– Да я просто их стукнула хорошенько, вот и всё! – фыркнула чернябинка. – Двое извращуг, полезли к приличной девушке! Как вы смеете? Немедленно отпустите меня и моих младших братьев и сестёр!
Врааль лишь наклонил голову, внимательно рассматривая молодую чернябинку. Выглядела та весьма и весьма привлекательно. Длинные рыжие волосы, вздёрнутый носик, дерзкие и одновременно наивные глаза. Грудь такая, что зубы сводит от желания укусить. Идеальная жертва для Тёмного бога.
Жрец махнул рукой, девушка с визгом взлетела в воздух и опустилась прямо в центр огромного символа хаоса. Из каменных плит вылезли призрачные цепи, плели руки и ноги жертвы, крепко прижав её к полу.
– Нет! Опять! – всхлипнула девушка. – Не могу пошевелиться...
– В прошлый раз тебе повезло, дочь моя, – с улыбкой произнёс Врааль. – И вместо тебя мы принесли в жертву другого... Но от Судьбы не убежать... Я ясно вижу в будущем твоё тело мёртвым, а душу возносящуюся в объятия Тёмных богов... и этого уже невозможно избежать...
Девушка задёргалась, но магические оковы не давали ей освободиться. Певчие еретики взяли особенно высокую ноту, символ Хаоса вспыхнул ярче прежнего. Геренд, который неплохо разбирался в запрещённой чёрной магии, поскольку и сам отменно ей владел, сразу понял – подготовка к Ритуалу завершена.
Понять бы ещё к какому именно. Что конкретно хочет сотворить Врааль? Призвать некую злую сущность из иных измерений? Наложить проклятие?
– Этот Ритуал станет последним в цепочке наших богослужений, – произнёс Врааль. Все культисты, кроме тех, что молились, слушали его с восторженными лицами. – Тёмные боги щедро наградят вас, братья, за верную службу.
– Слава Тёмным богам! – восторженно закричали культисты.
Молящиеся еретики закончили читать богопротивные тексты, сложили листы пергамента со светящимися символами в общую стопку и присоединились к общей радости.
– Слава Богу-Императору! – по инерции добавил заколдованный Парацельс. Врааль и еретеки сразу же скривились так, словно разом съели по лимону каждый.
– Слава жрецу Тёмного бога Враалю! – поспешил добавить Писарчукус, чтобы немного разрядить обстановку.
– Мою скромную персону можно не упоминать, – потупил глаза жрец. – Итак, братья, настал день! Настал час! Настал миг, когда Великая Тьма, щёлкая обнажёнными клыками, опуститься на землю, сея пафос и готичность... в смысле, разрушение и смерть! Своей пятой Тёмные боги попрут... будут попирать небеса, а всякие там ангелы и эльфы отныне будут лишь подавать нам кофею и приносить тапочки по утрам...
Еретики снова восторженно заголосили, вскидывая к потолку сжатые кулаки. Их глаза фанатично блестели, культисты в любой момент были готовы пролить кровь по приказу жреца.
– У-у-у-у! – осуждающе протянул Парацельс и вытянул правую руку горизонтально, сжав кулак и направив большой палец вниз. Цепи, наброшенные ему на плечи, негромко зазвенели.
Похоже, заклинание, контролирующее разум, изрядно сбоило. Нет-нет, а частички внутреннего "Я" архимага пробивались наружу, влияя на его поведение. Обсидиан на посохе Врааля несколько раз мигнул и издал громкий треск, словно старый кристалл-светляк, давно нуждающийся в замене. Тем не менее, волшебник пока что стоял смирно и не торопился учинять алкогольное буйство в своём фирменном стиле.
Еретики, находившиеся рядом с Парацельсом, недовольно покосились на него, но что-либо возразить архимагу не решились.
– Сегодня мы сотворим небывалое, чего никто до нас не делал, – продолжал вещать жрец. – Мы нарушим границы самого Мира Мёртвых и вернём то, что он однажды забрал... Чего тебе, мальчик?
Один из детей, предназначенных в жертву, отделился от общей группы, и, подойдя к Враалю, начал дёргать его за край плаща.
– Дядя, я какать хачу... – произнёс ребёнок, жалобно глядя на жреца.
– Хм... – задумался Врааль. – Хорошо, я разрешаю! Снимай штаны и сделай это на глазах у всех. Тёмный бог одобрит такое попрание морали.
– Я стесняюсь... Мозна я за дверь отойду?
Врааль печально вздохнул.
– Что за поколение пошло... ладно, можешь ограничиться осквернением углов этой башни.
– Что-о-о-о? – вскинулся Парацельс. Алое сияние в его глазах исчезло, словно его и не было. – Я не разрешаю! Мне ж Васька голову оторвёт!
Внутри алого обсидиана что-то оглушительно хрустнуло, свет, изучаемый кристаллом, притух, практически погас. Жрец бросил на архимага быстрый взгляд. Тот вздрогнул и замолчал, словно кто-то нажал выключатель. Из уголка его рта потекла ниточка слюны.
Врааль начал водить ладонью над обсидианом, нашёптывая что-то с очень сосредоточенным видом. Свет после манипуляций жреца начал вновь набирать силу, но как-то очень неуверенно, словно нехотя.
Ребёнку же, желающему в туалет, было не до высоких материй взрослого мира. Он начал приставать уже к Писсарчуку.
– Да, да, иди, дитя, – сказал тот, напряжённо глядя на своего повелителя. – Делай, что хочешь и как хочешь...
– Спасиба, дядя...
– Не называй меня дядей.
– Халасо, дядя. А мозно мне бумаску?
– Не можно! Как-нибудь без бумажки... Будь мужиком...
Геренд проводил разочарованного мальчика острым взглядом. В голове вампира начал созревать коварный план, дающий шанс на побег. Хоть и минимальный, но всё же... Пользуясь тем, что помещение наполнил гул от голосов бормочущих еретиков, он оторвал маленькую щепку от деревянного фрагмента подлокотника. Одними пальцами (ведь руки оставались по прежнему скованными цепями) он швырнул её в боковую стену, желая направить по довольно сложной траектории полёта. Вампирская сила и эльфийский глазомер позволяли творить и не такое.
Еретики, полностью сосредоточив внимание на жреце, ничего не заметили.
Через какое-то время обсидиан вновь светился ярко, как и прежде, манипуляции жреца помогли. А глазах архимага снова появилось алое сияние. Врааль, полностью восстановив контроль над пленником, прокашлялся.
– Больше никаких упоминаний про башню и её, гм, осквернение... Итак, продолжим... Аура Зла окутает мир зловещим мраком, реки крови выйдут из берегов, демоны будут пировать душами праведников...
– Скорей бы уж само жертвоприношение... – вздохнул Геренд.
– Не то слово, – поддержала его девушка, уже успевшая заскучать в центре колдовского знака.
Жрец недовольно покосился на них и продолжил:
– Пафосная пафосность пафоса...
Видимо, Враалю для начала ритуала требовалась особая атмосфера, которую он успешно и нагнетал. Еретики, как и положено фанатикам с промытыми мозгами, смотрели на него во все глаза, ловя каждое слово, а вот Геренд размышлял над прошлыми словами жреца. Хочет вернуть то, что забрал Мир Мёртвых? Это он о душе живого существа? Но это бред какой-то. Мир Мёртвых не выпускает души, которые поглотил. Никогда ещё не бывало такого, чтобы кто-то вернулся. Даже боги, даже архимаг на подобное не способны.
Геренд решил, что Врааль просто вешает лапшу на уши своей пастве. Жрец это дело очень и очень любил. Вряд ли он серьёзно относится к "пафосной пафосности пафоса". Всё это лишь для отвода глаз. Всего лишь представление для подчинённых с промытыми мозгами. Жрец использовал Тьму для своих целей, но отнюдь не являлся её слугой.
Некоторое время Врааль толкал глупые и невероятно пафосные речи, пока его не прервал тонкий голосок из коридора:
– Дядя... А мозно мне есё бумазки?...
– Какой ещё бумажки? – удивился жрец.
– Ну такая... со светясимися букавками... – высунувшись из дверного проёма, мальчик указал на листы пергамента около молящихся еретиков. – Я взяль с собой одну...
В подтверждении своих слов он продемонстрировал сложенный в несколько раз лист пергамента со светящимися рунами. Именно эти тексты торжественно читали еретики, пока заряжали символ Хаоса.
Геренд коварно улыбнулся – ведь по сути все произошедшее было его рук делом. Именно он швырнул щепку, что рикошетом от стены ударила в стопку со священными текстами. Это привлекло внимание ребёнка, которому Писарчукус как раз отказал в свежей бумажке. Еретики, чьё внимание полностью занял алый обсидиан, ничего не заметили. Ну а дальше Геренду оставалось лишь наблюдать за развитием событий.
