- Так, так, - довольно хмыкнула Шимона, - значит приграничье Гастальской империи.
Вот куда занесло тебя, мой дорогой. Это очень хорошо, император Иннокентий наш человек, и проблем на территории империи у меня не возникнет.
Шимона потянула на себя дорожную сумку, чтобы убрать ее с кровати и ойкнула.
Сумка оказалась тяжелее, чем рассчитывала инквизиторша, но расставаться с какой-либо вещью первая леди не собиралась - и так взяла только самое необходимое.
"Брать или не брать? Вот в чем вопрос…" - задумалась Шимона, доставая из сумки аккуратный сверток с пыточными инструментами.
Развернув ткань, первая леди с нежностью провела ладонью по клещам, паре хирургических ножей, и самой любимой игрушке - "жалу справедливости". Нет, она не в силах расстаться с ними. Кто его знает, а вдруг подвернется удобный случай, и она сможет вволю повеселиться?.. Еще раз заботливо осмотрев инструменты, она завернула их обратно в льняную ткань и убрала в сумку.
На ночь глядя отправляться в дорогу Шимоне не хотелось. Мало ли, что там требует старый идиот Рифальд, она сама знает, во сколько и куда идти.
- Утро вечера мудренее, - промурлыкала Шимона и, не раздеваясь, юркнула под мягкое теплое одеяло.
После разговора с Шимоной магистр Рифальд понял, что заснуть в эту ночь не сможет. Впрочем, ему сон почти не требовался, три-четыре часа в сутки вполне достаточно, чтобы восстановить силы. Конечно, Орден теперь будет гудеть, словно пчелиный улей, обсуждая случившееся в усыпальнице замка Доридор. Загоревшиеся дьявольским пламенем глаза каменной статуи Коричневого Лорда увидели многие.
Всем рты не заткнешь, надо срочно придумать для них логичное объяснение, похожее больше на полуправду, чем на откровенную ложь. Легенду о приходе Лорда знают в замке все без исключения, но на то она и легенда, да и подправить ее всегда можно. Пока его личные планы не осуществились, ни к чему обнародовать факт прихода Коричневого Лорда. С мальчишкой надо покончить, и жить себе дальше спокойно. Мысль о возвращении Хозяина засела в голове старика, как гвоздь в заднице, не давая покоя, причиняя острую боль. Магистр в полной мере ощущал свой страх. Он осознавал, что боится, действительно боится потерять власть.
Дрянной девчонке магистр тоже не доверял - подставит, кинет, не моргнув глазом.
Сам вырастил ее такой, сам воспитал. Еще радовался, дурак, какая она смышленая да изворотливая, что нет в ней ни капли жалости к кому бы то ни было. Но на каждую хитрую инквизиторшу всегда найдется куда более хитрый Рифальд. Первая леди и не подозревает, что цепочка из белого золота с тремя черными жемчужинами, которую она так любит, не просто знак внимания со стороны влюбленного старика.
Прежде чем преподнести этот скромный подарок, магистр наложил на него заклятье присутствия. И теперь, где бы ни находилась Шимона, что бы ни делала, с кем бы ни разговаривала, глава Ордена Скорбного Дня всегда был в курсе. Рифальд давно уже перестал реагировать на похождения красавицы Шимоны, не принимал близко к сердцу все ее высказывания в свой адрес. Старик твердо знал, что когда-нибудь настанет день, и он собственной рукой отправит нахалку к праотцам. Это обязательно случится, но позже, а пока что она еще нужна.
Сложив ладонь правой руки лодочкой, Рифальд приложил ее ко лбу, и еле шевеля губами, произнес короткое заклинание. Его третий глаз тут же открылся, позволяя магистру увидеть то, что он хотел. А хотел Рифальд еще разок взглянуть на Шимону.
До тех пор, пока подаренная им цепочка красуется на лебединой шее инквизиторши, первая леди всегда будет доступна взору его третьего глаза.
Вот и сейчас - плевать она хотела на его распоряжение. Вместо того чтобы кинуться на поиски не теряя ни минуты, первая леди преспокойненько завалилась спать. Знакомая до мелочей комната выглядела как обычно: трюмо рядом с окном, кружевные занавески, вытканные вручную лучшими мастерицами империи из тончайших нитей маниокского шелкопряда. Магистр лично давал распоряжение привезти дорогую пряжу из империи Тайнин. Стоит, между прочим, немалых денег. Но чего только не сделаешь, когда влюблен, и земля уходит из-под ног?
Приоткрытое окно позволяло легкому ветерку играть с занавесками. Шаловливый сын воздуха запускал по ним волны, слегка подергивая их и вынуждая колебаться от его прикосновения. В опочивальне первой леди царили порядок и музейная чистота. Ни одной лишней вещи ни на стульях, ни на креслах. "Вылизанная чистота" - так называл Рифальд апартаменты инквизиторши.
Широкая кровать из красного дерева, укрытая розовым шелковым покрывалом, занимала почти две трети комнаты. Резной комод был заставлен всевозможными статуэтками животных и гламурными пупсами с голыми попками. На противоположной от кровати стене висело огромное зеркало в деревянной раме, украшенной драгоценными камнями. Мягкие кресла и пуфики завершали композицию. Центром всего великолепия была спящая Шимона, свернувшаяся калачиком и нежно обнимающая подушку. Она спала безмятежно, улыбаясь своему сновидению. Ангел, да и только.
Старик Рифальд вздохнул и закрыл третий глаз.
Утро Шимона не любила. Просыпалась она всегда в скверном настроении, и не приведи Владыка кому-нибудь попасться ей на глаза в первые два часа после пробуждения. Слуги до дрожи в коленях боялись утреннего настроения хозяйки, в дурном расположении духа она могла, не моргнув глазом, отправить провинившегося в подвалы Доридора. А оттуда, как известно, никто не возвращается.
Вспомнив вчерашний разговор с магистром, Шимона яростно зашипела. Но, шипи - не шипи, а отправляться придется. Сев перед зеркалом, первая леди потратила целый час на наведение красоты. Машинально позавтракав, и не обращая внимания на согнувшихся в учтивом поклоне слуг, Шимона собралась уходить, как вдруг ее взгляд коснулся арбалета, висящего на стене.
Давным-давно, будучи еще совсем юной девочкой, она, как и все ее сверстники, любила слушать баллады бродячих менестрелей. Сладкоголосые певуны на каждом углу распевали задорные песенки про лесное братство, именующее себя "Детьми леса". И, конечно же, в каждой песенке упоминалось о том, что лучший друг и надежная опора лесного брата - это лук или арбалет. Понятное дело, что все мальчишки носились по улицам с самодельными луками и стрелами. А она не имела на это права - закон запрещал. Можно представить, как это выводило из себя юную Шимону. И когда, повзрослев, она вступила в ряды инквизиторов, то воплотила в жизнь детскую мечту.
При первом же удобном случае Шимона купила себе самый лучший арбалет с полным колчаном стрел. Надобности в такой покупке не было, но детская память требовала заполучить то, чего так хотелось. Таким образом этот арбалет и оказался на стене ее апартаментов, как немое напоминание о том, что желания сбываются.
