class="p1">Я не стала дочитывать страницу до конца. Вместо этого я осторожно увлажнила самую чистую тряпочку и аккуратно стерла все пылинки с узора, оттиснутого на обложке. В процессе я разговаривала с книгой, объясняя ей, что я необыкновенно рада, она замечательная, и мне не терпится показать ее остальным, и однажды я отвезу ее домой, к маме, и как следует отчищу, и обработаю специальным маслом ручного изготовления, которое производят в коммуне, и так далее. И я даже не чувствовала себя глупо. Мама балует так все семь своих книг с заклинаниями, и ни одной еще не потеряла, хотя она независимая волшебница, а ее книги очень мощны. Она держит их в сундуке, где есть еще немножко места; если ей попадается новая книга, что иногда случается само собой (маме везет), она понимает, что одна из старых хочет уйти. Тогда мама выкладывает книги в круг на одеяле, разостланном в юрте, под отверстием в крыше, и благословляет их, и благодарит за помощь, и говорит, что та из них, которая хочет, может уйти, и когда она убирает их обратно, книг, конечно же, снова оказывается семь.
– Я сделаю специальную шкатулку для тебя одной, – обещаю я. – Я собиралась прогуливать занятия в мастерской – в этом семестре у меня не осталось долгов, – но теперь я начну работу над шкатулкой. Она должна быть идеальной. Наверное, на это понадобится время.
Я заснула, прижимая книгу к груди. Рисковать я не собиралась.
– Блин, Эль, – сказала Аадхья, когда я постучалась к ней утром перед первым звонком, чтобы похвастаться. – Что ты за это отдала?
Я изо всех сил старалась забыть об этом.
– Библиотека вчера всеми силами пыталась меня удержать. Она сунула книжку на верхнюю полку, когда я шла по проходу, и мне повезло – я ее заметила.
– Невероятно. – Аадхья с тоской взглянула на книгу. – Я не знаю санскрита. Но, если хочешь, я помогу тебе устроить аукцион.
– Аукцион? – переспросила я.
Я всего лишь хотела попросить, чтобы она помогла мне обменять заклинание.
– Ты его уже выучила? – спросила Аадхья, прищурившись. – Когда? Вчера ты была просто тряпочка.
– После ужина, – угрюмо ответила я; несомненно, нужно благодарить Ориона, который подкормил меня маной.
Помолчав, Аадхья сказала:
– Ладно. Можешь дать образец? Например, в среду в мастерской. Тогда у меня будет пара дней на рекламу. Аукцион можно устроить в выходные. Выпускники обязательно захотят поучаствовать, чтобы успеть разобраться с заклинанием. Послушай, если нам повезет, все пять покупателей окажутся выпускниками, и тогда мы проведем полноценный второй аукцион в следующем семестре, когда они уйдут!
– Отличная идея, – ответила я. – Спасибо, Аадхья. Что хочешь за помощь?
Она пожевала губу, глядя на меня, а потом сказала:
– Давай решим это после аукциона. Посмотрим, что выйдет. Пусть будет по-честному. Может, мы получим столько всего, что мне уже не понадобится ничего особенного.
Мне пришлось напрячь волю, чтобы не прижать книгу к себе слишком уж крепко.
– Я не возражаю, – сказала я небрежно, чувствуя ком в горле.
Мы отправились в душевую и привели себя в порядок, а потом встретились с Нкойо и Орионом, чтобы вместе пойти в столовую.
– Ой-ой-ой, – сказала Нкойо, когда я показала ей свою находку (я решила держать ее при себе до конца жизни; поэтому смастерила слинг, чтобы носить книгу на груди). – Хочешь меняться? Несколько девочек из Сомали учат санскрит.
Я была так счастлива, что когда Хлоя буквально вырвалась из женской душевой с растрепанными волосами, явно желая догнать нас, и крикнула «Подождите секундочку!», я сказала ей «Конечно» как нормальный цивилизованный человек. В порыве великодушия я по пути показала Хлое книгу. Она должным образом восхитилась ею, хотя не преминула бросить взгляд на Ориона (и мое великодушие продлилось не более пяти секунд). Этот взгляд не нуждался в истолковании: Хлоя полагала, что книгу добыл он. Я не могла прогнать ее из-за нашего стола – точно так же, как она не могла отпихнуть меня от Ориона, это просто не принято, – но мне страшно хотелось.
Я с предвкушением ждала завтрака. Как только мы с Аадхьей запустим в очереди слух, что у меня есть кое-что очень ценное, люди будут останавливаться у нашего стола, просто чтобы быстренько взглянуть. Это хороший способ завести знакомства: если я сойдусь с другими ребятами, изучающими санскрит, то в будущем, вероятно, смогу еще что-нибудь обменять. Правда, когда мы пришли в столовую, я сразу поняла, что моя книга не будет главной сенсацией: какой-то выпускник сидел в одиночестве за лучшим столом. Абсолютно один, согнувшись над своим подносом.
Выпускники не сидят одни, даже если не пользуются любовью одноклассников. Младшие и даже среднеклассники жмутся к ним в поисках защиты. У выпускников есть доступ к продвинутой магии, и к концу четвертого года они буквально наполнены энергией, особенно по сравнению с обычным четырнадцатилетним подростком. Злыдни, которые не прочь поохотиться на младшаков и среднеклассников, избегают их. Но этого человека так старательно игнорировали, что выпускников не было даже за соседними столами; там густо лепились неудачники из младшего класса.
Я не узнала его, но Орион и Хлоя буквально застыли на месте.
– Он же… из Нью-Йорка? – негромко спросила Аадхья, а Хлоя недоуменно ответила:
– Это Тод. Тод Квейл.
Я совсем запуталась. Сторониться парня из анклава? Тод явно не сделался настоящим, необратимым малефицером: выглядел он абсолютно нормально.
Какой-то средлассник торопливо возвращался от конвейера – ему удалось без проблем поставить поднос на стойку. Орион протянул руку и остановил его.
– Что он натворил? – спросил он, кивком указав на Тода.
– Захватил чужую комнату, – ответил парень, глядя в пол; бросив из-под нестриженой челки подозрительный взгляд на Ориона и Хлою, он заспешил прочь.
Орион опустил руку и болезненно побледнел. Хлоя отрицательно качала головой.
– Не может быть, – сказала она. – Блин, не может быть.
Но другого объяснения не было.
Мы получаем свои комнаты в день поступления в школу, и поменяться нельзя, даже если кто-то умирает. Пустые комнаты очищаются в конце года, когда помещения спускаются вниз, но школа сама решает, как перетасовать стены, чтобы разделить освободившееся пространство. Единственный способ сменить комнату – это занять ее, причем без убийства. Нужно войти и столкнуть прежнего жильца в пустоту.
Никто не знает, что такое пустота. Это не вакуум, не мгновенная смерть, ничего такого. Время от времени кто-нибудь в школе сходит с ума и пытается сам выйти в пустоту – то есть буквально. И не важно,
