Услышав про управление летунами волей, Гапериан превратился весь вслух. Он ведь сам, как и все наездники драконов, управлял грозными хищниками небес при помощи своей воли. И как теперь оказывается, чистокровные оборотни тоже были на это способны по отношению к своим летунам. А возможно, даже и не только к летунам…
Так что было не удивительно, что внимательно слушал и младший волшебник. Он, как и Гапериан, незаметно попытался своей волей обнаружить кожистокрыла Ноуны. Но безрезультатно.
— Попытайся призвать своего пакса. — Посоветовал Норун.
— Уже пыталась. — Превратившись теперь вслух и зрение, Ноуна, медленно поворачивая голову в разные стороны, не прекращала попыток обнаружить своего кожистокрыла и находившегося притом, в специальном деревянном ящичке пакса. — Ни кожистокрыл, ни пакс не отвечают на призыв моей воли. Я их не чувствую, не вижу и не слышу.
— Как и я. — Норун даже усиленно втянул носом воздух. По-видимому, попытавшись, обнаружить пропажу при помощи своего обоняния.
— И часто у вас такое происходит? — Гапериану начинало всё это очень не нравиться.
Да и как могло понравиться то, что находившиеся на своей территории. На своих охотничьих угодьях. Чистокровные оборотни чего-то не знали и не понимали. И это их, похоже, не просто волновало сейчас, а и пугало.
— Тише. — Еле слышно, но с такой интонацией, что все мгновенно притихли, прошептал Норун.
Не сговариваясь, каждый покрепче сжал своё оружие. Но никто, ничего и никого, так и не услышал и не увидел.
Что-то не давало Аресу покоя. Только вот что, понять он не мог. В отличие от Акхалы, имевшего свои догадки по поводу происходящего.
Только вот догадки эти были смутными и скрытыми за множеством перемешанных воспоминаний и знаний. Так что единственное в чём был сейчас уверен Акхалы, было то, что все не зря тревожились и готовились к чему-то плохому и ужасному.
— И что это было? — Краниоса даже передёрнуло, как будто он струшивал с себя на какой-то краткий миг накрывшее его чувство дикой паники и страха. Даже говорил гигант сейчас невероятно тихо и как-то с опаской.
— Уж лучше нам этого не знать. — Облегчённо выдохнул Гапериан. И вопреки своим же словам, он тут же посмотрел на Норуна. — Так что это такое было?
Переглянувшись с сестрой, Норун внимательно осмотрел тех, с кем, возможно, им вскоре вместе суждено было умереть.
— Безумие болот проснулось.
— Что ещё за безу…
— А разве ещё не рано до начала массового бешенства на болотах? — Перебив Гапериана, удивился Ютиас. Показав тем самым, что он был в курсе охватывавшего раз в год Туманные болота бешенства.
Брат с сестрой внимательно посмотрели на младшего волшебника.
— Так кто вы на самом деле такие? — Без какой-либо агрессии и враждебности, но с нажимом, потребовала честного ответа Ноуна.
— Мы… — По тому, как Краниос гордо выпятил свою огромную мускулистую грудь, стало понятно, что он и в самом деле собирался представиться. Причём, представиться, не просто, своим настоящим именем. А представиться, с перечислением всех своих титулов, званий и достижений.
Так что Ютиас поспешил закончить это представление за гиганта.
— Мы те, кто попытается помочь вам с этой бедой.
Услышав такое заявление, Гапериан удивлённо приподнял бровь.
Юпериус, как и всегда, не проявив никаких эмоций, продолжил внимательно слушать. Пытаясь разобраться в происходящем.
Брак скривился. Поняв, что они подписались на что-то невероятно опасное и ужасное.
Арес, под стать своему учителю, наставнику Боя, остался спокойным и превратился весь вслух и внимание.
А Краниос, гордо кивнув головой, сказал уверенно и утвердительно:
— Да!
— Боюсь, что единственное, с чем вы нам теперь сможете помочь… Так это, достойно умереть. — Да… ни таких слов благодарности за их предложенную помощь, ожидали друзья. Но, увы. Норун смотрел правде в лицо, и не хотел обманывать новых союзников. — Если и в самом деле безумие уже началось, то спастись от него мы можем только за толстыми и высокими стенами наших крепостей. А учитывая то, что я и Ноуна лишились наших кожистокрылов, и порученное нам отцом задание по обнаружению Футаиса, так и не выполнено, то…
— Я же сказал, что мы вам поможем. — Не дал ему закончить Ютиас. — Да и возможно, что ты ошибся, и безумие ещё не началось.
— Хотелось бы в это верить. — Норун и сам был не против того, чтобы ошибаться в своём предположении. — Но, так или иначе, нужно послать отцу гонцов, и предупредить его об уничтоженном отряде Футаиса. О находящихся в Туманных болотах неизвестных сильных и опасных врагах. И о возможном уже начале массового бешенства. Конечно, паксы справились бы с доставкой донесения в несколько раз быстрее гонцов, но выбирать теперь не приходится.
Пока её брат говорил, Ноуна подозвала к ним троих Лохматых Егерей, которым и предстояло доставить донесение барону Жоргану в «Хищный оскал».
Отойдя с выбранной троицей гонцов в сторону, Норун провёл с ними инструктаж. Причём, что Краниосу, что Гапериану не понравилось то, что они не слышали и не знали достоверно, какую информацию главе Вервольфов должны были доставить и передать Лохматые Егеря.
Союз союзом, но никто не гарантировал предательства или ещё чего похуже со стороны чистокровных оборотней. А уж тем, кто несколько десятилетий своей жизни посвятил войне, со всеми её ужасами, коварствами, обманами и предательством, трудно было взять и так сразу довериться потенциальному врагу.
Вспомнив, что и Арес является чистокровным оборотнем, и что даже не смотря на ещё не произошедшую у того первую трансформацию, у мальчишки был превосходный слух, как у зверя, Гапериан быстро переместился к юному ученику.
— Внимательно слушай, о чём он им говорит. — Несмотря на Ареса, чтобы не привлекать к ним ненужного внимания чистокровных оборотней и Лохматых Егерей, тихим шёпотом, приказал командир корпуса «Дракон».
Поняв в чём дело, Арес сосредоточил свой слух на отдававшем распоряжения гонцам Норуне.
— В сообщении ни одного намёка о предательстве. — Успокоил Гапериана сын короля оборотня, когда Лохматые Егеря двинулись к своим кожистокрылам. При этом Арес вместе с командиром корпуса «Дракон» облегчённо выдохнули. Один по понятным причинам, а второй…
Ну, а кому было бы приятно, что его соплеменники коварны и бесчестны.
— Ноуна, ты полетишь с ними. Выбери кожистокрыла посильней, и в путь.
Услышав, что сказал Норун, Краниос, заволновавшись, посмотрел на девушку, которую собирались отправить восвояси.
— Я остаюсь. — Твёрдо заявила Ноуна. И прежде чем её брат стал возражать и требовать исполнения его приказа, ведь как ни как, а отец его назначил главным в отряде, она, оскалив в хищном оскале прекрасные белые зубки, те самые зубки, что по её желанию, во время трансформации превращались в ужасные острые клыки, с вызовом заметила. — Или ты боишься братец, что вся воинская слава от предстоящих сражений достанется мне?
— Ты ведь знаешь…
— Не начинай! — Гневно сверкнув глазами, перебила брата воительница. — Я всё знаю! И не собираюсь с этим мириться! Так что братец, не мешай мне получить удовольствие.
— О боги! Она великолепна! — Не удержался от восхищённо выдоха Краниос.
— Как знаешь сестрица. — Хищно сощурившись, Норун, осмотрев сестру, изучая, искоса взглянул на гиганта. — Ты думаешь, оно того стоит?
— Увидим. — Во время ответа, Ноуна хитро сверкнула глазами в сторону Краниоса. — Но, не попробовав, не узнаешь.
Отвернувшись, брат с сестрой стали смотреть вслед троице Лохматых Егерей, улетавших на кожистокрылах с донесением и предупреждением для отца. У гонцов ещё было около пяти часов для более менее безопасного полёта над болотами. Но с наступлением темноты, они будут вынуждены сделать посадку и переждать ночь на земле. Ведь ночное небо над Туманными болотами было охотничьими угодьями таких сильных и ужасных летающих тварей, что любой, кто обладал хоть крохотной искрой разума, никогда и ни за что не осмелиться на ночной полёт.
