- Как погуляли? – сладко спросил Марий. Я раскрыла было рот, чтобы ответить, но Лис меня опередил.
- Водичку пробовали. Рано купаться еще. Если только не дорожишь разными частями тела, которые от холода съеживаются.
- Что ж вы – дейвас нарочито медленно осмотрел меня с головы до ног, – в одежде искупаться решили?
- Вдруг так теплее было бы? Что взять с глупых сельчан, уж простите великодушно, магистр.
- М-м-м, какой знающий молодой человек. Я ведь не называл своего статуса в Школе никому в здешних местах. Счел эти сведения ненужными. Оказывается, тут есть знатоки. Придется учесть на будущее.
- Учтите, магистр. Сведения не бывают ненужными, даже если так кажется на первый взгляд.
Двое мужчин скрестили взгляды, и я, грешным делом, задумалась, не улизнуть ли под шумок в свою избушку, пока эти недобры молодцы выясняют, кто из них более молодец. Но Совий тоже хорош: с него вода пополам с грязью капает, на плече сломанный лук болтается, да на щеке кровь размазалась, а он туда же, против отдохнувшего и выспавшегося дейваса прет. Черный служитель между тем вскинул меч, лезвие замерло в воздухе, отделив его от Лиса, и дейвас посмотрел на моего друга поверх тускло блеснувшего металла.
Впрочем, нет. Он смотрел не на Совия. Его взгляд был устремлен на руны, легонько замерцавшие и снова погасшие. Затем, не опуская меча, дейвас развернулся ко мне. Я как раз тянула Совия за рукав, намекая ему быть повежливее, хотя бы ради того, чтобы я успела сбежать из Приречья, если придется. Но, попавшись на глаза Болотнику, я замерла, как стояла – с вытянутой рукой, корзиной на сгибе локтя, капающей с волос водой и в куртке Совия, укрывающей меня до кончика носа.
Марий снова посмотрел на меч. Руны замерцали, но вместо того, чтобы погаснуть, начали наливаться свечением. Оно разгоралось все ярче, и мне нестерпимо захотелось коснуться изящных завитков, провести по ним пальцами, ощущая прохладные выемки слов. Я опустила руку и шагнула к мечу, завороженная его зовом. Откуда-то звучал обеспокоенный голос Лиса, но я только мотнула головой, упрямо не желая слушать, что он мне пытается сказать. Еще шаг. Марий уже не смотрел на меч. Его зеленые глаза засветились, отражая сияние рун. Губы мужчины шевельнулись. Я потянулась к клинку…
Тонко свистнул рассекаемый воздух, и меч дейваса задрожал перед моим носом, недвусмысленно целясь в лицо. Он больше не светился, и я помотала головой, сбрасывая наваждение. В следующий миг накатило осознание того, что произошло, и я едва не присела от испуга. Меч среагировал на меня иначе, нежели на Лиса. Он показал, что я другая.
- Марий, расшалился твой меч что-то, – раздался голос Даргана, и из-за спины Болотника вышел второй дейвас. – Давно заклинания обновлял? Вишь, чудится ему, что наша милая знахарка – нечисть.
Громобой крякнул, опустил ладонь на черный меч и без видимого усилия пригнул его к земле.
Сердце гулко бухнулось в ребра и провалилось куда–то в пятки. Прошло бесконечно долгое мгновение, прежде чем Марий выпрямился и привычным движением вогнал рунический клинок в ножны за плечом. Насмешливо поклонился мне, окатил Лиса непроницаемым взглядом и проговорил спокойно:
- Для купания в реке есть более подходящее время. Уверен, пани Ясмена сумеет спасти вас обоих от такой неприятности, как простуда, но в будущем извольте сообщать, для чего вы покидаете Приречье. Иначе насморк окажется наименее значимой из ваших проблем.
Марий повернулся к нам спиной и направился к дому головы, то и дело останавливаясь и заговаривая с деревенскими.
- М-да, похоже, не только меч, но и хозяин его переутомился, – протянул Дарган, глядя вслед приятелю. Потом пожал плечами и посмотрел на меня сверху вниз. В глазах, окруженных сеточкой морщин, не было ни следа того огня, что Громобой позволил мне увидеть при первой встрече.
- Не серчай, Лунница. Охота на навьих тварей – смысл нашей жизни. И многие по первости забывают, что у жизни может быть много смыслов.
Мужчина опустил широкую ладонь на мою макушку, улыбнулся отечески и не спеша направился следом за Болотником.
Мы с Совием переглянулись, и Лис уставился в спину служителя.
Нам только что недвусмысленно запретили покидать деревню, но больше – ничего. Несмотря на странную реакцию зачарованного оружия дейваса.
- П-пойдем, – просипела я охрипшим голосом. – Царапины твои лечить будем.
Совий только кивнул. А я вдруг поняла, что речи Мария Болотника сегодня для меня были просто звуком. Впервые моя кровь не вскипела в ответ на его слова. Думать, отчего так, я не хотела. Переживаний для одного дня и без того оказалось чересчур много.
Мы с Совием медленно побрели в сторону, противоположную той, куда ушли чернокафтанники.
Глава 17. Ночная битва
Человек создание странное: привыкает ко всему, дай только срок. Как Приречье привыкло ко мне, так постепенно смирилось оно и с присутствием дейвасов. Кто-то стал поговаривать, что не худо было бы, если б огненосцы и вовсе здесь поселились. За то время, что Болотник и Громобой провели в волости, ни одна навья тварь не рискнула высунуть морду из пределов Серой Чащи. Только у меня на душе было неспокойно, да Совий ходил смурной и молчаливый, даже пирожки перестал приносить.
Я по-прежнему не понимала, как именно дейвасы собирались меня проверять. И главное – когда же они сочтут, что увидели достаточно, и уберутся восвояси? Пару раз Дарган сопровождал меня к больным. Болотник дал еще несколько уроков обращения с кинжалом Бура, но больше не подходил ко мне ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Огненосцы выглядели расслабленными, вели себя так, будто приехали отдохнуть от городской суеты – мне же с каждым днем становилось все более тошно.
Потому что чем дальше, тем явственней мне виделось: они чего-то ждут. Какого-то знака или события, которое проявит их – или мою – истинную суть и заставит действовать.
Но я даже не подозревала, как именно все произойдет.
* * *
В тот день ничто не предвещало беды.
Накануне в Приречье заявились бродячие торговцы, невесть как набредшие на волость, расположенную вдали от оживленных трактов. Разодетые в пестрые ткани, златокожие, с темными вьющимися волосами – они выглядели какими-то диковинными птицами рядом с простыми селянами. Переговариваясь высокими резкими голосами, странники быстро развернули маленькую, но яркую ярмарку, и по улицам поплыл аромат медовых сладостей и прибыли. Молодой мальчик наигрывал на дудочке тихую мелодию, и я задержалась возле него, плененная чарующими звуками. Стоило закрыть глаза, как в лицо словно пахнул соленый ветер, а перед внутренним взором встало зеркало Золотого моря. Его назвали так потому, что заходящее солнце словно тонуло в воде, окрашивая ее в цвет расплавленного металла. На побережье была хорошо развита добыча янтаря, и ушлые дельцы обожали рассказывать доверчивым покупателям истории о том, что медовые камешки – это осколки солнечных лучей, запутавшихся в морских глубинах.
По правде говоря, мне было любопытно, достаточно ли большой запас янтаря имеется у Небесного Кузнеца – бога Перкунаса? Ведь по преданиям именно он каждую ночь выковывал новое солнце, чтобы утром вывесить его на небосвод. А Вельнас, его темный брат и хозяин Нави, сманивал солнце в свои чертоги, желая погрузить мир во тьму – оттого и пропадало оно за горизонтом каждый день. Вот разве что обломки – янтарчики оставались в Яви.
Я искренне надеялась, что небесного янтаря хватит еще на много веков.
Побродив между разложенных на вышитых коврах диковинок, я все же не удержалась и купила новый медный пестик. Почти полчаса потратила на мучительный выбор между ним и заколкой в виде растущего месяца. Но волосы я и шнурком могла стянуть, а для праздников хранила мамину ленту. А вот без пестика толком измельчить травки не получалось, поэтому пришлось выбирать пользу вместо баловства. Старый-то пестик уже совсем сточился.
