий сон. Который, как известно, лекарство для души.
Теперь гаввах… Спору нет, терзания запредельные. И вообще, всё здесь устроено для унижения человеческого достоинства. Но, если разобраться – могут ли унизить его, человека, какие-то бездушные твари? Нет, конечно. Все эти истязания, побои-изнасилования телесно мучительны, однако душу затрагивать не должны. Это надо помнить всегда – они нелюдь, и унизить человека в принципе не способны. Ничем и никогда. А боль… что ж, боль придётся терпеть.
Далее, насчёт белых скал… нет, не так – Белых скал. Отчего-то нежить боится местных Жигулей, причём боится смертельно. Как там сказал железный болван на въезде: "Какой может быть покой, когда рядом ЭТО?"… И ещё: "Может, и можно, но только один раз" Вот так… Они даже боятся забредать в те края, похоже. Даже глухой ночью, когда кругом непроглядная тьма. Тем более днём… да, так примерно и сказал тот ходячий памятник. И ещё… ещё что-то…
Память наконец нашла нужное.
"Ты ангела видел хоть раз вблизи?"
"С нами мощь Великих Игв!" – волгр всеми тремя лапами-щупальцами изобразил в воздухе некий охранительный знак. – "Не видел и не стремлюсь".
"Правильно мыслишь"
Горчаков усмехнулся распухшими губами. Ему тоже надо сейчас мыслить правильно. Нежить не стремится, а ему, похоже, крайне желательно увидеть тех ангелов. И к этому надо стремиться. Как?
Далее… Что это за неведомые твари бродят ночами по мёртвому городу? Несчастный Жека имел об них довольно смутные представления – ужасные твари, и всё тут… Как будто не все твари тут ужасны!
Не зря, ой, не зря норовят упрятать души заблудших в металлические футляры… Тот волгр-пиявка, что вёз Алексея сюда, чрезвычайно опасался за сохранность ценного груза и прятал его на ночь в закрытые металлические ёмкости. Бункера для цемента, цистерны… И здесь пристрой-ночлежка обшита рифлёным железом. И короба-стеллажи железные… Значит ли это, что твари, охочие до лакомой человечинки, способны проникать через бетон, к примеру, а вот сквозь металл не способны?
Далее… Как уже успел уяснить Алексей, големы прекрасно видят во тьме. Вероятно, инфракрасное зрение… Но вот бродят ли они ночами по улицам, или где-то пребывают? И вообще, они всё время бодрствуют или всё же какое-то время пребывают в отключке? Ещё вопрос, да…
Бывший сержант тряхнул головой. Всё это детали, более или менее важные, но детали. Пора сформулировать общий вопрос. Как добраться до Белых скал?
Станок, не получивший положенный стальной пруток, обиженно заверещал, и керамический истукан уже двигался по проходу в сторону источника шума.
Удар! Искры из глаз…
– Работать!
Алексей торопливо сунул пруток в приёмник механизма. Следующий вопрос – глиняные големы обладают нечеловеческой силой, но держит ли местная керамика удар?
Нужен лом. Длинный стальной лом. И одинокий глиняшка для эксперимента, где-нибудь в укромном уголке. Где всё это взять?
Вопросы, вопросы…
…
– … Просыпайся… Марина… просыпайся…
Хрустальный голосок был мягок и настойчив. Марина чуть поморщилась. Просыпаться… а зачем?
Сознание вновь вернулось разом. Девушка распахнула глаза и села… ну то есть попыталась. Впрочем, невидимая сила, мягко удерживавшая её, чутко отреагировала на изменение обстановки, и спустя мгновение Марина уже сидела в невидимом кресле.
