Брассел Сератур Афилемский… Герцог, считающий себя равным королям Древнира, но застрявший в шаге от столь вожделённого, дарующего могущество статуса. Но глава династии Афилем был умён и, что важнее, необычайно терпелив. Не переходя дорогу сильным мира сего, он замер в тени и внимательно наблюдал, цепко выискивая возможность воплотить свою мечту в реальность. Он не спешил — к чему торопиться, если вкусившим Силу силпатам отмерены столетия жизни, легко способные сложиться в целые тысячелетия…
Его губы слегка разошлись, и по переговорной зале прозвучал размеренный, властный голос:
— Да не сводят Древние глаз с твоего Пути, король Саргон Дэриор Драйторн. Я рад приветствовать тебя в своём родовом замке.
В молчании слегка приподняв бровь, я отвёл глаза и скользнул взглядом по обе стороны от себя. Так и не дождавшись ответа, Брассел мрачно нахмурился.
— Что-то не так, милорд Саргон?
Раздражённо дёрнув щекой, я глубоко вдохнул и с шумом выдохнул.
— Как долго ещё ты планируешь ломать эту комедию? — повернувшись боком, негромко произнёс я, и мои слова с холодным шелестом разлетелись по самым потаённым уголкам этого погруженного в полутьму помещения. — Я пришел сюда не для того, чтобы говорить с жалкой марионеткой.
Брассел Сератур изумлённо вскинул брови и приоткрыл рот.
— Что ты такое говоришь?! — его губы перекосило, в глазах сверкнул гнев. — Как смеешь ты называть меня…
Резко повернув голову, я посмотрел герцогу прямо в глаза и он тут же осёкся. В глубине его глаз мелькнула тень страха, однако он не отвёл взгляда, лишь ещё сильнее вцепившись пальцами в подлокотники трона.
Хмыкнув, я вновь отвернулся от него.
— Знаешь, а ведь меня уже довольно давно терзает один довольно занятный вопрос, — как ни в чем ни бывало продолжил я также негромко обращаться к своему невидимому собеседнику, скользя вокруг внимательным взглядом. — Ответь, каково это — убить своего любимого племянника, а затем собственными руками разорвать его мёртвое тело в кровавые клочья, оставленные гнить во тьме подземелья?
Внезапно витражные окна потускнели, словно на город стремительно опустилась полуночная мгла, и в переговорной зале сгустился холодный сумрак. Почувствовав, как позади меня явственно потянуло пробудившейся магической силой, я улыбнулся и вновь обратил своё внимание на герцогский трон.
Брассел Сератур Афилемский продолжал по прежнему восседать на своём месте, отведя мрачный взгляд в сторону и чуть повернув голову к правому плечу. Вот только сам трон исходил зыбкой дымкой силы, и в следующее мгновение из-за длинной спинки шагнул пухлый, коротко стриженный мужичок в круглых, изящных очках, облаченный в свой неизменный, деловой коричневый костюм, пуговицы которого натягивали ткань на выпирающем вперед пузе.
— Ну здравствуй, — мои губы растянулись в широкой ухмылке, — Мыфан. Или, — я встрепенулся, — ты предпочтёшь, чтобы я называл тебя “Королём Гомункулов?”
Профиль полноватого казначея слегка повернулся в мою сторону, и стёкла его очков блеснули, отражая сияние кристасветов. Несколько секунд он внимательно рассматривал меня, а затем с тяжелым вздохом потянулся обеими руками к своим очкам, и, медленным шагом выходя из-за трона, снял их.
— Ты ошибаешься, Саргон. — Остановившись у стола, он сложил дужки очков и посмотрел на своё отражение. — Я не являюсь их королём. Хотя они и нарекли меня своим Владыкой.
Аккуратно положив их на столешницу, Мыфан повернулся ко мне, и я буквально кожей почувствовал, как меня изучает его расчётливый, холодный взгляд.
— Интересно, — краешки его губ дрогнули в едва заметной улыбке, — и как же тебе стал известен мой маленький секрет?
— Хм. Тут, знаешь ли, не обошлось без помощи твоего племянника Фергюса, — отвечая ему, я намеренно растягивал слова. — Я ведь смотрел прямо в его безмерно удивлённые глаза, и ясно видел в них отказ принимать неизбежность приближающейся смерти. — Я поднял свою руку и медленно сжал её в кулак. — Ещё тогда мне стало понятно, что его правая рука, более не подчиняясь его воле, мёртвой хваткой вцепилась в тот нож, а затем, раз за разом, стала вонзать острое лезвие прямо в его собственное горло.
Я притянул кулак к своей шее и ударил по ней несколько раз, не сводя глаз с немигающего казначея.
— Только тогда я думал, что его рука была зачарована, но потом меня вдруг осенило, — мои сложенные в кулак пальцы распахнулись, — она была искусственной. Полностью гомункулярная конечность, которую ты потом оторвал от мёртвого тела и забрал вместе с глазами, а затем, чтобы скрыть её отсутствие, превратил труп своего племянника в кровавую кашу. — Я опустил руку, скользя взглядом по его застывшей фигуре. — Хотя вряд ли он был твоим настоящим племянником — ведь ты гомункул, а он лишь человек… Человек с гомункулярной рукой, которую наверняка ты же ему и сделал. И ты же управлял ею, там, в своём собственном кабинете, стоя напротив этого несчастного, безмерно доверяющего тебе юноше. Я ведь, знаешь ли, стал неплохим магом, и теперь для меня в новом свете открываются те твои якобы нервные вспескивания руками, которыми ты так умело замаскировал свои контролирующие плетения. — Я насмешливо постучал пальцем по виску. — Спасибо силпатской памяти и нескольким тысячам очков в “Разуме”. О! И кстати — было действительно умно не уходить из камеры вместе с Балиссом, когда вас пришли освобождать его подельнички. Что, боялся потерять своё столь удобное прикрытие простоватого королевского казначея? А?
На лице Мыфана появилась его неизменно простодушная улыбка.
— Глупо ведь складывать все яйца в одну корзину, верно? К тому же, Балисс ведь провалился.
— Провалился, — согласился я. — В Рэйтерфоле. Однако здесь, в Афилеме, — я повернул голову и остановил взгляд на так и продолжающим недвижимо сидеть на своём троне герцоге Брасселе Сературе Афилемском, — ему судя по всему удалось достичь определённых успехов. — Я вновь посмотрел Мыфану прямо в глаза. — Ведь иначе ему не удалось бы тебя сместить, провозгласив себя Новым Владыкой Гомункулов. М, к слову — когда я сжигал его заживо, он так истошно звал на помощь своего отца… Ммм, сколь сладостны эти воспоминания… — Мои губы исказила жесткая ухмылка и я приопустил веки. — И что-то мне подсказывает, что звал он отнюдь не эту молчаливую марионетку.
Помолчав несколько мгновений, Мыфан обвёл задумчивым взглядом переговорную залу.
— Это ведь не простое помещение, Саргон. Здесь не работает любая связь ни с моими, ни с твоими людьми. Она полностью заблокирована и экранирована от всяческих звуков. Да и окна так просто не разбить… Хмм… — Он с тяжелым вздохом посмотрел на свою приподнятую ладонь. — Действительно жаль, что мой первоначальный план потерпел такое фиаско… Однако не все так уж и плохо…
Внезапно с едва различимой глазом скоростью он прыгнул прямо на меня, и в приземлении выбросил в ударе сжатую в кулак правую руку, предплечье которой вдруг разорвалось, трансформировавшись в зигзагообразное, сверкнувшее остротой лезвие. Готовый к чему-то подобному, я стремительно отпрыгнул спиной вперёд, и хищное острие прошло в считанных миллиметрах от моей груди, с грохотом уйдя глубоко в пол на том самом месте, где я только что стоял. Миг — и его ноги с лязгом расходятся на две половины: ткань плотных шатнов с треском разорвалась, свет блеснул на трансформирующейся стали, и тело казначея приподнялось, покачнувшись назад и вырывая клинок обратно, но тут же выскочившие из поясницы новые металлические конечности грянули остриями об пол, разломав дорогое мраморное покрытие и не дав ему упасть.
— Я сделаю тебя одним из нас, — ледяным, нечеловеческим голосом произнёс преобразившийся Мыфан, стоящий на шести длинных, паукообразных стальных лапах, оканчивающихся острыми штырями. — И когда правители Рэйтерфола и Афилема договорятся о мире, мы признаем Балисса обезумевшим гомункулятором, дабы наше существование так и осталось тайной для всего Древнира.
Он вновь бросился в атаку, но я резким рывком ушел в сторону. Вот только едва мои ступни снова коснулись пола, как из спины Владыки Гомункулов, разрывая пиджак, выстреливают цилиндры со стальными наконечниками, разрывающиеся при ударе облаком белесо-серого дыма. Уворачиваясь от них, легко отрываюсь от земли, делаю боковое сальто, а затем тут же новый прыжок назад — Вовремя! — перед лицом клацает зубастыми крюками захлопнувшийся магический капкан, размером с половину взрослого человека.
