Дарктон тем временем взмахнул левой рукой и веревка исчезла.
— Что ж… Теперь мы должны обезвредить стражу у камня — произнес Владыка и повернулся в сторону выхода из Башни Всеозирающего. Снаружи уже слышались крики и звон стали.
Эйла слегка дрожа, следовала за отцом. Мартину не оставалось ничего другого, как взять на себя обязанности телохранителя двух важных особ, от которых зависела его жизнь как сейчас в настоящем, так и в туманном будущем.
Как только они вышли наружу, на площадь перед башней, рыцари Братства кинулись атаковать Владыку. Первого напавшего Дарктон поразил молнией, ударившей в центр доспеха. От полученного импульса рыцарь перекувыркнулся в воздухе и перелетел стену Обители.
— Теперь Корнелиус может разыграть карту вероломного обмана Культом Дракона — с сожалением в голосе сказал Владыка.
Стражи святыни окружили камень, не давая адептам Культа добраться до него. За стеной Обители, там, где был разбит лагерь сэра Тайта, слышались громкие призывы атаковать лицемерных богохульников. Сотрудничая с Культом, Братство не могло не кинуть камень в их огород. Крупнейшее объединение рыцарей Килоны представляло собой военно — политический союз различных знатных родов, ставящее своей целью установление всеобщего господства Благородных над Нищими. К пренебрежительному слову «нищие» они относили всех тех, кто не мог гордиться родством с самыми древними династиями королевства и всех тех, кто свое положение заработал или купил. Свои идеи же, рыцари защищали не только речами на светских балах, но и мечом в кровопролитных сражениях.
Владыка решил не подходить очень близко к охранявшим святыню и заговорил, обращаясь к каждому, кто находился в данный момент на площади.
— Братья и сестры с обеих сторон, услышьте мой голос. В моих действиях нет злого умысла. Я всего лишь хочу защитить всех и каждого от тех ошибок, которые совершит тот, кто использует реликвию Отца Нашего. Будущее мрачно, настоящее зыбко, прошлое забыто. Ни Культ ни Братство не знает, что будет, когда Стогарзед Драго вскроют…
— Не слушайте его! — крикнул один из стражей, внешне казавшийся относительно молодым, чем остальные — Эти охальники хотят прибрать к рукам силу наших предков, затуманивая разум баснями про злых врагов.
Мартин заметил, как Дарктон устало прикрыл веки, но через секунду от усталости Владыки не осталось и следа.
— Я не затуманиваю разум, брат — произнес мужчина, на что стражник громко плюнул ему под ноги.
— Я тебе не брат — сказал тот, — ты убил моего единокровного брата, своей магией и я тебя никогда не прощу, колдун!
Мартин не сразу понял, о чем шел разговор, но тут же вспомнил тело, закованное в латы, перелетающее за стену Обители и все стало понятно.
— Да, ты прав, — спокойно ответил Дарктон — мне нет прощения. Никому кто когда-либо лишал другого человека жизни, считая, что делает это во благо. Но я молю вас, сдайте оружие, и никто, слышите, никто не пострадает. Я клянусь, здесь, на священном для всех Драконаров месте, что не использую силу Стогарзед Драго. Я запечатаю его навеки, и никто не сможет совершить жестокой ошибки.
— Но тогда королевство погибнет от черной хвори! — в ужасе шепнул Сэйвел, стоявший рядом с Эйлой.
— Мой отец не врет — сказала девушка — он не воспользуется силой реликвии. Про тебя не было слова.
И Мартин понял, что с самого начала Дарктон был непротив, чтобы он воспользовался мудростью древних народов для спасения сэра Малькольма. Как показалось Сэйвелу, у Владыки было больше чести, чем у сэра Корнелиуса, хоть тот и считался другом отца. А были ли они вообще дружны? — подумал Мартин. Не смотря на то, что в самом начале он сделал вид, что вспомнил Тайта, на самом деле он никогда не слышал его имени, что лишний раз доказывало близорукость мужчины. Услышав о болезни сэра Малькольма, Мартин сразу же был готов поверить, во что и кому угодно, лишь бы получить помощь, а сэр Корнелиус только мастерски воспользовался его слабостью.
Стражи около реликвии перешептывались, изредка бросая косой взгляд на толпу культистов, которая их не атаковала. Через несколько минут, после бурного обсуждения, которое брат убитого рыцаря воспринял близко к сердцу, вперед вышел седой рыцарьм.
— Мое имя Артог Строул. Мы не хотим войны с вами и сдадим оружие, если вы сдержите обещание не причинять никому вреда.
Владыка молча кивнул головой и только после этого на камень, устилавший площадь стали бросать мечи. В ответ на их действия, свита за спиной Владыки преклонила колени, в знак мирного соглашения.
Внезапно с криком «Сдохни богомерзкая тварь!» на Дарктона кинулся озлобленный юноша, обвинявший Владыку в убийстве брата. Меч был уже занесен над головой и через мгновение должен был опуститься на голову главы могущественной церкви. Однако произошло нечто не предвиденное. Не успев опустить меч, юноша медленно превратился в пепел, и ветер унес черные хлопья в утреннюю синеву. На том месте, где он стоял, на камнях, остался блестеть кинжал, вонзенный мистическим образом в спину жертвы.
Мартин судорожно пытался понять, как такое могло произойти, но ответ нашелся сразу же. За спинами толпы, из башни Всеозирающего спускались четверо мужчин, в одинаковых одеждах, которых Сэйвел видел во время прибытия в Обитель. Кинжал, лежавший на земле, дрогнул и медленно полетел по направлению к странным людям. Четверо мужчин одновременно протянули руки, и оружие опустилось на ладонь одного из них.
— Благодарю братья, — произнес Владыка, обращаясь к четверке — но что привело вас сюда?
В ответ Мартин услышал как из-под капюшонов раздался один голос, хотя он принадлежал всем четверым:
— Мы обязаны помочь тебе. Печать Токи должна быть наложена.
Эйла округлила от ужаса глаза, а Мартин не понял, что в этой печати было такого ужасного.
— Что тут такого? — спросил он девушку.
— Печать Токи — это печать жертвы — ответила Эйла — они должны принести себя в жертву, чтобы мой отец смог наложить заклятие на Стогарзед Драго…
Положение было не из простых и Сэйвел не знал, что делать дальше. Словно в подтверждение его опасений, со стороны лагеря сэра Корнелиуса стал нарастать шум, а два протяжных крика, заставили Мартина похолодеть от ужаса. Так просто сражение не закончиться и Братство приложит всю свою мощь, чтобы вернуть кварцевый куб-святыню под свой контроль, переступая через кучи трупов.
— Гасите свечи, сестра — произнес мужчина в тяжелой коричневой рясе.
Сестра Грейс, накинув капюшон сутаны, спустилась по лестнице в холл, чтобы погасить свет. Каждый день в течение тридцати лет она исполняла свои обязанности в братстве. В свои пятьдесят три она выглядела достаточно молодо и могла бы пленять мужчин своей красотой. Но сестра Грейс дала обет безбрачия и не собиралась его нарушать, даже ради любви.
