— Сначала поймай меня, быстроногая! — весело воскликнула она.
Но Гешвири не стала второй нас нападать обычным манером. Быстрое движение пальцев — и в Саннин полетел снаряд, горячего воздуха, от которого ее кожа моментально покрылась капельками пота, а сама она явственно задохнулась. Но пальцы Саннин уже что-то делали... Плетка! Длинная, сверкающая магией, гибкая плеть появилась у нее в руках.
Даари тут же вспомнила оружие госпожи Лайет, которое та как-то ей показала. Эта плеть явно была попроще, даже по виду чувствовалось, что Саннин создала не боевое оружие, а, можно так выразиться, игровое. Плеть госпожи Лайет так и гудела от внутренней энергии; эта же просто сверкала, рассыпая искры.
Саннин мастерски обращалась со своим оружием: когда она хлестнула плетью, та пошла красивыми волнами. Девушка попыталась задеть Гешвири кончиком, но та тоже ушла от атаки в излюбленном Кланами акробатическом стиле: сделала колесо. При этом ее просторная футболка вниз, отчетливо показав, что под ней у Гешвири ничего нет, кроме светлой кожи. В зале раздались одобрительные вопли, а Даари отстраненно подумала, что этот «простенький» костюм Гешвири таит в себе неожиданные эротические грани.
Девушки замерли друг напротив друга; Саннин, горделиво выпрямившись и подбоченясь, Гешвири — настороженно замерев, пригнувшись, в позе хищного зверя. Она вновь напомнила Даари собравшуюся перед прыжком тигрицу, хотя и не призывала в этот раз своего астрального покровителя (во время Желтых дуэлей это не принято, хотя, говорят, есть особый «жанр» для любителей подобной экзотики...).
А потом обе девушки бросились в атаку одновременно.
Несколько месяцев назад — да даже еще весной! — наблюдая подобный бой, Даари сказала бы, что силы примерно равные. 8Сейчас ей уже так не казалось. Странно, кстати говоря: реальных боев она с тех пор почти не видела, разве только показательные тренировки на плацу в Серегенском гарнизоне. Ну разве что шайгон-боем немного позанималась да училась различать плетенки — и тоже не сказать, чтобы очень много времени удалось этому посвятить. Однако в совокупности эти усилия все-таки дали некий кумулятивныый эффект, и Даари теперь могла, хоть и с трудом, различать рисунок боя — причем не как судья, который только ищет нарушения, а как человек более-менее понимающий.
И этот рисунок ей не нравился.
Она четко видела, что Саннин круче.
Не сравнить с генералом Доарой Солнечной Камелией, полковником Ругерном Утренним Тигром или капитаном Алеко (последний бой магов с превосходящим противником, который видела Даари): не доставало скорости и силы ударов. Зато она брала изощренностью и искусностью. Правда, Гешвири держалась с ней почти на равных... Почти. Ей не хватало самую чуточку. Она все время промахивалась. Поймает Саннин какой-нибудь хитрой петлей — та вывернется. Заедет по ней каким-нибудь заклятьем, погодно-температурным или что-нибудь на замедление движения — та отскочет или даже парирует. Правда, кое-где и Гешвири показывала класс: например, когда она намотала плетку Саннин на руку, как-то умудрившись погасить удар, и вырвала ее (плетка тут же истаяла в воздухе, потеряв контакт с магом).
Кроме того, Саннин это преимущество давалось нелегко. Ее минималистичный костюм терял блестки, а прическа теряла шпильки по всей площадки, причем одна грудь с набухшим темным соском вывалилась из выреза — и выглядело это так эстетично, что Даари решила: так оно и было задумано изначально. Густые волосы и впрямь покинули косу и живописно разметались по плечам и вспотевшей спине в огромном вырезе. Дышала Саннин тяжело, что только делало ее еще привлекательнее. Гешвири дышала не легче, а в искусстве выглядеть при этом соблазнительно она явно уступала Саннин: лак в ее прическе частично сдал позиции, волосы прилипли ко лбу, на щеках проступили алые пятна. Даари сжимала кулаки, подавшись вперед: она болела за подругу. Красота Саннин вдруг показалась ей почти отталкивающей.
«Ничего, — пыталась успокоить себя Даари, — мы знали об этом... Мы это предусмотрели...»
Предусмотрели ли? Выдержит ли их план?
— Тш-ш, — Дракон привлек Даари к себе, вжал в грудь, обласкал ухо теплым шепотом. — Ты сейчас полководец. Не подавай своему лучшему бойцу повод думать, что сомневаешься в ней.
Даари благодарно кивнула и попыталась если не улыбнуться, то хотя бы расслабить лицо.
Это оказалось легче, чем она ожидала: дуэль шла своей чередой: нити магических плетенок, сотканные обеими участницами, уже затягивая весь зал, скрещивались между собой, яркие перламутровые искры парили в воздухе, напитывая его дармовой энергией — Даари почувствовала, как тело становится тяжелым и легким одновременно, как знакомый жар поднимается внизу живота, и даже соски начинают ныть, а удобный, пошитый по мерке бюстгальтер (честно говоря, ненамного удобнее обычного хорошего спортивного, который Даари купила себе в Академические времена), начинает как будто стеснять.
Ого! А ведь, пока Даари наблюдала за движениями Гешвири, она почти не замечала чувственности происходящего. Теперь же вдруг поняла, что, хотя магические приемы более разнообразны и больше похожи на «настоящий» бой, чем то, что творилось во время дуэли Дождевой Сливы и Метельной Розы, но все-таки и флирт, и серьезное эротическое напряжение, не сказать, похоть, тоже чувствуется. Саннин, дразнясь, ускользает — Гешвири со все возрастающим азартом и даже некоторой злостью пытается поймать ее.
«Поймает, — подумала Даари. — Саннин непременно ей позволит, мы об этом говорили... Правда, лучше бы Гешвири сделала это на своих условиях, но не так важно, в конце концов...»
Вот девушки снова отпрыгнули друг от друга на разные концы небольшой арены, и некоторые зрители недовольно заворчали: мол, сколько можно, они даже еще одеты! Но девушки не торопились. Они медленно начали обходить друг друга, каждая поглядывала на соперницу с уважением — и вожделением. Магия Желтой дуэли овладела ими.
Как ни странно, Даари ничуть не ревновала. Только засомневалась на секунду — Дракон, должно быть, видит, что обе эти девушки красивее и искуснее самой Даари... Не хотелось случайно скосить глаза на Дракона, увидеть живейший интерес на его лице и тем самым убедиться в своей догадке. Именно поэтому Даари поглядела — да не украдкой, а откровенно. («Спросит, не ревную ли — отвечу, конечно, ревную!»). Но Дракон смотрел на арену с выражением благожелательного равнодушия и легкого юмора, по нему вообще не видно было, что происходящее там его хоть сколько-то задевает. Вслед за мимолетным облегчением Даари немедленно испытала легкую обиду за Гешвири. Она там так старается, а он!..
Ей хотелось крикнуть «Давай, Эйши!» — но она сдержалась. Ей нужно сохранять видимость беспристрастности.
Она снова обернулась к арене — и обнаружила, что не может найти там Гешвири. Или, скорее, она видит там слишком много вариантов Гешвири: воздух дрожал и колебался, полный изогнутых, прыгающих и бегающих силуэтов дочери Утреннего Лотоса. Тот самый трюк, который они использовали для БАТ!
Вопреки тому, что иногда показывают в сериалах, посвященных деяниям великих магов, ни один из силуэтов Гешвири нельзя было принять за нее саму: они дрожали, рассеивались в воздухе, некоторые плыли и искажались, мерцали, сквозь них просвечивал пол и стены — к тому же отдельные копии ее компонент случайного выбора в заклятье подвесил под самым потолком. Но все же взгляд путался в этих отражениях, теряя оригинал.
Вот и Саннин тоже растерялась. Правда, лишь на долю секунды.
Почти сразу она сделала короткий и мощный жест, дернула несколько струн, взмахнула плетью — сильный порыв ветра пролетел по залу, взъерошив волосы многих присутствующих, всколыхнув рукава, шелковые шарфы и даже некоторые юбки. Заодно ветер разметал призрачные копии, открыв Гешвири... Стоявшую ровно за спиной у Саннин с готовой плетенкой в широко расставленных руках.
Саннин начала оборачиваться — поздно! Гешвири поймала ее в двойные объятия — и своими худыми мускулистыми руками, и магической сеткой.
