Вот последняя-то и проговорила глубоким, бархатным голосом:
— Владимир, рада приветствовать тебя. Ты всё-таки сам пришёл ко мне. А я уже и не наделась. Время, отмеренное тебе, почти подошло к концу. Осталось всего полчаса.
— Ну как я мог не прийти? — расплылся дядя в приторной улыбке. — Я же не обманщик.
— А что происходит? — несколько растерянно произнёс я, посмотрев на Разумовского. — Где бассейн? Обёртывания? Или что там в салонах делают.
— Помолчи! — зло рыкнул на меня дядя, сверкнув глазами.
— А кто этот милый мальчик? — мягко произнесла женщина, бросив на меня оценивающий взгляд. Она стала похожа на опытную кухарку, выбирающую продукты к обеду.
— Это сын моего младшего брата. Мой кровный родственник. Очень близкий, — выдал Разумовский, смахнув рукой бисеринки пота, выступившие на лбу. — Он ведь подойдёт?
— Вполне, — кивнула фея.
Дядя облегчённо выдохнул и быстро протараторил:
— Тогда я отдаю вам его жизнь в качестве платы за свои недоработки.
— Что происходит? — нахмурился я. И мне даже не пришлось разыгрывать испуг. Я реально немного струхнул. Хотя, вроде бы, всё шло по плану.
Разумовский же глумливо усмехнулся, положил руку мне на плечо и злорадно произнёс:
— Эх, племяш, ты даже не представляешь, как помог мне. Если бы не ты, то мне бы пришлось пожертвовать кем-то из своей семьи. Кстати, верни мои деньги, ублюдок.
— Хренушки, — отпрыгнул я от него, прижав пакет к груди.
— Ладно, я заберу их, когда тебя грохнут, — прошипел он, играя желваками, а потом обратился к женщине: — Начинайте.
Та кивнула феям, которые сидели на диване. Одна из них грациозно встала, вытащила из шкафа небольшой ножичек и направилась к Разумовскому.
Дядя сразу забеспокоился, впившись взглядом в фею с клинком:
— А чего ты ко мне идёшь? Мы же обо всём договорились.
— Договорились, — согласилась она. — Но нам надо убедиться, что это действительно твой близкий родственник. Так что давай сюда свою руку. Я вкушу твою кровь и кровь этого мальца.
— На, — он нехотя протянул ей раскрытую ладонь, а затем ожог мне злым взглядом и процедил: — Не вздумай сопротивляться, а то хуже будет.
— Но дядя… Почему? За что? — пролепетал я.
— Заткнись! Просто заткнись! — заорал Разумовский, переведя взор на фею. А та проколола ножом подушечку его указательного пальца и сексуально слизала выступившую каплю крови. Удовлетворённо кивнула головой и подошла ко мне. Я покосился на злое лицо дядя и робко протянул руку фее. Она с помощью ножа добыла каплю моей крови и слизала её языком.
В следующий миг лицо феи исказилось, точно она проглотила серную кислоту. И женщина с омерзением выпалила, часто-часто дыша, словно хотела сбить пламя, бушующее у неё во рту:
— Этот парень не его родственник! Он вообще не квартерон!
— Как? — опешил Разумовский, мгновенно побелев.
— Что, дядя? Обосратушки вышли? — ехидно заметил я, подмигнув «родственнику».
Глава 19
Дядя ещё больше побледнел. Хотя, казалось, что бледнее уже некуда. Рванул воротник рубашки, будто он душил его. И стал пятиться к двери, лихорадочно повторяя:
— Этого не может быть… этого не может быть…
— Дядя, куда же ты? — ласково спросил я, краем глаза внимательно наблюдая за феями.
Они оказались порядком растеряны. Но та, что восседала за столом, быстро пришла в себя и угрожающе прорычала:
— Владимир, ты хотел обмануть меня?
— Нет, я не знал! Он мой племянник! Да я за ним вместе с братом в роддом приезжал! — пролепетал Разумовский, покрывшись красными пятнами. Его рука в это время скользнула за спину и безуспешно дёргала дверную ручку. Замок оказался заперт.
Тут дядя понял, что деваться ему некуда и пошёл в атаку. Он грозно заорал на меня, брызжа слюной:
— Ты кто такой?! Где Матвей Разумовский?!
— Дык енто я, — усмехнулся я и демонстративно громко шмыгнул носом. Высокородные феи синхронно брезгливо скривились.
— Нет! Ты не мой племянник! — выкрикнул дядя, тяжело дыша. Вены на его висках набухли, а грудь тяжело вздымалась. Казалось, что его сейчас хватит удар.
— Кто вы такой? — это уже старшая фея обратилась ко мне. Её острый взгляд вонзился в меня точно скальпель. И я почувствовал предательскую струйку пота, заскользившую между лопаток. Обстановочка накалялась.
Я кашлянул, прочищая горло и холодно произнёс:
— Товарищи феи, нам лучше не ссориться.
— Ты знаешь о феях? — охренел Разумовский, выпучив глаза. — Это точно не мой племянник! Он никогда не был посвящённым, как и его отец!
— Грета, кто он? — посмотрела старшая Дейзи на ту фею, которая лакомилась моей кровью.
Она сморщилась и неуверенно произнесла, пытливо глядя на меня:
— Я не знаю, кто он. Мне удалось почувствовать в нём кровь вампира, оборотня, мантикоры, кажется, арахнида, человека, эльфа и кого-то ещё.
— Такого просто не может быть! — опешила главная фея, даже привстав с кресла. — Ты не ошиблась?
— Нет, — твёрдо, но почтительно заявила девушка. И следом она нехотя добавила: — Это существо может быть опасным.
— Очень опасным, — поддакнул я, залихватски подмигнув нелюдям. — Особенно когда голоден и в понедельник по утрам. Вам повезло, что я сыт и сегодня не начало недели.
— Ты угрожаешь мне? — набычилась женщина за столом. Между её бровей пролегли складки, а глаза опасно сощурились.
— Нет, что вы. Разве нам есть что делить? Вам незачем убивать меня, потому что я окажу такое сопротивление, что весь ваш милый кабинетек окрасится кровью до самого потолка. А я, в свою очередь, не стану нападать на вас. Мне не хочется связываться с родом Дейзи, известным своей мстительностью и красивыми дамами, — польстил я феям. Правда, те даже не улыбнулись. Высокомерные суки.
Старшая подумала немного, барабаня острыми ноготками по поверхности стола, и мрачно произнесла:
— Твои слова убедили меня. Если ты не будешь делать глупостей, то выйдешь отсюда живым. Но впредь больше не попадайся на моём пути.
— Вы так любезны, — расплылся я в улыбке и даже сделал поклон.
— Кем тебе приходится этот человек? — кивнула фея на Разумовского. Тот последнюю минуту пытался прикинуться ветошью и молчал. А вот его глаза вполне красноречиво поглядывали на окно, закрытое жалюзи.
— Позвольте оставить в секрете эту информацию. И больше ни о чём не расспрашивайте меня, — как можно более мягко попросил я женщину. При этом я смотрел на неё с ощущением собственной силы. А она ответила мне подобным взором. И дуэль наших взглядов длилась несколько секунд. В кабинете аж запахло озоном и где-то на самой грани слышимости раздалось потрескивание.
Две другие феи напряглись, поглядывая то на меня, то на свою госпожу. А та вдруг криво усмехнулась, откинулась на спинку кресла и проронила:
— А ты интересный квартерон. Можешь покинуть мою обитель прямо сейчас.
— А он? — ткнул я пальцем в сторону Разумовского. Тот облизал губы и затравленно посмотрел на старшую фею.
— Его время вышло, — сказала Дейзи, посмотрев на стрелки золотых наручных часиков.
— Нет! Нет! — заорал дядя, упав на колени и умоляюще протягивая руки к женщине за столом. — Дайте мне ещё час! Я приведу своего сына! И дочь…
— Я не нарушаю своего слова, — отчеканила фея, пригнувшись к крышке стола. Она сверху вниз с презрением смотрела на Разумовского. — Ты жалок. Я даже не буду питаться тобой. Просто убью. Время, отведённое тебе, вышло.
— Не-е-ет! — истошно завопил дядя.
Но уже через пару секунду его вопль оборвал хруст шейных позвонков. Одна из фей необычайно быстро и ловко свернула его шею, словно только этим всю жизнь и занималась. Труп Разумовского со стуком упал лицом вперёд.
Я с мрачным удовлетворением посмотрел на бездыханное тело того, кого привык называть дядей, а затем проронила:
— Всего хорошего, дамы.
Моя рука обхватила дверную ручку. И та без проблем поддалась. За дверью меня уже ждала всё та же улыбчивая красотка. Она, не говоря ни слова, проводила меня на первый этаж. Там я накинул куртку и с пакетом подмышкой вышел из салона.
