– Я забираю твою боль! – словно сами собою выдохнули полопавшиеся от жара губы, и новая мука выгнула уже едва слушающееся тело.
На этот раз уже эльфка помогла встать на ноги обессилевшему воину, помочь ему утвердиться на изрытой и горячей земле. И вот так, вместе, темнеющими от мук и усталости глазами они обвели округу.
Толпа зрителей хоть и отхлынула подальше, но лишь стала плотнее. И лишь теперь в первых рядах обнаружились самые небеспристрастные. Мокрая и слипшаяся от пота бородища Брана, горящий болью и сочувствием взгляд Стеллы. Глаза двоих гоблинов, в которых испуг странным образом мешался с решимостью. Рядом, понятное дело, целитель с полицаем, и уж совсем неожиданно Гугль подмышку с рослой гоблиншей весьма приятных пропорций.
И не успел Лёха даже проморгаться опалёнными ресницами, как несколько фигур спотыкаясь подбежали к нему и встали рядом, дерзко задрав лица к наливающимся гневом облакам…
– Удивительно! Либо я что-то запамятовал, либо они и в самом деле выросли…
Предвечный мрак некоторое время ещё всматривался со странным, болезненным вниманием – а затем отступил, словно признавая тут своё присутствие лишним.
– Неужели ты забыл? – свет лился и тёк сладким ядом. – Неужели простил этим?
И всё же, на дурные головы смертных не полетел последний приговор. Взвившееся сияние всё отчего-то медлило, будто и в самом деле ему свойственны были сомнения.
– Забыл? – темнота горько усмехнулась. – Нет, я прекрасно помню, что именно эти, из мира планеты Грязь, некогда помогли нам… а потом мы сами испугались их силы.
Странно, однако неистовое сияние успокоилось, переливаясь красивыми жемчужными сполохами. Некоторое время оно мерцало в раздумьях, прежде чем откликнуться.
– Ах, так это тот самый мир, который бился на нашей стороне против поверженных ныне Детей Радуги? В одиночку против всех…
– Да, и отныне всё и вся проистекает лишь из нас с тобой. Из Света – и Тьмы…
Низко нависшие зимние тучи налились неистовым светом и угольной чернотой одновременно. Причудливым образом смешавшись и ничуть не противореча друг другу, эти две противоположные и всё же не могущие существовать друг без дружки ипостаси вдруг словно отмахнулись и исчезли, скрыли своё присутствие…
Лёха медленно приходил в себя. Тонко посвистывал в ушах ветерок, в сознание било взволнованное дыхание сгрудившихся около него безрассудных, а под бушлат нескромно, как ладони Иллены, забирался мороз. И всё-таки, женская ладонь в руке ощущалась всё такой же тёплой, живой и реальной.
Эльфка стояла рядом, вытянувшись в струнку, и по ней переливались неистовые сполохи. Словно маленькие чёрные и белые молнии лизали эту гордячку, так и не решаясь, с какого же бока укусить. И всё же, мелькнул откуда-то зелёный свет, повеяло неожиданной весной – и жадные змейки исчезли, словно их всех разом прихлопнула невидимая рука. Иллена вздрогнула, и её полуприкрытые ресницы в удивлении распахнулись.
Кстати, парень удивился не меньше.
– А красиво… – ещё не веря глазам, выдохнул он.
Ибо облегающий парадный комбинезон эльфки вдруг плавно поменял свои цвета. Первой поблекла и исчезла позолота, за нею уползли и серые муаровые узоры. Последней ретировалась зелень, втянувшись в неизменно обретающийся на шее лёгкий полупрозрачный шарфик. И теперь одежда Иллены оказалась белейшей, словно только выпавший первый снег.
Лёха привычно насторожился, уж он где-то слыхал, что когда-то цветом смерти считался именно белый, и на всякий случай понадёжнее ухватился за изящную ладонь.
– Странно – меня помиловали, – с одной лишь тенью лёгкой улыбки шепнула эльфка.
И, словно оправдывая несомненное сходство своего одеяния с фатой невесты, она шагнула ближе, спряталась в эти надёжные объятия – и нашла губы парня своими.
Ну и, какие тут ещё нужны нелепые слова? Ведь никогда заранее не знаешь, где ты найдёшь, где потеряешь – и не слетит ли с плеч да голова…
Бритоголовый парень со свежим фингалом под глазом, тощий гоблинский колдун и обретавшаяся при них орава гномов оказались на поверку ещё более непокладистыми, чем парень себе поначалу представлял. Ну посудите сами! После ужина Лёха уже с нетерпением дожидался ночи – одна смазливая эльфка тоже – однако в мастерскую после стука снаружи ввалилась весьма представительная делегация.
Что ж, гостей Лёха любил. Благо стараниями гоблинов и угостить чем нашлось, да и приятной беседой развлечь. Но вот сами пришедшие, оказавшиеся здесь вроде заправил, вовсе не порадовали…
– Сэр Алекс – либо вы снимаете со своей машины некое приспособление, столь заметно увеличившее скорость, либо делитесь секретом с остальными командами и участниками, – бритоголовый крепыш с деланным сожалением развёл руками. – А иначе, извините, получается не совсем чтобы и честно.
В принципе, Лёха в глубине души был согласен с этими аргументами. Хотя и признавался себе, что не прочь бы выиграть будущую гонку легко, заставив конкурентов глотать пыль из-под собственных колёс – но всё же признавал некую несправедливость подобной концепции.
– Вы меня убедили, господа, – он обвёл взглядом пришедших, старательно не обращая внимания на огорчённые до глубины души физиономии своей команды. – А потому у меня встречное предложение…
Коль скоро гости изъявили желание выслушать очень внимательно, парень и выдал им – если остальные участники гонки отблагодарят сэра Алекса неким весомым материальным вознаграждением, то оный рыцарь не только раскроет секрет, но даже и проведёт разъяснительную лекцию, в ходе которой объяснит принцип действия и основы, на которых зиждется работа устройства. И даже будет столь любезен, что ответит на вопросы, буде такие объявятся.
– Мало того, можно провести широкую рекламную кампанию. Дескать, новые скорости, небывалое зрелище, щекочущий нервы риск! Организовать пари и ставки, рекламу и благотворительность.
К чести прибывших, они оценили великодушие сэра Алекса, да и сами заинтересовались новыми идеями. Если раньше гонки проводились больше для азарта самих водителей и их помощников, то вырисовавшиеся теперь перспективы вскружили им головы не хуже вот этого, снова разлитого по чаркам адского пойла…
– Что-то не пойму я вашу милость, – проворчал упрямый гном, когда гости наконец отвалили в самом распрекрасном настроении и расположении духа.
– Да пойми ж ты, Бран – мне не нужна победа такой ценой… кроме того, кто нам мешает придумать что-нибудь этакое ещё? – команда полюбовалась хитрой и даже лукавой физиономией сэра рыцаря, и не сговариваясь грянула тихое ура. Грянула потому, что подобные вопли просто-таки надлежит орать во всю глотку – а тихо потому, что негаданным-нежданым образом Мурзик оказался Муркой и сейчас маялся в уголке сеновала ожиданием оравы котят. Больше всего по последнему поводу смеялась над собой так опростоволосившаяся эльфка…
