— Вот это мы обязательно будем строить, — говорил Малдо, разглядывая при свете оранжевого грибного фонаря рисунок, изображающий что-то вроде египетской пирамиды, с развесёлым флюгером на верхушке. — И это тоже непременно надо попробовать, — кивал он, откладывая в сторону очередную бумажку, — и это. Что-то вы какие-то совсем гениальные стали, даже выбросить нечего, я в растерянности, так не пойдёт…О, слушайте, а это чьё? — он потряс в воздухе неровным лоскутом старинной зеленоватой бумаги, на котором был нарисован дом в форме корабля, причём не просто стоящий на земле, а как бы взбирающийся на склон невысокого холма или просто насыпи. — Твоё, Фишенька? Ну ты даёшь. Это я хочу построить надолго, причём лучше бы не здесь, а где-нибудь в Старом Городе, на многолюдной улице, там эффект неожиданности будет гораздо сильней. Ладно, отложим твой эскиз до лучших времён, предложу его какому-нибудь понимающему заказчику. А если никто не захочет, построим для себя. Обязательно надо, чтобы такой дом в городе был.
— А я даже не знала, показывать тебе или нет, — сказала миниатюрная барышня, которую Малдо назвал Фишенькой. — Не могла понять, то ли правда интересная идея, то ли я просто чокнулась.
— Естественно чокнулась, — подтвердил Малдо. — А как ещё, по-твоему, приходят интересные идеи? В нашем деле важно не сохранять рассудок любой ценой, а просто научить его находить дорогу домой, когда работа закончена.
— Это правда, — подтвердил я.
Хотя поначалу дал себе слово помалкивать и ни во что не вмешиваться. Пришёл смотреть фокусы на правах никому не известного чужого приятеля? Вот и смотри. Молча.
Однако обет молчания никогда не был мне по зубам.
Малдо Йоз адресовал мне взгляд, исполненный одновременно благодарности и весёлого вызова.
— Рад, что ты меня понимаешь. Это, безусловно, заслуживает награды.
И протянул мне тетрадь и карандаш.
— Спасибо, — вежливо сказал я. — Но у меня такое ощущение, что вам чистая бумага гораздо нужнее.
— Ха! Думал, я собираюсь отдать тебе тетрадь навсегда? Держи карман шире, бумага нынче дорога, как драгоценности времён Королевы Вельдхут, а нам без неё и правда никуда, на табличках много не нарисуешь. Но одну страницу я готов пожертвовать. Давай, рисуй эскиз. Любой дом, какой придёт в голову. И мы его прямо сейчас построим. Не на века, но часа два, пожалуй, простоит. Давай!
Ну ничего себе. Я почти рассердился — просто от неожиданности. И открыл было рот, чтобы выяснить, с какого перепугу он вдруг раскомандовался. Но вместо этого вдруг спросил:
— Точно построите? Какую бы фигню я ни нарисовал? Ладно, договорились. Устрою вам сейчас весёлую жизнь.
И взял тетрадь. И карандаш тоже взял, куда ж без него. Занёс его над чистой страницей и застыл, потрясённый не столько разнообразием идей, из которых поди выбери более-менее годную, сколько полным отсутствием их.
Да и не рисовал я уже так давно, что забыл, как это делается. Вернее, каков я сам — тот я, который рисует.
— Не старайся придумать что-нибудь небывалое, — шепнул мне Малдо. — Небывалого мы уже сами насочиняли — до конца года хватит. Лучше просто нарисуй дом, в котором хотел бы жить. Это же самое интересное!
Ну как сказать.
Но вместо того, чтобы спорить, я нарисовал — почему-то не дом, а дерево. Высокое, ветвистое, с пышной кроной. По моему замыслу, дерево доставало до неба, поэтому пришлось подрисовать запутавшиеся в его ветвях звёзды и облака. Покончив с облаками, я собрался было отдать тетрадку, но вовремя спохватился, что задание так и не выполнено, и быстренько пририсовал маленький домик высоко в ветвях. Такую типичную хижину на дереве, какие строят для детей заботливые отцы и старшие братья. То есть, сами дети тоже строят, но так аккуратно, как на моей картинке, у них без помощи взрослых обычно не получается.
Малдо, всё это время деликатно смотревший в сторону, не выдержал, сунул нос в мои каракули и ухмыльнулся:
— Похоже, ты мечтаешь о полном уединении.
— Ещё как мечтаю. Но это знаешь, такая специальная заветная мечта, которой ни в коем случае не следует сбываться дольше, чем на полчаса. Потому что как только я остаюсь один, тут же начинаю оглядываться по сторонам в поисках подходящей компании. И горе тогда тому, кто первым попадётся мне на глаза: поймаю, усажу за стол и замучаю болтовнёй. Проверено неоднократно… Знаешь что? Давай нарисую что-нибудь другое. Тут же дома считай нет. Нечего вам будет строить.
— Как нечего?! А дерево? Это же самое интересное! — воскликнул Малдо. — В жизни подобного не делал, даже в голову не пришло бы. Обязательно надо попробовать. Когда, если не сейчас? Но учти, может ничего не получиться. Мы пока только учимся, так что никаких гарантий.
— Естественно, — согласился я. — Лично у меня такая штука ни за что бы не получилась, хоть убейся. А ты хотя бы понимаешь, с какой стороны за это дело браться.
— Не понимаю, — подмигнул он. — Но надеюсь сообразить по ходу дела. Ладно, сиди тут и смотри, что выйдет. Ребята, пошли по местам. Сначала будет нужна обычная поддержка начала трансформации, потом я поведу, а вы догоняйте.
Если бы мне дали подобную инструкцию, я бы, пожалуй, взвыл и кинул в инструктора каким-нибудь тяжёлым предметом. Но у помощников Малдо Йоза явно не было никаких вопросов. И места по периметру его старого дома они занимали, подпрыгивая от нетерпения. А я любовался их действиями как отлично поставленным спектаклем. Не так уж часто мне доводится посмотреть на подготовку крупномасштабного колдовства со стороны. А это, помимо прочего, просто очень красиво.
Я сидел в траве, прислонившись спиной к воспоминанию о крепком когда-то заборе, и во все глаза смотрел, как мелко дрожит старый трёхэтажный особняк, как он начинает светиться и не то чтобы течь, скорее оплывать как свеча, постепенно теряя прежнюю форму. Здание таяло, истончалось и одновременно становилось всё выше. Мне было ужасно интересно поймать момент, когда его очертания окончательно утратят сходство с жилым строением и начнут превращаться в древесный ствол, но я, каюсь, так и не заметил, как это случилось. Слишком долго картина была похожа и на дом, и на дерево — в равной степени. А потом вдруг оказалось, что высоченное дерево — вот оно, стоит передо мной. А дом — какой дом? Его здесь никогда не было. Что вы придумываете вообще?
Дерево, вопреки моему смелому замыслу, всё-таки не достигало облаков и, тем более, звёзд. Этот вопрос решился иначе: звёзды и облака были вплетены в его аккуратную крону, причём звёзды одновременно неплохо справлялись с ролью светильников. А облака сперва показались мне просто приятным украшением, но приглядевшись, я понял, что они почти целиком скрывают появившуюся в ветвях хижину, как дополнительная стена.
