— Что?
— Ты будешь рисовать изображения людей.
— А-а.
— Ступай и займись чем-нибудь, — велел Масеус. — Выйди из дома и полюбуйся на горизонт, а то слишком долго напрягал глаза.
Коготь кивнул и вышел из комнаты. Все кругом занимались делом, и ему не хотелось одному отправляться на прогулку верхом или идти на озеро и плавать в одиночестве. Поэтому он направился через луг к северной границе поместья и в конце концов наткнулся на группу воспитанников, работавших в маленькой яблоневой роще, за которой начинался густой лес.
Он услышал, что его позвал знакомый голос, и пульс забился чаще.
— Коготь! — прокричала Алисандра. — Иди сюда, помоги!
Она стояла на верхушке лестницы, прислоненной к дереву. Лестницу держал юноша по имени Джом. Коготь насчитал всего двенадцать студентов — шесть пар. Подойдя к лестнице, он прокричал наверх:
— Что делать?
Алисандра наклонилась и передала вниз большую сумку с яблоками.
— Отнеси ее к остальным и принеси мне пустую. Тогда мне не придется лишний раз спускаться и подниматься по лестнице.
Коготь послушно понес яблоки к большой груде из наполненных сумок. Издалека к ним неспешно приближался фургон, которым правил еще один ученик, поэтому Коготь предположил, что рабочий день идет к концу. Он отнес пустую сумку к лестнице, поднялся на несколько ступенек и передал ее Алисандре.
Волосы девушки были убраны под белую шапочку, что подчеркивало изящество шеи и плеч. Коготь впервые заметил, что у нее немного торчат уши, и нашел это очень милым.
— Почему бы тебе не помочь остальным? — через секунду сказала она. — Мы уже почти закончили.
Коготь спрыгнул вниз и прихватил с земли целую стопку сумок. Он начал менять пустые сумки на полные, и к тому времени, когда фургон подъехал к саду, урожай был полностью собран.
Ученики быстро загрузили фургон и отправились в обратный путь. Когда до поместья осталось совсем немного, Алисандра оказалась рядом с Когтем.
— Где ты в последнее время прячешься? Я почти тебя не вижу.
— Я рисую, — ответил Коготь. — Мастер Масеус учит меня рисовать.
— Чудесно! — воскликнула девушка, взглянув на Когтя огромными глазами. Она продела свою руку ему под локоть, и он вдруг ощутил, какая мягкая у нее грудь. Аромат ее кожи смешивался с всепроникающим запахом яблок. — А что ты рисуешь?
— В основном то, что учитель называет натюрмортом, — разные предметы, которые он раскладывает на столе. Иногда пейзаж. Завтра начну рисовать портрет.
— Чудесно! — повторила девушка. — А мой портрет нарисуешь?
— А-а… — Коготь начал заикаться, — если учитель позволит.
Алисандра привстала на цыпочки с грациозностью танцовщицы и легко поцеловала его в щеку.
— Ловлю тебя на слове, — сказала она и с этими словами поспешила вперед, а Коготь остался стоять как громом оглушенный. Несколько парней поодаль открыто расхохотались при виде его смущения.
Коготь медленно поднес руку к щеке, которую поцеловала Алисандра, и еще долго не мог думать ни о чем другом.
КОГОТЬ нахмурился.
— Не шевелитесь, прошу вас, — взмолился он. Еще несколько секунд Деметриус и Рондар пытались удержаться в своих позах, но в конце концов Деметриус не выдержал:
— Больше не могу!
Коготь с раздражением отшвырнул кисть.
— Ладно. Отдохнем минутку.
Рондар подошел к мольберту, где был установлен обработанный кусок дерева. Внимательно рассмотрев портрет двух молодых людей, он удовлетворенно хмыкнул.
— Неплохо.
Деметриус взял яблоко с маленького столика у двери и откусил большой кусок. Не переставая жевать, он поинтересовался:
— Ты хоть имеешь представление, зачем они это делают?
— Что именно? — не понял Коготь.
— Заставляют тебя рисовать. Коготь пожал плечами.
— Последние несколько лет чему они только меня не учили, но в чем тут дело — не пойму. Знаю лишь, что обязан Роберту де Лиесу жизнью, а он передал меня в услужение к мастеру Пагу, поэтому я делаю то, что мне велят.
— Но неужели тебе хотя бы не любопытно? — спросил Деметриус.
— Конечно, но они обещали мне рассказать все, что я должен знать, когда наступит время.
Рондар присел на кровать и заявил:
— Это просто.
— Что просто? — переспросил Деметриус, сморщив веснушчатый нос.
— Зачем ему рисовать, — ответил Рондар.
— Тогда, будь добр, объясни и нам, раз тебе все ясно. — Деметриус переглянулся с Когтем.
Рондар покачал головой, словно сокрушаясь, что приходится объяснять очевидное таким недоумкам. Потом он поднялся, пересек комнату и опустил руку на плечо художника.
— Коготь — мальчик с гор.
— Верно, — подтвердил Деметриус, и по лицу его было ясно, что он пока ничего не понимает.
— Коготь — ролдемский аристократ. — Сказав это, Рондар снова уселся.
Деметриус закивал, словно все понял.
— И что? — недоуменно спросил Коготь.
— Сколько языков ты сейчас знаешь?
— Шесть, включая родной язык оросини. Я бегло говорю на ролдемском, языке Королевства, общем языке, довольно сносно знаю кешианский. Неплохо продвигается и квегский, он очень похож на древнекешианский. Следующим я должен изучить вабонский.
— А еще ты лучше всех на этом острове владеешь мечом.
— Да, — без ложной скромности согласился Коготь.
— Ты играешь на музыкальных инструментах?
— На флейте. Накор показал мне, как ее вырезать.
— И каковы успехи?
— Весьма неплохие.
— Ты ведь играешь в шахматы, карты, кости?
— Да.
— И тоже хорошо?
— Да, — повторил Коготь. Деметриус усмехнулся.
— Рондар прав. Тебя хотят выдать за ролдемского аристократа.
— Готовить умеешь? — поинтересовался Рондар. Коготь заулыбался.
— Лучше, чем Бесаламо.
— Это еще ни о чем не говорит, — заметил Деметриус — Слушай, если тебя начнут учить играть и на других инструментах, а также разбираться в винах и других приятных вещах, значит, Рондар прав. Хозяева этого острова хотят сделать из тебя ролдемского господина.
— Но зачем? — удивился Коготь.
— Со временем узнаешь, — ответил Деметриус. Коготь подумал немного, а потом сказал:
— Ладно. Все по местам. Я обещал мастеру Масеусу показать ему работу еще до ужина.
Рондар и Деметриус приняли прежние позы, а Коготь перестал думать о том, к чему его готовят, и принялся за рисование.
Мастер Масеус рассмотрел портрет, после чего произнес:
— Сносно.
— Благодарю вас, — не очень уверенно ответил Коготь. Его расстраивали собственные погрешности в портрете: неестественные позы моделей, поверхностное сходство, не отражающее подлинного характера двух его друзей.
— Тебе еще стоит поработать над анатомией тела, — сказал наставник.
— Слушаюсь.
— Думаю, следующий эскиз ты должен выполнить с обнаженной натуры.
Коготь недоуменно вздернул брови. Самого его взрастила культура, в которой зрелище человеческого тела вовсе не являлось чем-то необычным, но с тех пор, как он спустился с гор, где обитало племя оросини, он понял, что многие народы относятся к наготе совершенно иначе. Некоторые ученики, например, купались в озере обнаженными, а другие за версту обходили компании, предпочитая плавать и купаться без свидетелей, или в крайнем случае надевали специальный купальный костюм. Третьи же, как Рондар, вообще сторонились воды.
Коготь даже обсудил эту проблему с Накором, но, видимо, выбрал для этого неудачного собеседника, так как наставник забросал его вопросами, вместо того чтобы дать ответы. Так что теперь Коготь был вынужден поинтересоваться:
— Мастер Масеус…
— Да?
— А такие полотна часто встречаются?
— Довольно часто, — ответил Масеус и добавил, смущенно откашлявшись: — Хотя они не всегда предназначены для широкой публики. Скорее, для частных коллекций. Вот скульптуры — совсем другое дело. Великих героев часто изображают полуобнаженными, и на их телах можно разглядеть раны в память о былых сражениях. Но меня не заботит, сможешь ли ты создать некое произведение на потеху скучающей знати, да и задатков скульптора, по-моему, в тебе не наблюдается. Мне важно научить тебя, Коготь, смотреть вглубь, а не поверхностно. — Он указал на мольберт, где все еще стоял портрет, и продолжил: — Ты ухватил сходство, правильно изобразил линии и изгибы их лица и одежды, но под складками ткани не чувствуется живого тела, костей и мускулов. Когда ты рисуешь портрет, то должен думать о теле под одеждой и о человеческой сущности своей модели: тогда ты одеваешь модель с помощью кистей и красок. А когда ты смотришь на обнаженную натуру, то видишь кости, хрящи и мускулы, которые одеваешь кожным покровом. Ты научишься это понимать. — И, улыбнувшись, что случалось с ним нечасто, наставник добавил: — Мы еще сделаем из тебя художника.
Думая о том, сколько сил ему придется потратить, чтобы уговорить Рондара позировать без одежды, Коготь спросил:
