- Что ж, если он усидел, придется и мне... - пробормотал Карамон. Наего решение немало повлияло то обстоятельство, что кентавры вынесли еду.Усадив брата, он осторожно сел сам, все еще опасаясь, выдержит ли стул.
Четверо кентавров встали у четырех углов просторной белой скатерти,расстеленной на траве. Подняв скатерть на высоту обычного стола, ониотняли руки, но скатерть осталась висеть, причем ее расшитая поверхностьбыла на ощупь такой же твердой и прочной, как самые крепкие столы изгостиницы "Последний Приют".
- Вот это да! Как же это так получается? - вслух изумился Тассельхоф,заглядывая под скатерть. - Там ничего нет! - с округлившимися глазамисообщил он остальным. Кентавры оглушительно расхохотались. Улыбнулась дажеХозяйка.
Кентавры расставили тарелки, вырезанные из дерева и прекрасноотполированные. Каждому гостю вручили нож и вилку, выточенную из оленьегорога. Блюда горячего жареного мяса источали манящие ароматы. Ковригидушистого хлеба и фрукты, уложенные в большие деревянные чаши, отсвечивалив мягком сиянии шаров.
Карамон, наконец-то освоившийся в кресле, потер руки и широкоулыбнулся, держа вилку наготове. Шумный вздох предвкушения вырвался унего, когда один из кентавров поставил прямо перед ним поднос с жаренойолениной. Карамон вонзил вилку в мясо, восторженно вдыхая ароматный пар...и заметил, что все на него смотрят.
- В чем де... - начал он непонимающе, но тут его глаза обратились наХозяйку, и, покраснев, он поспешно отдернул руку с вилкой. - Про... прошупрощения, госпожа, - пробормотал он смущенно. - Этот олень... Наверное,был твоим знакомым... одним из твоих подданных...
Хозяйка Леса мягко улыбнулась.
- Не беспокойся, воин, - сказала она. - Олень исполняет своепредназначение, доставляя пищу охотнику, будь то человек или волк. Зачемскорбеть о тех, кто умер, дабы исполнить свое предназначение?
Танису показалось, что взгляд Хозяйки Леса, пока она так говорила,задержался на лице Стурма, и была в этом взгляде глубокая печаль,наполнившая сердце полуэльфа ледяным страхом. Он снова посмотрел наХозяйку, но великолепное животное вновь улыбалось, и Танис решил, что егоподвело разыгравшееся воображение.
- Но откуда нам знать. Хозяйка, - спросил он нерешительно, -исполнило ли то или иное существо свое предназначение?.. Я видел старцев,умиравших в отчаянии и ожесточении. Я видел, как маленькие дети умирали досрока, но оставляли столько любви и тепла в душах друзей, что самое гореих кончины было смягчено тем добром, которое подарила другим их короткаяжизнь...
- Ты сам гораздо лучше ответил на свой вопрос, Танис Полуэльф, чемэто могла бы сделать я, - очень серьезно ответствовала Хозяйка. - Аименно: мерой служит не то, что мы приобретаем, а то, что мы отдаем... -Полуэльф хотел было ответить, но она прервала его: - Позабудь обо всехзаботах и насладись покоем моего леса, пока это возможно. Ибо времяпроходит.
Танис пристально посмотрел на Хозяйку, но она, отвернувшись,вглядывалась в лесную даль, и взор ее был отуманен печалью. Полуэльфзадумался над смыслом ее слов и сидел, погруженный в невеселыеразмышления, пока его ласково не коснулась чья-то рука.
- Поешь, - сказала Золотая Луна. - Еда навряд ли отвлечет тебя отраздумий. Но если отвлечет, так это к лучшему.
Танис улыбнулся ей и с пробудившимся аппетитом занялся едой.Последовав совету Хозяйки Леса, он попытался хотя бы на время отрешитьсяот всего тягостного и трудного, и это ему удалось. Но Золотая Луна былаправа: совсем позабыть он так и не смог.
Друзья последовали его примеру, принимая все то странное, что ихокружало, с невозмутимостью бывалых путешественников. Единственнымнапитком, к большому разочарованию Флинта, служила вода; тем не менеесомнения и страхи вскоре покинули их сердца, смытые прочь, как грязь икровь - с их рук. Они смеялись, ели и переговаривались, радуясь обществудруг друга. Хозяйка Леса больше не обращалась к ним, лишь по очередиобводила их взглядом.
На бледном лице Стурма наконец появилась какая-то краска. Он вкушалпищу с благородным достоинством, как истинный рыцарь. Его соседом былТассельхоф, и Стурму приходилось отвечать на уйму вопросов, касавшихся егородины, которыми засыпал его неугомонный кендер. Он также, не привлекаяненужного внимания, извлек из сумки Таса костяную вилку и нож, успевшиеневедомо как туда угодить. С другой стороны Стурма сидел Карамон; рыцарьотодвинулся от него как можно дальше и старался не замечать его вовсе.
Великан наслаждался пиршеством. Он ел втрое больше и втрое быстрееостальных и, самое скверное, чавкал в три раза громче. И при этом еще влицах изображал Флинту свою схватку с троллем, используя вместо мечабольшую полуобглоданную кость. Флинт ел от души, время от времени сообщаяКарамону, что тот, без сомнения, был величайшим на всем Кринне вруном.
Рейстлин, сидевший подле брата, ел очень мало: кусочек самого нежногомяса, несколько виноградин да ломтик хлеба, размоченного в воде. Онмолчал, внимательно прислушиваясь к тому, что говорили другие, вбирая всесказанное и запоминая, чтобы в дальнейшем использовать.
Золотая Луна держалась с изяществом, чувствуя себя вполне свободно:принцесса племени кве-шу привыкла есть на виду и умела поддерживатьзастольную беседу. Она вовсю болтала с Танисом, расспрашивая его о странеэльфов и о других местах, где ему довелось побывать. Речной Ветер,сидевший рядом с ней, держался очень скованно и боялся сделать что-то нетак. Он не был шумным обжорой вроде Карамона; просто он привык есть упоходных костров в обществе таких же, как он сам, а вовсе не в королевскихпиршественных залах. Он неловко управлялся со столовым прибором, прекраснозная, что выглядит рядом с Золотой Луной неотесанным мужланом. Он елмолча, стараясь, чтобы на него поменьше смотрели.
Но вот наконец все начали отодвигать тарелки и откидываться наудивительных стульях, угощаясь на десерт сладким печеньем. Тас, к полномувосторгу кентавров, запел кендерскую походную песенку. И тут, совершеннонеожиданно для всех, заговорил Рейстлин. И, как ни странно, его тихий,шелестящий голос так и прорезал говор и смех.
- Хозяйка Леса... - обратился он к единорогу. - Сегодня мы сражалисьс отвратительными существами, каких никогда прежде не бывало на Кринне.Можешь ли ты нам что-нибудь поведать о них?
Веселое, почти праздничное настроение тут же сникло, словно накрытоетемным плащом. Все начали обмениваться угрюмыми взглядами.
