— Ен! — не выказав боли и отчаянья лишь прошептал сквозь зубы первая Тень.
Зурхи атаковали раньше. Священный закон схватки не дал и минуты промедления, только усилив желание обоих сторон выйти из смертельной дуэли победителем.
Разрезав воздух, секира вновь закружилась в ужасном хороводе, карающим маятником, с каждым взмахом ускоряя свое движение. Зурхи чувствовали превосходство над смертными, даже если те были скрыты магическим туманом. Заговоренный меч, с трудом сдерживая мощные удары, все-таки пытался уколоть стражей.
Две Тени, словно элгские близнецы кружились внутри кокона, каждый раз меняя угол и направление атаки. Но несопоставимое по длине оружие Зурхов не давало им шанса достигнуть заветной цели.
Мощный удар одного из стражей отбросил вторую Тень к стене. Победный рев слился воедино с мощным ударом. Тень, откатившись в сторону, успела повернуть голову в направлении противника и увернуться от секиры. Лезвие с характерным хрустом вошло в украшенную гобеленами стену. Лапа стража соскользнула с рукояти плененного оружия. Тень не дал собственной удаче усомниться в своих способностях. Молниеносным движением он сблизился с противником и, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Зурха, нанес разящий удар. Страж взревел, заставив стенки кокона вздрогнуть. Бледно-голубоватый клинок, накалившись до предела как погруженный в воду металл, зашипел. Черная копоть стала быстро окутывать стража. Зурх застыв на месте, сразу развалился на части.
Второй страж зло фыркнул, и недоверчиво глядя на погибшего сородича, стал быстро раскручивать над головой секиру; лезвие, едва касаясь стен, разрубало пополам старые как сам мир произведения искусств, которые так долго и с таким трепетом собирал хозяин Мраморного дворца.
Кокон, слегка увеличившись в размерах, походил теперь на волнующееся перед штормом море.
Тени осторожно отступили назад.
— Что происходит, Ид?!
В голосе скрытого магическим туманом человека, послышались нотки страха.
— Слышал когда-нибудь о берсерках?
Вопросом на вопрос ответил приятелю Тень, понимая, что больше ничего говорить не надо.
Секира меж тем продолжала с нарастающим свистом совершать смертельный танец.
— Шерген не ста…шергене ста…эбель та мен…
Монотонный шепот быстро наполнял кокон. К этому времени шар уже разросся до размеров самого коридора.
Первая Тень сделал еще один шаг назад, и почувствовал, как упирается в стену. Отступать было некуда! Секира описала широкий круг, и призрачный туман второй Тени, развеявшись, открыл окровавленный кусок темной одежды.
Зурх с безумной ненавистью ринулся в бой. Горящие необузданной страстью глаза стража, заставляя кровь стыть в жилах, были уже белее снега. Пир немыслимой ярости породил в сердцах непрошеных гостей истинный, неподкупный страх, который как призрачный демон уже витал над обреченными.
Чуждая пониманию ярость берсерка заставила вторую Тень оступиться, но удержаться на ногах. Кровоточащая на плече рана только подливала масла в огонь. Страж схватил одного из противников и, приподняв над полом, отшвырнул в противоположную от выхода сторону. Ответный выпад не принес результата. Вторая Тень нанес несколько разящих ударов в пустоту: слишком слабые, слишком неуклюжие, чтобы достигнуть цели.
Зурх победно взревел.
Он уже чувствовал поражение противника. На его глазах ловкий и искусный воин превратился в несмышленого котенка только что появившегося на свет.
Секира, совершив полукруг сверху вниз, выбила из рук второй Тени меч.
Зурх оскалился — не чувствуя предела ярости! Сильный удар сбил вторую Тень с ног. Лапа стража, словно тески сдавила горло обреченного, смахнув с его лица вуаль таинственности. Окровавленный рот второй Тени, а вернее обычного человека, искривился в желчной улыбке.
— Подавись! — из последних сил прохрипел тот, кого назвали Еном.
Зурх разразился довольным воплем.
Лапа стала медленно сдавливать шею. Внезапно страж замер. Безумие сменилось удивлением, и сразу же на морде Зурха возникла маска боли. Лапа осторожно отпустила человека, тут же безжизненно повалившегося на пол. Зурх развел лапы в стороны, выронив секиру, и посмотрел себе на грудь, где бледно-синим огнем горел заговоренный клинок. Альманская сталь светилась все ярче и ярче. И вновь зал наполнило противное шипение, и мраморный страж покрывшись золой, превратился в прах.
Ид осторожно подошел к лежавшему на мраморном полу человеку и осторожно прикоснулся к его руке. Окровавленный рот слегка приоткрылся, выдавив из себя тяжелый вздох.
— Треклятые демоны, ты жив! — тихо, пытаясь не спугнуть удачу, произнес Ид.
— Я же сказал — подавится! — ответил хриплый голос, и губы с трудом изобразили подобие улыбки…
Демон смерти еще парил над длинным коридором, но созвездие Старца уже оставило это гиблое место, устремившись туда, где еще только готовился кровавая жатва.
Сейчас двое непрошеных гостей, потеряв маски таинственности, но продолжая сохранять стойкость перед притаившейся впереди опасностью, чувствовали в своих сердцах призрачную надежду.
Они осторожно подошли к огромным деревянным дверям, украшенным резными фигурами летящих в огне фениксов.
— Такая охрана стоит не меньше самой жизни, — произнес Ен.
— Я думаю, он заплатил неплохую цену, раз смерть так яростно охраняет его жалкую душонку, — рассудил вслух собеседник, стирая рукавом с лица запекшуюся кровь.
— Будь, проклят его звездный покровитель! — с ненавистью рявкнул Ен, потянувшись к дверной ручке.
Рука Ида легла поверх его и сильно сжала.
— За этой дверью и находятся те, кто прокляты, — шепотом произнес он.
В его голосе не было и толики насмешки или ехидства. Он не хотел пугать или предупреждать. Он просто знал, что именно кроется за тяжелыми дверями Мраморного дворца.
Зал наполнило призрачное эхо поглощенное почти растворившемся в пустоте магическом коконе.
Лес, тревожно замер и поглотил тяжелый осенний ветер, который запутавшись в широких кронах, небрежно всполошил примостившихся среди густой листвы крохотных птах. Серые разорванные в клочья облака, окутав равнину и словно почувствовав всеобщее волнение, изменили направление, поплыв в обратную сторону. Крики встревоженных птиц эхом разнеслись по округе. Даже воздух стал острым, колючим.
На миг мир замер и вновь ожил, но на этот раз по-новому, совсем иначе.
Две фигуры скрытые покровом ночи остановились на самой опушке леса, прислушиваясь к странным причудливым играм природы.
