Чарли поскреб затылок.
— Да, — медленно произнес он. — Я могу отдать их Скорпио.
— Чародею? Слишком опасное перемещение, Чарли. Но если удастся уломать старика, у него, безусловно, дневники будут в безопасности.
Оливия выдает себя
арли взял дневники и вместе с дядей пошел наверх. На лестнице сквозило. Свеча коптила, мерцала, грозя погаснуть. Дядя держал ее слишком высоко, поэтому Чарли поднимался осторожно, боясь пропустить ступеньку и оступиться.
Войдя в свою комнату, Чарли положил блокноты на край стола и вытащил из-под матраса небольшую картинку.
Дядя все топтался у двери.
— Мне кажется, тебе нужно побольше света, Чарли.
При скудном свете свечи Чарли действительно с трудом различал изображение.
— Да, лучше зажечь свет у кровати, — согласился он.
— Ну, тогда я тебя оставлю, Чарли, — сказал дядя. — Но как ты вернешься обратно? Может быть, тебе понадобится моя помощь?
Чарли покачал головой.
— Я возьму с собой ее, — кивнул он на моль, сидевшую на его постели. — Она и поможет мне вернуться. Она уже это делала.
— Понимаю. Ну что ж… желаю удачи. — Патон еще немного потоптался и ушел.
Чарли включил свет и закрыл дверь. Он положил картинку на подушку и сел рядом. В руках он держал дневники Бартоломью, перевязанные кожаными ремешками.
Картинка была очень старой. Краски потемнели, лак потрескался, а преклонный возраст живописи добавлял ощущение опасности и без того зловещему изображению. Внизу черной краской было выведено «Чародей». А сам чародей в черной мантии стоял в центре кельи. За его спиной виднелся стол, заваленный результатами колдовской деятельности. Темные волосы и борода чародея кое-где подернулись сединой, глаза казались желтоватыми. На этих глазах Чарли и сосредоточился.
Он уже несколько раз навещал чародея Скорпио. Поначалу Чарли его побаивался, но потом страх прошел. Он уже привык к горящим глазам старика и глухой, отрывистой речи.
— Чарли Бон?
Хоть Чарли и ждал этого, голос все-таки застал его врасплох. По спине побежали мурашки. Белая моль взлетела и села ему на плечо, готовая при перемещении лететь впереди мальчика.
Как только предметы его собственной комнаты начали расплываться, Чарли ощутил запах тлеющих трав и сальной свечи. Голова у него закружилась, а ноги стали легче воздуха. Покрепче прижав к себе дневники, он не отрываясь смотрел в желтые, горящие глаза Скорпио. Он уже слышал шорох чародейской мантии, лязг железа и шипение огня.
— Кого я вижу? Чарли Бон собственной персоной! — Скорпио почесал заросший подбородок. — Бывали времена, когда появлялась только твоя голова. Ты стал могущественнее?
— Могущественнее? — удивился Чарли и посмотрел на свои руки. — Ох!
— Ты принес мне что-то в дар? — Чародей рассматривал блокноты, стянутые кожаным ремешком.
— Не совсем, — ответил Чарли. — Я пришел просить вас об одолжении.
— А-а. — Чародей потер руки. — Я люблю одолжения. Потому что тогда и я могу просить об одолжении.
— Наверное, да. — Чарли немного забеспокоился.
— Давай сядем.
Накинув на стол красную скатерть (чтобы прикрыть от посторонних глаз то, что там находилось), Скорпио пододвинул два громоздких деревянных стула. На один указал Чарли, а на другой сел сам, откинув в стороны полы мантии.
— Ты хочешь рассказать мне об этих книгах?
Чарли протянул блокноты чародею:
— Это дневники, сэр. Совершенно особенные. Их написал человек по имени Бартоломью Блур, мой дальний родственник. Он объехал весь свет и всюду записывал истории, услышанные об Алом короле. Эти записи очень ценны, потому что в них хранятся секреты… такие секреты короля, о которых никто не знает.
— Если они такие ценные, то почему ты отдаешь их мне? — хихикнул Скорпио. — Так мне доверяешь?
— Я вынужден, — признался Чарли. — Есть человек… существо, которое люди называют тенью. Он изображен на портрете Алого короля и…
— Тень? — Скорпио так резко встал, что от взметнувшейся мантии на Чарли повеяло холодным ветром. — Ничего больше не говори. Я знаю его. Чародеи предпочитают о нем не упоминать. Как раз из-за него о нас идет дурная слава. Даже если его имя произносится шепотом, то и тогда волшебники сразу начинают сердито махать руками.
— Тогда я должен рассказать вам о нем немного больше, потому что как раз из-за него я принес дневники сюда, к вам.
— Ах вот как… — Скорпио повернулся и подвинул дневники к стопкам книг, лежащих на столе. — Ну что ж, расскажи. — Опять взмахнув полами мантии, чародей сел.
Похожий на логово кабинет чародея — самое подходящее место для истории, какую собирался рассказывать Чарли. И он рассказал Скорпио все, начиная с той снежной ночи, когда животные ушли из города. Он рассказал о замороженной Мейзи, о мисс Кристалл и о зеркале Аморет. По мере того как он говорил, пять высоких свечей в железном канделябре становились все меньше и меньше. И в конце концов стало казаться, что келья освещается только блеском желтых колдовских глаз.
Когда Чарли закончил, Скорпио поднялся и подошел к столу. Он зажег толстую свечу в центре стола и при ее свете начал перелистывать один дневник за другим. Чарли наблюдал за ним и надеялся, что тот скажет хоть словечко, посоветует хоть что-нибудь. Но чародей не произнес ни слова, пока не просмотрел последнюю страницу.
Положив на стол последний блокнот, он повернулся к Чарли:
— Очень важные истории, мальчик. Откровения! Разоблачения! Я сохраню их, но заклинание, валлийское заклинание ты должен захватить с собой. Я сейчас переведу его. Тебе оно пригодится.
Интересно, не то ли это заклинание, о котором говорил Бартоломью? Чарли ждал. Чародей извлек из кожаной папки клочок пергамента и, макая гусиное перо в склянку с чернилами, начал что-то царапать. Он снова и снова заглядывал в разложенные перед ним дневники, почесывал голову, рассматривал написанное издали, удовлетворенно улыбался и опять возвращался к письму.
И вот последняя закорючка! Скорпио отложил перо и с торжествующей улыбкой взглянул на Чарли.
— Прекрасное заклинание, — заявил он. — Не мое, конечно, о нет. Очевидно, твой родственник получил его от какого-нибудь потомка Мейтонвея. Мейтонвей был другом Алого короля. — Он опять хихикнул. — Именно у него я украл твою волшебную палочку, Чарли Бон. Ну, не украл… Он тогда был уже очень стар и все равно оставил бы ее мне. — Он помолчал, потом вздернул голову. — Кстати о волшебной палочке. Где она?
— Она теперь превратилась в моль, — признался Чарли.
— Вот эта моль? Понятно.
Скорпио протянул руку и чуть было не поймал серебристого мотылька, порхавшего между ними.
— Не надо! — вскрикнул Чарли.
— Я просто пошутил, Чарли Бон. Я не причиню вреда твоей крошке. Возьми заклинание и уходи. Не стоит слишком долго задерживаться в дальних мирах. — Чародей подул на пергамент и передал его мальчику.
— Да, мне, пожалуй, пора. — Чарли забрал пергамент. — Спасибо вам. Вы ведь сохраните их, правда?
— А ты сомневаешься? — Чародей склонил голову набок и криво улыбнулся.
— Нет-нет, что вы! — Чарли вытянул перед собой палец, и моль опустилась на самый его кончик. — Она помогает мне перемещаться, — объяснил он.
— А, — кивнул чародей.
Прежде чем удалиться, Чарли взглянул в оконце в дальнем конце мрачноватой комнаты. Виднелась опушка темного леса на берегу моря, поблескивающего в лунном свете. Однажды Чарли случайно попал в этот лес, и память об этом событии хранилась в закоулках его памяти. Эти воспоминания озадачивали и в то же время как-то успокаивали его.
— Сэр, а жил ли Алый король где-то здесь поблизости?
— Ну да, конечно. — Скорпио тоже повернулся к окошку. — А когда Алый король ушел, Мейтонвей, кудесник, взял меня к себе. Я тогда был совсем юн. Бездомный сирота — мой народ уничтожили солдаты английского короля. Мейтонвей был большой чародей, он многому меня научил, но мне до него далеко — в любом смысле этого слова. — Легкий налет печали и сожаления появился на лице Скорпио. — Ну ладно, мальчик, отправляйся, — махнул он рукой. — И пусть тебе сопутствует удача.
