— Застоялся, родной!
Снежок обнюхивал Добрыню и, довольно пофыркивая, перебирал мягкими губами его русые волосы. Богатырь вывел коня во двор, оседлал. Легко, не касаясь стремян, взлетел в седло. Застоявшийся конь взмыл на дыбы, громко радостно заржал. Тугой ветер ударил в лицо. Широкий двор остался позади. Не успел он опомниться, как уже въезжал на княжий двор. Бросив в руки подбежавшего отрока повод, он неспешно поднялся по ступеням княжеского крыльца. При этом не переставая краем глаза следить, чтобы отрок обошелся со Снежком как следует: остудил, поводив по двору. Стража без вопросов пропустила Добрыню: здесь все знали в лицо прославленного витязя. Внутренние покои терема встретили Добрыню душным липким полумраком. По коридору едва не сбив богатыря с ног, пронесся, зажимая рукой рот, пьяный в дугу дружинник. Добрыня посторонился: только тронь, заблюет с ног до головы.
— Не добежал! — усмехнулся Добрыня, слыша, за спиной характерный звук. — И кто только не вьется вокруг княжьего стола! Шушера разная: стол жратвы, да жбан медовухи — вот их поле боя!
Со стороны Золотой палаты доносился приглушенный гул, будто неподалёку находился гигантский улей. Да и в Серебряной палате не уступали, то и дело слышались здравицы князю, пьяные песни, хвастливые выкрики. Взмыленные слуги, словно муравьи совали между кухней и пиршественным залом, не успевая подносить всё новые и новые блюда. Добрыня, не останавливаясь, шел прямо в личные покои князя. Открыв приземистую дубовую дверь, витязь пригнулся и прошел внутрь. На большом столе была расстелена карта. Над картой склонились три человека. На звук открывшейся двери они повернулись и посмотрели на вошедшего.
— Проходи, Добрыня, — хмуро сказал Владимир, — давно тебя ждём. Как здоровье? Может, хворь тебя одолела? — Князь внимательно смотрел на Добрыню в ожидании ответа.
— Добрыню? Хворь? — заржал Претич, схватившись за свой необъятный живот. — Да ты глянь на него: об этого крепыша любая хворь зубы обломает!
Князь пристально смотрел в светлые глаза Добрыни.
— Спасибо, князь за заботу, за ласку! Здоров я! Зачем звал?
— Чего же в последнее время не видно тебя? — словно не расслышав вопроса, продолжал Владимир. — Пирами княжими брезгуешь? Люди уж говорят: Добрыня князя чурается, уж не задумал ли чего?
— Не все собаки, что на цепи брешут, действительно вора чуют, — спокойно ответил Добрыня. — Устал я, князь, без дела стоящего! Томит меня город! Тошнит от пиров, хочу к Муромцу на заставу…
— Я тоже устал! — зло перебил его Владимир. — Власть — тяжкое бремя! Тебе ли этого не знать, Добрыня? Взвалить это бремя на себя — одно, а вот удержать — совсем другое! К Муромцу не отпущу, есть поважнее дела, для этого и звал!
Князь вновь склонился над картой. Претич и Волчий Хвост последовали примеру Владимира. Добрыня подошёл поближе.
— Вот, — сказал Владимир, очертив круг на карте, — Перемышль, Волынь, Червен, в общем вся территория, откуда мы потеснили ляхов. Теперь главная задача эту территорию удержать. Но оставлять здесь свои войска мы не можем — оголять другие рубежи Руси нельзя. Печенеги только этого и ждут. На ополчение местных князьков надежды нет. Им без разницы, кому дань давать: нам или ляхам. Есть несколько верных… но их мало. Поэтому нужен сильный союзник. Например, литовский король. Он ляхов не любит…
— Так ведь у нас и в Литве интерес есть! — подал голос Волчий Хвост.
— До них тоже черёд дойдёт, — Владимир оставался невозмутимым. — Позже, Волчара, позже. Прищучим и литовцев и жмудинов, только перья полетят. Но для начала укрепимся в Червенских землях. Вот для чего я тебя позвал! — подытожил князь и повернулся к Добрыне.
— Благодарствуй, княже, за доверие! — просто сказал Добрыня. — Какая выгода от этого союза литовцам? Что мы можем им предложить за поддержку? Ежели без выгоды договариваться, то я не златоуст, не Олег Вещий. Какие условия?
— Никаких условий! Я женюсь на одной из его дочерей, — лицо Владимира стало хитрым. — А они получат все выгоды этого династического союза. Как сродственники. Ты должен просто уговорить Турберна отдать за меня дочь!
— Но ведь я никогда еще не имел дел с литвой! — возразил Добрыня.
— А у тебя будет попутчик, знающий литовский двор и его обычаи! — парировал князь.
— Это кто ж? — удивился Добрыня.
— Как кто? — пришёл черёд удивляться Владимиру. — Побратим твой, Дунай!
Добрыня улыбнулся, вспомнив Дуная:
— Хороший парень, и вой добрый!
— Вой действительно добрый, — подтвердил Волчий Хвост. — Побольше б таких…
Раздался негромкий стук в дверь. Низкая дверь отворилась и в горницу, наклонившись, протиснулся человек в полной боевой амуниции. Его широкие плечи, обтянутые кольчугой, не проходили в узкий проём и, для того чтобы пройти, ему пришлось развернутся боком.
— Исполать! — коротко сказал вошедший воин.
— О! Дунай пожаловал! — засмеялся неунывающий Претич. — А мы только-только тебя поминали!
Серые бездонные глаза Дуная недобро сверкнули. Подбородок воинственно выдвинулся вперёд:
— И что?
Претич, не переставая смеяться, вплотную подошел к богатырю, шутя стукнул его кулаком в широкую грудь:
— Остынь, уж больно горяч! Эх, — вздохнул старый воевода, — где мои семнадцать лет? Молодо — зелено! Везде обиды мерещатся! О тебе здесь никто дурного слова не сказал, только хвалили!
— Ладно, кончайте! — пресёк веселье Владимир. — Шутки шутками, а дело серьёзное! После ржать будем! Скажи, Дунай, ты в каких отношениях с королём Турберном?
— Дык, какие отношения? — удивился Дунай. — Служил ему когда-то, как тебе сейчас, верой и правдой.
— А почему ушёл? — продолжал допытываться Владимир.
— Про это сказ отдельный, — улыбнулся Дунай, — Добрыня виноват. Да чего я рассказываю, вам всё и так известно!
— Известно, известно, — подтвердили присутствующие.
— Значит так, — продолжил речь великий князь, — я слышал у Турберна две дочери на выданье. А я жениться решил.
При этих словах Дунай вздрогнул, и это не укрылось от внимательного взгляда Владимира. Но великий князь вида не подал.
— Так, что посоветовать можешь? Какую дочку сватать?
— Лучше старшую, Опраксию! — слишком поспешно выпалил Дунай.
— Почему не младшую? — вкрадчиво поинтересовался Владимир.
— Старшая — Опраксия, спокойная, покладистая, лучшей жены не сыскать! А Настасья, младшая — чистый огонь, вспыльчива…если что не по ней…если против её воли, такого натворить может!
— Хм! — озадачился Владимир. — Проблемы нам сейчас не нужны!
