— Я провожу тебя, и все. Это не обсуждается!
— Как пожелаешь. Я не твой воспитатель, отвечать за тебя не собираюсь. Разобьешься — твои проблемы.
Если в Драганку действительно попала молния, по ней это было что-то незаметно. Она превратилась и выпорхнула с балкона легко и изящно, как экзотическая птица. Я, не раздумывая, вылетел вслед за ней. По крышам грохотал ливень. Белая занавеска развевалась в дверном проеме, словно махая нам на прощание.
Через пять секунд я уже насквозь промок. Но это было самым мелким из окружающих неудобств. Набухшие от воды крылья казались втрое тяжелее, чем обычно. Дождь лупил в спину и загривок, пригнетая к земле, словно на плечи взгромоздился еще один дракон. Резко взмахивая крыльями, мы поднялись над городом. Точнее, я так предполагал. Вокруг не существовало ничего, кроме серого сумрака, струй ливня и их монотонного грохота. Серое марево сверху, снизу и по сторонам. «Неужели такая низкая облачность?» — удивился я, вспоминая все, что читал про разные природные катаклизмы.
Драганка летела, не оборачиваясь, метрах в десяти впереди, упорно поднимаясь все выше и выше. Я, кажется, догадался, что она задумала: облететь грозу сверху.
Но грозовые фронты бывают очень высокими — до десяти километров! А Грег не советовал мне летать выше ста метров, тем более в тучах!
— Эй! — заорал я. — Драганка! Не надо лезть наверх! Давай попробуем вылететь из тучи!
Она не обернулась и не ответила, только еще сильнее заработала крыльями. Неожиданно налетел порыв ветра, кинул меня в сторону, закрутил. А когда я стабилизировался, то обнаружил, что Драганка исчезла. Я потерял ее в туче, мгновенно и безнадежно.
И только тогда наваждение сгинуло.
«Зачем я за ней полетел? — изумился я собственной дурости. — Она же летает в сто раз лучше меня. Что я вообще тут делаю?! Назад!»
Но сделать это было не так-то просто по одной причине — я понятия не имел, где нахожусь.
Несколько секунд я мешкал, определяясь с направлением. Если лететь так, как проще всего — по ветру, — то я просто отправлюсь неизвестно куда вместе с грозовой тучей и никогда из нее не выберусь. Значит, надо лететь против ветра.
Я решительно развернулся и почти вслепую, загребая крыльями, принялся воевать с бурей.
Но ни вырваться из тучи, ни подняться над ней у меня не вышло. Очень скоро я страшно устал и при этом, похоже, вперед особо не продвинулся. Не удивлюсь, если меня снесло назад. Теперь я вообще не понимал, где нахожусь. Порывы ветра болтали и кидали меня из стороны в сторону; изредка я вдруг проваливался вниз, как на аттракционах.
Внутренний гироскоп отказал окончательно, как в купальскую ночь. Но теперь-то я точно знал, что подо мной не пара-тройка метров и озеро, а минимум несколько километров и все что угодно. При мысли, что меня могло отнести на десятки километров в любую сторону света, хотелось хаотически бить крыльями и с воплями метаться в тучах. Паника больше не захлестывала разум, спасибо Грегу. Но сил едва хватало, чтобы удерживать себя в горизонтальном положении.
«Поганая туча! — с отвращением думал я. — Когда же она кончится?!»
Но гроза и не думала выпускать свою добычу. Хуже того, я угодил прямо в ее центр. Все чаще черные тучи пронизывали ослепительные разряды молний. Некоторые проходили совсем близко с устрашающим треском. Грохотало непрерывно. В ушах стоял свист. Каждый раз, как рядом вспыхивала молния, я на несколько секунд слеп…
«Надо спуститься! — решил я. — Пережду грозу на земле, а потом полечу домой. А лучше — пойду пешком, вот!»
Я сложил крылья и резко нырнул вниз, набирая скорость. Дождь словно торопил меня, подталкивая в спину.
Но не прошло и нескольких секунд, как впереди показалось что-то темное. Какие-то острые черные пики кинулись мне навстречу. Лес! Деревья!
Земля оказалась гораздо ближе, чем я думал. Я резко раскинул крылья, пытаясь затормозить, и закувыркался в воздухе. В следующий миг я со страшной скоростью налетел на верхушку ели.
Треск… Удар… Боль…
Темнота и тишина.
Первыми вернулись ощущения. Я осознал, что лежу. Телу было удобно, но оно не хотело, чтобы его беспокоили. «Лежать — хорошо, — намекало оно. — Шевелиться — плохо…»
Тело, вытянувшись, покоилось на чем-то мягком, сухом и теплом. Кажется, на простынях. В кровати? Гм… Интересно.
Затем к осязанию прибавилось обоняние.
Отчетливее всего пахло дымом — вкусно и уютно. Так пахнет, когда топят камин или печку яблоневыми дровами. Я сразу вспомнил дачу.
А еще — лекарственными травами, как в некоторых аптеках.
Загородный дом?
Но почему я ничего не вижу? Здесь темно или… Глаза?!
Я резко пошевелился. Тело откликнулось такой болью, что на миг я снова отрубился. А когда пришел в себя, понял — мои дела плохи. Казалось, сломано все. Боль теперь терзала меня при каждом вздохе. Говорят, такое бывает при переломах ребер. Голова раскалывалась, мысли путались. Что характерно, самого момента падения я не помнил. Помнил только, как черные ели набросились на меня из тумана, — а дальше провал.
Это было мне уже знакомо…
«Еще и сотрясение мозга», — поставил я сам себе диагноз. Судя по выпадению памяти — тяжелое. Черт!
И вот теперь я лежу неизвестно где, изломанный, совершенно беспомощный…
«Стоп, — сказал я себе. — Прекратить панику!»
Я зажмурился, успокоил дыхание, подождал, пока схлынет боль, а потом медленно открыл один глаз — левый.
Ага! Так-то лучше.
В зеленоватом сумраке проступили очертания комнаты. Гроза кончилась, дождь тоже, но я кожей чувствовал, что на улице все пропитано холодной влагой. Я слышал, как по стеклу снаружи сползали последние капли пролетевшего ливня. За окном дышал, шевелился и глухо, как во сне, бормотал еловый лес. Большой, дикий лес, полный потаенной и очень странной жизни, о который мы, горожане, даже не догадываемся. Где-то вдалеке я улавливал нечто светлое, просторное, совсем холодное и очень молчаливое… Камень, вода? Много воды. Море. «Финский залив, скорее всего», — поправил я себя, очень довольный своими способностями.
Напротив окна выделялся прямоугольник двери, очерченный тонкой светящейся зеленой линией. Над косяком линия спутывалась в хаотический клубок, будто кто-то, обводя дверь, решил вдруг «расписать» ручку.
Этот клубок светился ярче всего. И вот что странно — я мог «слышать» лес на несколько километров, но все, что было за дверью, оставалось неслышимым и невидимым. Я напряг все чувства, но не уловил ничего, кроме тихого быстрого стука, будто какой-то мелкий зверек пробежал по коридору.
