Старуха сморщилась, словно ей в глотку затолкали лимон.
— Вот еще. Сам и звони. Что надо ты знаешь, заплатим сколько попросит. Только чтоб не затягивал.
— Не затягивал это как?
— Недели в три уложится — хорошо, — пояснила старуха и вышла из комнаты.
Игорь потянулся за телефонной трубкой и набрал номер.
— Алло, Вячеслав?
В дверь звонили бесконечно долго и беспрерывно. Создалось впечатление, что у звонящего палец прилип к кнопке. Оборотня такая манера злила всегда, потому к двери шел с твердым намерением оторвать палец звонящему. Когда прошел через межквартирный холл и отпер дверь к лифтам всякие деструктивные желания отпали. На лице сама собой возникла улыбка.
По ту сторону двери стояли двое. Точнее сказать, не стояли, а держались на ногах. Олег качался и приваливался к милицейскому лейтенанту. Лейтенант отвечал взаимностью и так же клонился к Олегу. Впрочем, милиционер оказался покрепче. То ли выпил меньше, то ли закалка была. Но время от времени, когда конструкция из двух прислоненных друг к другу мужиков разваливалась, он не только умудрялся сохранить равновесие, но и каким-то чудом удерживал Олега.
— Тело доставлено, — еле ворочая языком проговорил милиционер. — Получите, распишитесь.
Олег качнулся вперед и Кот подался навстречу, подхватил. Парень повис так, словно еще секунду назад контролировал себя из последних сил, а теперь и последних не осталось.
— И что это значит? — спросил оборотень у милиционера, который прислонялся теперь в качестве подпорки к двери лифта.
Лейтенант встрепенулся, отклонился, пытаясь встать ровно, но не получилось. Чтоб не грохнуться милиционер снова привалился к лифтовым дверям.
— У нас сын родился, — пояснил он.
Оборотень весело покосился на Олега, перевел взгляд на лейтенанта. Уже все понял, но тянуло позабавиться еще немного.
— И кто из вас рожал? — спросил он сдерживая улыбку.
Милиционер сосредоточенно наморщил лоб, словно пытался вспомнить. Потом радостно ткнул пальцем в Олега.
— Он, — качнулся вслед за вытянутым пальцем лейтенант. — Точно он. Олег родил Святослава, Святослав родил… бррр… родил-ся!
Кот перестал сдерживаться, расхохотался в голос.
— Проходи, — кивнул на дверь. — Тебе тоже спать надо.
— Нииии! — неожиданно тонким голосом взвизгнул лейтенант и принял-таки вертикальное положение. — Меня еще ждут. Только не помню где, дома или в отделении.
Милиционер задумался. Лицо было настолько сосредоточенным, что оборотню снова стало смешно.
— Вот будет номер, — со смешанным чувством выдал лейтенант. — Если я приду не туда.
Он снова задумался, натужившись словно на горшке сидел и потешно сморщив лоб, добавил:
— Хотя если я приду туда, куда надо, номер будет не меньший.
Лейтенант повернулся на каблуках, поднял палец. Рука болталась из стороны в сторону. Целился он долго, наконец замер и всем корпусом накренившись вперед ткнул кнопку вызова. Лифт не уезжал, потому двери открылись сразу. Тело в серой форме по стене перекатилось в кабинку.
— До свида… — сообщил лейтенант в закрывающиеся двери и лифт загудев отчалил вниз.
Олег, что казалось заснул на плече, всхрапнул словно конь, поднял голову и поглядел на оборотня.
— Ты зачем так нажрался, — беззлобно пожурил Кот.
— Зато у меня теперь есть слав Святосын, — невпопад выдал Олег.
Голова перевесила и он снова ткнулся носом в котовое плечо.
— Сын Святослав, — пробормотал вяло.
Кот угукнул, закрыл дверь и потащил тело в квартиру. Олег сперва пытался перебирать ногами, потом просто повис не в силах шевелиться. Интересно, как эта парочка вообще до сюда добралась от роддома. Это ж сколько ехать.
Старуха, что встретила в прихожей, глядя на бездыханное тело, испугалась:
— Чего с ним? Ему плохо?
— Ему хорошо, — усмехнулся Кот. — Вот завтра сутра будет плохо. Не веришь, можешь на кофейной гущи погадать, проверить. Только я тебе это без всяких гаданий гарантирую.
Старуха уже и сама все поняла, забурчала недовольно.
— Не ворчи, — посоветовал, подошедший сзади Игорь и повернулся к Коту: — Давай за руки, за ноги, и на диван.
Под недовольное бормотание бабки они подхватили парня и отволокли в комнату. Олег не сопротивлялся. Кажется, уже спал. На диван упал, как подпиленное дерево. Оборотень заботливо стянул ботинки, накрыл пледом.
— Сын у него родился, — сказал Яге с доброй радостью. — Святослав. А ты все ворчишь, лучше б порадовалась внуку.
— Внуку? — старуха опешила. Лицо дрогнуло, словно судорогой свело. Она поспешила отвернуться и с непонятной поспешностью ушла в кухню.
Игорь вышел следом. Кот подхватил Олеговы ботинки, погасил свет и, отнеся обувку в прихожую, прошел к сотоварищам в излюбленное место русской интеллигенции.
— Ну вот, — сообщил от дверей. — Сын у него родился. Теперь можешь память ему воскрешать.
— Когда? — дрогнула старуха.
— Завтра утром, как проснется, — на полном серьезе ответил Кот. — Чего тянуть? Тем более пока он похмельный это легче будет. Вспомни сколько проблем с Ладой его было. А он не девица, я его двумя пальцами не вырублю.
Игорь поерзал на табуретке, но все-таки решился, высказался:
— Если хотите моего мнения, то я согласен с Котом. Давно пора.
— Давно пора — давно пора. Заладили тоже, — огрызнулась старуха.
Отступать было некуда. Да и тянуть дальше опасно, она понимала это может даже лучше, чем два мужика вместе взятых, но…
— Ладно, — отмахнулась она. — Будь по-вашему. Пойду круг готовить.
— Прекрасно, — оборотень повернулся к Игорю. — А ты, если что, мне завтра поможешь.
— Только если после обеда, — виновато откликнулся бородатый. — Я в двенадцать с художником встречаюсь.
Пробуждение было мутным и неожиданным. Не в том плане, что проснулся неожиданно, а просто утро встретило массой сюрпризов. Первым оказался потолок. По нему Олег понял, что проснулся не дома.
Где я, пронеслось в голове, и тут же явился второй сюрприз. Голова разломилась болью на сотню болезненных осколков, а во рту обнаружилось нечто сродни засушенной на сорокаградусной жаре помойки.
Сын же родился, радостно подскочил Олег, припоминая вечер накануне, и тут же рухнул обратно на диван. Вечер помнил не только он, но и каждая клеточка отравленного алкоголем тела. Причем у тела воспоминания оказались не такими радужными.
Встать бы, да водички попить. Он снова попытался подняться, на этот раз медленно, осторожно. Но ничего не вышло. Перед глазами плыло, к горлу подкатывался комок, норовя показать то главное, что скрывается внутри.
