простым силуэтом. Небольшой вырез для груди спереди и прямые рукава — все это соединено в единую конструкцию, а подвязывается эта красота поясом прохладно-голубого цвета, еще больше подчеркивая наряд.
Милые вещи — всегда милые, но… этого мне было недостаточно. В Японии, в святынях на «Сити-го-Сан», кимоно и платья на людях очень эффектны и красочны… А еще они хорошо смотрятся на фотографиях. Или, по крайней мере, этими обещаниями в своих объявлениях нас продолжают кормить фотосалоны.
— Как ты думаешь, Майн? Разве это не мило? — спрашивает мама, гордо держа платье передо мной.
Возможно, мы могли бы сделать образ чуть более воздушным, добавив несколько украшений. Так было бы куда привлекательней… Может быть, я и права, но моя мама так гордится своим творением, да и Тули довольна своим новым нарядом, отчего мне начинает казаться, что и этого уже предостаточно.
Это не та одежда, в которой можно сфотографироваться, дабы потешить самолюбие, нет. Это одежда, в которой можно пойти в храм. Вполне возможно, что что-то более броское встретили бы с явным осуждением. Не думаю, что должна отвечать на вопрос мамы прямо сейчас. Кажется, я все никак не могу понять этот мир. Хотя…
Я с абсолютной уверенностью могу говорить о ее волосах. Регулярный уход сделал их глянцевыми и гладкими, но она всегда носит их одним образом — закинутой за спину косой из трех прядей. И если мы собираемся изменить прическу для ее крещения, то интересно, что подумают люди о парочке-другой стильных украшений для волос. Однако, что бы я ни делала, начать, в любом случае, не смогу, пока я узнаю местные обычаи. В конце концов, Майн очень маленькая и у нее нет никаких воспоминаний о церемонии крещения вообще.
— Тули, это так мило! А волосы? Ты должна решить, какую прическу хочешь.
— Я пойду так, а что? — Удивленный взгляд направлен прямо на меня.
— …Тули, так нельзя! Такое бывает только раз в жизни! Поэтому в этом надо быть серьезней! — восклицаю я, словно в отчаянии склонив голову. Ну, раз уж она не хочет менять прическу, то, может, получится хотя бы добавить парочку украшений? — Эммм… А что насчет украшений? Ты будешь их носить?
— О, хм… скоро лето, так что, может быть, собрать цветы? — Она задумчиво посмотрела в потолок.
— Стой! Не надо! Твое платье слишком хорошо для этого!
Тули говорит об этом так, будто вплетет в волосы цветы, которые ей удастся найти валяющимися на обочине дороги! Разве она не слышала о такой штуке, как гармоничность наряда?! Ха, конечно же нет.
Здесь считают неправильным заплетать волосы без предметов. Но вот если заплести их с какой-то спицей или игрушками, то это считается нормой. А если у Тули их нет, то мне придется сделать их самой. Возможно, я смогу сделать какое-нибудь кружево или что-то похожее. У меня есть целая куча времени, так что наверняка смогу справиться с этим.
— Я сделаю что-нибудь! Я хочу сделать это, Тули. Что-нибудь, что сделает тебя еще привлекательнее! — воскликнула я. Но вдруг поняла, что у нас нет иголок для плетения кружев. У моей мамы большие иглы для вязания, но они не подойдут для кружева. И что же делать?!
Мой отец — единственный в семье, кто смог бы сделать такие вещи. Тули, возможно, и заплела мои волосы палочками, но тем, кто гладко их выстругал и смазал маслом, на самом деле был мой отец.
Я исподтишка, украдкой взглянула на него, пытаясь оценить настроение. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Отто согласился помочь мне научиться писать, и с тех пор мой отец был в довольно скверном настроении. Он выглядит так, словно приставать к нему по всякой ерунде будет очень плохим решением. Но в то же время я не думаю, что он будет меньше на меня злиться, если просто оставить его в покое.
Честно говоря, мой отец ведет себя по-детски, так что, видимо, пришла моя очередь быть взрослой. Надеюсь, что я правильно поняла — он хочет мне что-то сказать таким поведением. Заискивать и льстить? А что, я так и упрошу помочь мне, и настроение ему подниму. Считай, двух зайцев одним выстрелом!
— Папа! Папочка!
— Что такое?
— Ты ведь хорошо делаешь вещи? Это ты сделал ту куклу для Тули? — осторожно спрашиваю я.
— Ага… А что, хочешь себе такую же? — Он будто все еще злится, но я замечаю эти искорки в его глазах.
— Неа. Мне нужны иголки. Из дерева.
— Иголки? А ты разве не можешь использовать мамины? Думаю, она тебе их одолжит… — грустно произносит он. Его выражение лица словно говорило «хватит с меня всего этого, я просто хочу вернуть все, как было». Он устало машет рукой, прогоняя меня, в такой манере, которая не очень к лицу родителям. Нет уж. Я заставлю его хотя бы выслушать меня.
— Мне нужны иголки намного меньше, чем у мамы. Мне нужны такие иглы, с которыми я смогу работать с нитками, а не с пряжей, — отец никак не реагирует, и я продолжаю. — Папа, они должны быть очень узкими, и я думаю, что их будет сложно сделать. Но я мне кажется, что ты отлично с этим справишься! — я уставилась на него, сложив руки на груди, в самой симпатичной позе, на которую способна. Пока не знаю, можно ли в этом мире применить стандарты 2D милоты, но я абсолютно уверена в том, что нет такого родителя, который бы не считал свою дочь очаровательной. Так что надеюсь, что для него это было достаточно симпатично.
— Хм… из дерева говоришь? — заинтересованно уточнил он.
— Да! Ты сделаешь их?
— Я попробую.
Стоило мне лишь немного поиграть по его правилам, как он сразу же направился в кладовую. Порывшись там некоторое время, он вышел обратно с несколькими ножами и поленом, а затем сел и начал строгать. В его опытных руках работа спорилась. В мгновение ока вся кора и луб были сняты, оставив только плотный, жесткий сердечник. Он внимательно посмотрел на мамины спицы, а затем умело и тщательно начал придавать дереву такую же форму.
— Если эти иглы предназначены для шерсти, — отец
