Бетонка граничила с четырьмя районами. Попасть в один из них — не проблема, а вот пробиться дальше — не выйдет. Во всяком случае не так быстро. Пускай в других районах не господствуют банды, как в Бетонке, но это не значит, что их там нет. Можно не сомневаться, что у местных банд есть выход на своих полицейских, но получить этот выход Трубам за пару дней… Вряд ли.
— Прятаться от Калёных в соседних районах — бессмысленно, — подвёл свою мысль к завершению Тарас. — Могу поспорить, что Шмель узнает о наших передвижениях, ещё до того, как мы попадём в соседний район.
— Значит, у нас нет вариантов?!
— По-настоящему рабочий — только один, — мы навострили уши. — Можно попробовать выйти на Стерильного. Но это дорого и спасёт только на время.
Стерильным называли мужика, который прятал людей. Включал их в нечто подобное на программу по защите свидетелей, с той лишь разницей, что под программу подходили не только свидетели, а любой человек с бабками. Плевать он хотел на виновность или невиновность своих клиентов. Лишь бы деньги платили.
— И деньги не малые! — Тарас окинул взглядом кухню, будто оценивал её. — За двадцать тысяч он спрячет одного человека на три месяца и гарантирует ему безопасность. По всему городу у него навалом каморок и убежищ, налажена поставка еды и так далее. По истечении трёх месяцев он выкинет нас на улицу. И ему будет плевать, решили мы свои проблемы или нет.
— Гарантия безопасности — это круто, но денег всё равно нету, — бросил Желудь. — Максимум тридцатку соберём, но этого даже на двоих не хватит.
Следующие несколько часов прошли почти в полном молчании, если не считать редких взрывов Желудя. Ни с того ни с сего он поливал грязью Шмеля и Калёных и обещал засунуть головы им друг другу в задницы, только бы ему выбраться из этой передряги. В какой-то миг волна злости накрывала его с головой, и тот уходил в комнату — то ли отдышаться, то ли что-нибудь сломать, то ли — первое и второе.
Ни одного предложения больше не прозвучало, если не считать отчаянного заявление Тараса:
— Если ничего не придумаем, тот эта гнида ещё пожалеет, что со мной связался. Прежде чем он отправит за мной своих головорезов, я сам к нему приду. Придумаю повод и постараюсь утащить этого гонд*она в могилу вместе с собой!
Идею о жертвенной смерти никто не поддержал. Каждый из нас надеялся, что выход есть. Нужно лишь хорошенько поискать. Я вот, к примеру, обеими руками зацепился за план побега. Понятно, что Тарас разбирался в этих вещах в тысячу раз лучше меня, но всё же я не совсем верил, что Калёные так просто найдут нас в другом районе.
В каждом районе сотни кварталов, тысячи домов, сотни тысяч квартир и подвалов. Быть может во мне говорила наивность из-за незнания, но я был почти уверен, что отыскать нас в какой-нибудь забытой богом дыре соседнего района — задача не из простых.
Раскручивая цепочку спасения, я пошёл дальше и попытался выбрать идеальный для укрытия район. Приозёрный — слишком открытый и растянутый по площади, малая плотность застройки; Центр — шумный, что хорошо, но едва ли там будет легко найти пристанище. Оставались Индустриальный и Заводской. Стоп! Заводской?
По уши погрязнув в проблемах новой жизни, я напрочь забыл о старой. Впрочем, ещё пару часов назад я предполагал, что выбраться из Бетонки мне не суждено до конца своих дней. Но сейчас правила игры изменились. Заводской район не только граничил с Бетонкой, куда важнее — в Заводском районе жил Сергей — мой неудавшийся приёмный папаша, с которого всё и началось.
— Пацаны! — я вскочил из-за стола прежде, чем идея полностью созрела в моей голове. — Бетонка же граничит с Заводским, так?!
— Ну.
— Я тут подумал… В заводском же… Короче, помните, я рассказывал о козле, который притащил меня в дом к Иксам?
— Немного, — по интонации Желудя стало понятно, что тот не особо поверил в моё озарение.
— Помним, — подтвердил Карате.
— Его зовут Сергей, и он живёт в Заводском районе.
— И что?
— Перед тем как этот Сергей и его друг вырубили меня, я слышал их разговор. Влад требовал у Сергея деньги, а тот ответил, что деньги будут, но позже. Аферу с моим усыновлением Сергей придумал, чтобы срубить бабла, и у него получилось. Вряд ли этот лох замахнулся на полмиллиона, но сто тысяч может и попросил. Тем более для Иксов эти бабки — пустяк.
— Ты предлагаешь…? — начал говорить Тарас, но замолчал и посмотрел на Карате.
Внутренне я возликовал. У меня появилась реальная возможность убить одним выстрелом сразу трёх зайцев. Выбить из Сергея показания невиновности; забрать деньги, которые могут нас спасти; и отомстить.
— Да! Я предлагаю наведаться к этому говнюку и забрать бабки, которые он сделал на мне!
— Ну что ж, — сказал Карате, поднимаясь. — Лучше нам всё равно ничего не придумать.
— Решено, — уверенно сказал Тарас и взял со стола телефон. — Сделаю пару звонков.
… … …
Пятнадцать минут назад мы проехали пропускной пункт между Бетонкой и Заводским, а меня все ещё потрясывало. Одно дело слушать убеждения, что всё будет хорошо, и совсем другое — видеть через окно полицейского, который запросто может задержать тебя без документов, а затем пробить по базе и узнать обо мне малюсенький секретик. Как бы он поступил, узнав, что шестнадцатилетний пацан в машине подозревается в жестоком убийстве, и за его голову обещают награду в сто тысяч?
К счастью, всё сработало именно так, как мне обещали. Знакомый Тараса по кличке Соха остановился перед шлагбаумом и протянул дежурному свои документы. Тот вытащил сложенную стопку купюр и пожелал счастливой дороги. Через полчаса мы въехали в знакомый двор и остановились возле знакомого подъезда.
— Стану где-нибудь во дворе, — сказал Соха. — Оплата за ожидание по тарифу.
— Без проблем, — ответил Тарас. — Если что-то поменяется, я наберу.
— Идёт.
— Выходим? — Тарас повернулся ко мне.
— Да, — я открыл дверь и первым вышел из машины. — Вот этот подъезд!
Судя по увиденному далее, схема — проникать в чужие подъезды — была отработана пацанами до автоматизма. Желудь вызвал первую попавшуюся квартиру и жалостливым голом мальчика попросил открыть дверь. Получилось очень убедительно, и для себя я решил, что точно впустил бы беднягу, но так считали не все. В первой квартире мальчику посоветовали позвонить к себе домой; во второй — послушали и положили трубку; в третьей — послали в задницу. Желудь оказался упёртым. Открыли в четвёртой.
Оплавленная кнопка лифта, дребезжание раздвижных дверей, рывки старых канатов и победный "бздиньк!" — мы на седьмом этаже. Вонь мусоропровода никуда не делась, и я на секунду подумал, что вернулся домой.
Будь у меня телефон или хотя бы номер из списка контактов, мы бы позвонили Сергею и послушали через дверь — внутри ли он. Телефона не было. Пришлось звонить в звонок.
На передовой снова оказался Желудь. Поправил кофту, зачесал на бок чёлку и нажал кнопку, а мы прижались к стене. Двадцать секунд ожидания — тишина. Ещё один звонок. Тридцать секунд ожидания — не звука. Третий и последний звонок — глухо.
— Ну нет, так нет, — сказал Тарас и опустил к земле руку, после чего из рукава выскочила монтировка.
Откуда Карате достал свою монтировку, я не заметил. Не прошло и десяти секунд, как они подступили к двери и принялись: подковыривать, оттягивать, заламывать и проталкивать глубже. Нам с Желудем оставалось лишь загораживать спинами обзор из соседнего глазка и громко разговаривать, заглушая скрипы и хрусты.
На подготовительные работы ушло три минуты. Я выглянул из-за спины Карате и увидел нашпигованные по всему периметру двери колышки. Четыре руки одновременно подсветились красным. Послышались скрежет и железный хруст, после чего дверь открылась.
Стоило мне переступить порог, как я понял, что мы побывали внутри не первыми. Всё то, что раньше хотя бы отчасти стояло на своих местах, сейчас было разбросано, перевёрнуто и выпотрошено.
