– Что-что? – удивился я услышанному.
– Белый волк, который придет с Севера вместе со стужей. Не слышал этого пророчества? – удивился Никлас.
– Нет. Расскажи.
– Хм, странно. Спроси лучше у своей подруги Веры из Фегервара, я могу переврать слова, а в оригинале оно на варгарианском, прости, на варгрийском языке. Но это сейчас неважно. Важно то, что занятое тобой тело сына Сесилии Альба и Максимилиана не имеет к ним более никакого отношения. Чужая оболочка, которую ты забрал себе целиком и полностью, вернувшись из Посмертия – слушай сейчас внимательно – по Реке Крови. У тебя даже внешность меняется и будет постепенно меняться все дальше и дальше. Так что Ливия не твоя сестра по крови.
– Мне кажется, это немного не так работает.
– Это работает именно так и никак иначе.
– Ты знаешь, кто мать Ливии? – спросил я у Никласа.
– Нет.
– Вот и я не знаю.
– Намекаешь, что кто-то из Рейнаров? – нахмурился он.
– Не знаю. Но, открою тебе секрет, я Ливию совсем не чувствую и не замечаю.
– Ливия в совершенстве владеет искусством танца теней.
– Нет, не в этом дело, – даже замотал я головой. – Слишком много разного происходило с ней и со мной, когда мы были рядом. Я бы почувствовал. А то, как я ее воспринимаю, бывает только при полной совместимости по крови, при родстве душ. Я ее не чувствую, как не чувствую и…
Я хотел сказать, что «не чувствую, как и Алисию Альба». Но упоминание Никласом искусства танца теней навело меня на воспоминания о Дженнифер – как она, на палубе «Клавдия», незаметно подошла ко мне однажды. И обратив на это внимание тогда, я уже потом, после гибели Себастиана и посвящения Дженнифер в служительницы богини Живы, также перестал воспринимать и чувствовать ее рядом. Просто уже не обращал на это внимание и воспринимал как должное. Может быть, Никлас прав, и дело сейчас не в кровном родстве? Морриган покровительствует Ливии, Диана покровительствует Алисии, Жива с недавнего времени покровительствует Дженнифер, и все эти три богини раз за разом помогают мне… Возможно, в этом дело? Может быть, дело не в кровном родстве, о котором я думал, а дело в божественном вмешательстве моих неожиданных покровительниц?
– В общем, ты хочешь мне сказать, что вы с Ливией на самом деле родственники по крови? – прервал мои мысли Никлас. Я на него не смотрел, но по голосу чувствовалось, что он усмехается.
– То, что я хотел тебе сказать, я уже сказал.
– Хорошо. Ты сказал, а я услышал.
Настал уже мой черед усмехаться. Потому что Никлас очень интересно перевел беседу, не ответив на мой вопрос, но заставив отвечать меня на свои.
– Так почему ты с Ливией?
– Люблю ее.
Удивившись, я даже чуть повернулся, посмотрев на его лицо. Никлас сидел, откинувшись на стену затылком и прикрыв глаза – минувшая вахта была одной из самых сложных, и мы полностью вымотались.
– А если серьезно?
– Любовь как чувство тебе неведомо?
– Себя-то не обманывай.
– Я же сказал, тебе не понять, – Никлас явно хотел махнуть рукой, но я увидел только тень жеста – он просто не стал напрягаться.
– Так попробуй объяснить.
Никлас глубоко вздохнул. Я уж было подумал, что он все же не станет отвечать, но после очередной долгой паузы он заговорил. Так, кстати, и не открывая глаз.
– Ты, вне зависимости от твоей ипостаси, прежней или нынешней, рожден с золотой ложкой во рту. Ты даже с богами общаешься практически на равных – и для тебя это естественное состояние. Тебе просто не понять, что может испытывать человек, который рожден в низком сословии и не имеет шанса занять положение выше, чем ему предначертано потолком социальной страты.
– Ты мастер-магистр Гильдии.
– Даже если я стану Главой Гильдии, я, по праву рождения, все равно останусь инструментом в чужих руках. Просто дорогим и редким инструментом. Говорю же, тебе не понять… Вспомни, как звучит твоя клятва, данная присягой Императору? Мы, которые так же хороши, как ты, клянемся тебе, который не лучше нас… Все первое сословие в этих коротких строках, которые для меня никак недостижимы, потому что родился не тем, кому можно так говорить. Я никогда не смогу заявить, что я так же хорош, как и ты – просто потому, что я не принадлежу к высокой фамилии. И никто и никогда меня туда не пустит. А если я все же скажу, что я так же хорош, как ты, как Кавендиш или даже так же хорош, как истеричный дурак Себастиан Агилар, который даже умереть не смог с честью, меня просто засмеют. Рожденный ползать летать не может – даже если я обуздаю владение силой до такого уровня, что буду превосходить любого из первого сословия, меня никто не воспримет на уровне уважения членов высоких фамилий. Полезный человек, умелый маг, а в случае протеста по поводу своего положения я просто перейду в разряд опасной зверушки, не более.
– Откровенно. Но?
– Но с Ливией у меня есть шанс. На титул, на власть, на то, чтобы выгрызть себе место в первом сословии. Прибывшие после сопряжения миров на Юпитер терране, в большинстве, это сброд авантюристов, которые во время перемен смогли забрать себе часть власти над людьми и землями нашего мира. Грядет новое время перемен, и открывается окно возможностей к возвышению.
– Только это? – фыркнул я.
– Только? – даже открыл глаза Никлас, а кот вдруг выгнулся дугой и зашипел.
Впрочем, когда Никлас увидел мою насмешку, он понял, что я таким образом просто пошутил. Шутка, кстати, оказалась не очень хороша – потому что, несмотря на внешнее спокойствие, Никлас эмоционально едва не взорвался. Даже кот это хорошо почувствовал – качка и удары волн не причиняли ему никакого беспокойства, а сейчас шерсть на его спине до сих пор не опустилась, а черные глаза смотрели по сторонам в испуганном недоумении – так сильна была вспышка ауры магистра.
– 1:0 в твою пользу, – невесело усмехнувшись, кивнул Никлас, вновь закрывая глаза.
– Ты хочешь помочь ей достичь вершины, надеясь на получение… титула?
– Титула, власти, авторитета, привилегий и прав. Всего и побольше, чтобы не хуже, чем у других представителей высоких фамилий.
– И как ты представляешь механизм попадания в первое сословие?
– Время перемен, я же сказал тебе. Где-то убавится, где-то прибавится. Пусть я даже буду новой аристократией, но мои дети и внуки займут подобающее место и получат должное уважение от нынешней клики власть имущих.
– Почему она тебе доверяет?
– Рейнар, тебе кто-нибудь говорил, что ты мастер залезть под кожу?
– Я просто задаю интересующие меня вопросы. Мне это важно.
Вновь Никлас замолчал. И вновь я было подумал, что разговор окончен, но снова ошибся.
– Знаешь, если бы среди секретных служб проводился чемпионат предателей, я бы его выиграл, – негромко заговорил Никлас. – За свои сорок три года я успел предать две фамилии первого сословия, четыре фамилии сословия второго, Гильдию Магов, Трибунал Конгрегации, Отдел специальных операций, причем его дважды, а также я предал Империю, поданным которой являюсь, и Новогородскую республику, подданным которой являлся.
Повисла небольшая пауза, во время которой я раздумывал, что нужно сказать, но Никлас комментариев от меня, как оказалось, не ждал.
– Знаешь, как я познакомился с Ливией? Именно я был тем человеком, который отвечал за ее похищение из храма Асклепия, последующую нейтрализацию и превращение в куклу. И вся операция была проведена под моим чутким и неусыпным руководством, под моим контролем и с моим непосредственным участием. И Ливия прекрасно об этом знает, как знает и о том, почему именно тогда я, в первый раз, предал интересы Отдела специальных операций и спас ей жизнь. Да, кстати – о том, что Ливия не просто жива, но и при памяти, до сих пор в Империи не знают.
– Верховный жрец нордлингов, слепой который, когда увидел ее первый раз, сразу после казни Лавиолетта, назвал ее «высочеством».
Никлас даже распахнул глаза и выругался.
– Откуда он узнал?
– Не знаю. Он потом немного умер, ты видел, так что спросить не получилось.
