— Это большая удача! — крикнул Хемонд. — Воистину, Фос сегодня с нами!
— Нельзя терять драгоценного времени, — сказал Нейпос, — будем праздновать победу, когда схватим казда, не раньше.
— Хорошо оказано, жрец, — согласился Хемонд.
Приказав пяти — шести солдатам, чтобы они обыскали комнаты, он повел остальных намдалени мимо Комноса, который все еще разъяснял дипломатам причины штурма посольства. Марк показал клочок пергамента и ему. Комнос внимательно посмотрел на карту и выхватил ее из рук Марка.
— Игра продолжается! — воскликнул он. Он поклонился послам и их секретарям. — Господа, дальнейшие объяснения будут сделаны позднее. — Он пробился через толпу, крича своим солдатам:
— Подождите, дурни, у меня в руках карта!
Башня, которую Авшар изобразил на своем плане, находилась на северо-востоке Видессоса — там, где город острым клином врезался в пролив Бычий Брод. Это было в пятнадцати минутах ходьбы от Палаты Послов. Дорога лежала через дворцовый комплекс и улицы города и шла высоко по холмам.
Трибун бежал к башне, чувствуя, как колотится сердце и как пот заливает его лицо. Он был одет только в легкий плащ и сандалии; солдатам, бегущим в полном вооружении, было намного тяжелее. Один намдалени не выдержал этого бешеного бега и упал на мостовую — он потерял сознание.
Марк остановился и пощупал его пульс.
— Он скоро придет в себя, — пробормотал он. — Переутомление, ничего страшного.
На ходу Марк подумал о том, что такой опытный и умный противник, как Авшар, все же допустил промах — и большой промах. Ночное покушение провалилось, а когда он сжег свои бумаги, одна из самых главных уцелела и дала возможность преследователям найти его. Если бы Авшар знал об этом, как заскрежетал бы он зубами под своим покрывалом!..
Дорога пошла вниз, и вскоре они увидали городскую стену, подступавшую к самому морю.
— Вот она! — крикнул Комнос задыхаясь и указал на квадратную башню, высившуюся перед ними. Он втянул ноздрями морской воздух и крикнул:
— Эй, стража! Вы не видели Авшара из Казда?
Ему никто не ответил. Солдаты подошли к башне и поняли причину этого молчания. Четверо часовых лежали у входа неподвижно. Дверь была распахнута настежь. Комнос страшно выругался и обратился к Марку:
— За последние пять лет я не встречал спящих часовых. А теперь почему-то вижу такое чудо второй раз за два дня, и ты тому свидетель. Во имя светлого Фоса, позор мне!
Странное положение, в котором спали часовые, наводило только на одну мысль — Авшар применил свое колдовство. Марк объяснил это, добавив:
— Я не думаю, что они заснули по своей вине — это действие чар, которые наложил на них колдун. Карта не лжет, у нас есть время схватить его прежде, чем он улизнет от нас морем.
Нефон Комнос с чувством пожал руку римлянину.
— Чужеземец, ты человек чести.
— Благодарю, — ответил Марк, удивленный и взволнованный.
— Вперед, довольно болтовни! — воскликнул Хемонд, выхватывая меч из ножен. — Успеете еще наговориться!..
Он бросился вперед, а за ним устремились остальные. Нейпос все еще ковылял позади, ему трудно было поспевать за быстрыми шагами солдат. Он задержался возле лежащих без сознания часовых, чтобы помочь им.
Внезапно оказавшись в полумраке башни, Марк на мгновение ослеп и чуть не споткнулся о винтовую лестницу. Единственным источником света были бойницы для стрелков.
— Подождите, — сказал Хемонд.
В темноте кто-то налетел на трибуна, и Марк выругался.
— Что там? — спросил Комнос, который тоже вбежал в башню.
— Я нахожусь в начале коридора, — ответил Хемонд. — Он должен вести в кладовую, где хранится оружие или что-то в том же роде. В середине коридора я вижу что-то очень похожее на белый плащ кочевника. Кажется, мы поймали негодяя!
Он засмеялся от радости. Возбужденный гул прошел по толпе солдат.
Один за другим, с мечами наготове, они пошли по коридору, узкому и короткому, не более четырех метров в длину. В конце его находилась дверь.
Сжимая рукоять меча, Марк шел к двери. Он уже больше не думал об Авшаре как о страшном колдуне, которого обрисовал ему Нейпос, — скорее как о злом и перепуганном дураке, который умудрился ускользнуть от них и в конце концов оказался заперт в ловушке, из которой не было выхода. Ему даже стало жаль казда, сидевшего по другую сторону двери.
Хемонд с силой толкнул ногой дверь, и она широко распахнулась.
Наемник угадал правильно — это действительно была оружейная кладовая. Марк увидел связки копий, стрел, мечей, горы шлемов, а когда вошел, то заметил ноги неподвижно лежащего человека. В отличие от большинства присутствующих, он сразу узнал мертвеца — это был Мебод, испуганный слуга Авшара. Голова у него была повернута набок, шейные позвонки переломаны так же, как и у голубя на алтаре Скотоса в комнате Авшара. Бессмысленность убийства и страшная жестокость этого человека поразили трибуна. Но куда больше его удивляло другое — ведь Авшар только что был здесь. В комнате некуда спрятаться. Где же тогда беглый эмиссар Казда?
Пока он думал об этом, дверь за ними со стуком захлопнулась. Хотя раскрылась она легко, от одного толчка, сейчас открыть ее было невозможно — она не поддавалась под отчаянными ударами людей, оказавшихся взаперти.
Холодок пробежал по жилам Марка: он понял, что из охотника сам стал добычей.
— А… как приятно мне видеть вас. Вы — мои гости…
От этого глубокого, полного леденящей ненависти голоса руки солдат опустились. В недоумении и ужасе они повернулись. Труп Мебода со свернутой шеей и пустыми невидящими глазами встал, и голос Авшара вновь прозвучал из его мертвых губ.
— Вы оказались добры и умны, не пренебрегли моим приглашением, которое я оставил в комнате, вы пришли сюда, — продолжал колдун. — Я буду гостеприимен.
Мебод, дернувшись как марионетка, широко развел руками. Как бы подчиняясь приказу, оружие в комнате ожило и стало летать по воздуху, поражая ошеломленных людей, еще минуту назад вообразивших, что казд в их руках. Один из видессиан сразу же упал, копье пробило его кольчугу. Через секунду еще один солдат — намдалени — скорчился на полу, стрела пронзила его горло. Дротик впился в руку третьего.
Никогда Марк не мог (да и не хотел) представить себе такой битвы люди против копий и мечей, которые сами по себе носились в воздухе и жалили их, как разъяренные пчелы. Отбивать удары было бесполезно: никто не знал, что произойдет в следующий миг, откуда прилетит разящая сталь. Воины могли только защищаться и получали одну тяжелую рану за другой.
