– Минск, ты не говорил, что твоя подопечная – магесса! – Воскликнула друид.
– Дайнахейр – ведьма, очень сильная ведьма, – пожал плечами следопыт.
Халид столкнул с Равены ветерана, тот ещё пытался подняться, но полуэльф одним махом срубил его уродливую голову. Имоен подползла к названой сестре. Равена была без сознания. Из раны на шее больше не текла кровь, а кожа приобрела мертвенно-серый оттенок. Джахейра пощупала пульс подруги.
– Она жива, Имоен. Пока что, – попыталась успокоить девушку полуэльфийка. – Удивительно, но мы все живы. И если мы хотим остаться таковыми, нужно срочно убираться отсюда.
Наскоро соорудив носилки из веток и дорожных плащей, оставшиеся в силах уложили на них Дайнахейр и Равену. Идти было трудно. За себя говорили усталость и раны. Друзья должны были дойти до лагеря и принять дальнейшие решения.
Откуда-то донеслись до неё голоса. Они ворвались в окутавшее её забвение, преодолев липкие сети бреда. Голоса – женский и мужской – говорили почти шёпотом, чтобы не потревожить чей-то покой.
– Как ты думаешь: кто из них? – Грубоватый, но приятный женский голос дрожал от волнения.
– Я н-не хочу думать об этом сейчас.
– Но мы должны об этом подумать, ведь… – Стон боли прервал фразу.
– Н-не делай резких д-движений, – усталость и нежность соединились в голосе мужчины. – Тебе н-надо отдохнуть.
– Скажи мне свои подозрения, мне станет легче, – настаивала она.
Лёгкий вздох прервал мучительную паузу.
– Я тоже так думаю, – видно мужчина молча указал на того, кого они в чём-то подозревали. – Это очевидно.
– Очевидное н-не всегда верное. Время п-покажет, правы мы или нет. И когда эт-то случится…
Голоса всё удалялись, оставив её падать в пустоту, и чёрная дымка забытья снова окутала её.
Равена открыла глаза. Над ней нависал каменный неровный потолок. Она не чувствовала своего тела. Язык прилип к нёбу, в горле пересохло. Она облизала сухие губы и попыталась проглотить слюну.
– Я уж думала, нам придётся тащить тебя до Нашкеля!
Равена медленно повернула голову в сторону голоса. Рядом с ней сидела Джахейра и подготавливала повязки для перевязи.
– Как чувствуешь себя? – Поинтересовалась друид.
– Я не чувствую себя вовсе, – в охрипшем голосе полудроу не сразу узнала свой собственный. – Пить хочется.
Джахейра поднесла к губам подруги бурдюк с водой и помогла напиться. Воительница приподнялась на локтях и обвела глазами вокруг. Они были в просторной пещере. Где-то шумел прибой. Равена боялась пошевелиться, она заметила, что её спутница сильно припадает на ногу, а бедро её было перетянуто тугой повязкой. Девушка вспомнила бой, и голова закружилась. Она зажмурила глаза и снова опустилась на своё ложе. Она видела трупы гноллов и свои руки, испачканные в крови. Она чувствовала когтистую лапу гнолла-ветерана на своей шее. Она слышала его хрип и плач Имоен. Имоен! Равена вскочила. Боль прострелила тело, в глазах потемнело, и пол ушёл из-под ног.
– Тихо, тихо! – Поймала её Джахейра. – Куда ты собралась так резко?
– Имоен… – Девушка пыталась совладать с собой. – Где она? Она жива?
– С ней всё хорошо. Успокойся!
– А Халид? – Темнота, наконец, спала с глаз полудроу.
– Он отделался несколькими не очень серьёзными ранами.
– А Минск?
– Равена, мы все живы! Хотя Дайнахейр очнулась не многим раньше тебя.
– Мы спасли её? У нас всё получилось?
– Не верится? – Усмехнулась полуэльфийка. – Мне тоже долго не верилось. Однако, что случилось там с вами: с тобой и Имоен. Мы уж потеряли было надежду спасти вас.
– Неужели Имоен смогла удержаться и не рассказать вам ничего?
– Она сообщила, что пока ты не очнёшься, будет молчать. Расскажет всё только с тобой на пару.
– И настаиваю на своём решении. Ведь я и сама знаю только часть произошедшего, – голос названой сестры зазвенел с другой стороны.
Равена резко обернулась к ней. Новая волна боли накрыла её, пронзив левое плечо, шею и челюсть. Девушка машинально схватилась рукой за больное место. Её обдало потом. Что это? Грубые рубцы тянулись от ключицы к щеке. Она провела чуткими кончиками пальцев по ним. Раз… Два… Три… Четыре жутких шрама – след от когтей – остались, как напоминание о битве в Крепости Гноллов. Равена взглянула на друида, и та опустила глаза.
– Прости, моих сил оказалось не достаточно, пришлось шить. Надо было подождать немного, собрать силы, но… – Джахейра принялась вдруг оправдываться. – Но я боялась, что будет поздно.
– Перестань! – Резче, чем надо было оборвала её полудроу. – Ты была истощена после битвы. Я жива (и в этом твоя заслуга, не сомневаюсь), и это главное.
Полуэльфийка благодарно улыбнулась.
– И когда они заживут? – Поинтересовалась воительница.
– Через неделю-другую, если лечить обычными средствами. Я ускоряю процесс заживления, но надо было сразу использовать заклинания, чтобы шрамов не осталось.
– Лучше бы себя залечила до конца, – снова укорила друида Равена. – Значит, шрамы останутся?
– Может, священники смогут чего-нибудь сделать? – Встряла в разговор Имоен. Она хотела кинуться названой сестре на шею, обнять её, но боялась сделать ей больно, поэтому просто гладила её по здоровому плечу. – Ты что-нибудь хочешь, сестрёнка?
– Поесть бы. Я голодна, как ворг! – Равена сморщилась от боли – растревоженные раны дёргало.
– Ещё бы! Ты же не ела три дня! – Усмехнулась Имоен.
Полудроу перевела вопросительный взгляд на Джахейру в поисках объяснения.
– Ты в отключке уже третьи сутки. За это время мы прошли по Побережью Мечей немного на север, скрываясь от погони. Мы нанесли сильный ущерб гноллам, они не скоро восстановятся полностью, – всё ещё виновато улыбаясь, проинформировала её та.
– Здорово! Я-то думаю: с чего это у меня желудок так подвело. Но сперва надо помыться. Мне кажется, что от меня воняет псиной.
– Тебе не кажется, – сморщила носик Имоен.
Даже смеяться было больно, но Равена не отказала себе в удовольствии хихикнуть пару раз.
С помощью Имоен и Джахейры воительница вскоре вышла из пещеры. Уже был вечер, и на костре недалеко от входа готовился ужин. Над казаном хлопотала женщина с шоколадной кожей. «Дайнахейр», – вспомнила её полудроу. Минск возился с Бу. Халид подтачивал меч.
– Равена! – Минск удивительно быстро подскочил к ней и, обняв, поднял над землёй. Сжав зубы, девушка не издала не единого звука. Бу перебрался к ней на плечо и остался там сидеть, даже когда следопыт поставил её на место. Тыканье усатой мордочки в щеку рассмешило её.
