Выхожу к дороге и сообщаю командиру головного дозора об обнаружении наблюдателя. Вестовой с докладом немедленно отправляется к Игнату, но что, кроме очередного приказа о повышении бдительности, может сделать старший караванщик, я не знаю. Тем не менее, он делает. В течение десяти минут вдоль груженых товаром телег происходит оживленное движение, в результате которого все возницы дининских подвод получают заряженные арбалеты, а кое-кто и охотничьи ружья. Похоже, Игнат выгребает все свои запасы, включая оружие, предназначенное для продажи в городе. К моим предупреждениям теперь относятся более чем серьезно, и это радует, вот только помогут ли нам отбиться принятые меры? Возницы — весьма сомнительные бойцы, так что наша огневая мощь после раздачи им оружия лишь формально выглядит ощутимо возросшей.
Минут через двадцать атмосфера угрозы, нависшей над размеренно идущим вперед караваном, сгущается до такой плотности, что я начинаю ощущать её почти физически. Судя по всему, тревогу испытываю не только я. Среди дининских охранников хватает опытных бойцов, и многие из них дожили до своих лет во многом благодаря развитой интуиции, а она сейчас вовсю предупреждает их, что впереди нас ждет что-то очень недоброе.
Я уже некоторое время бросаю вперед локационные импульсы, однако пока никакого отклика на них нет. На очередной контрольной точке мы с Павлом должны поменяться сторонами дороги, но я отсылаю его обратно, оставаясь слева от тракта. Почему-то я не сомневаюсь, что наши проблемы придут именно отсюда.
В какой-то момент я словно спотыкаюсь на ровном месте, хотя никаких физических препятствий передо мной нет. Организм просто не хочет идти дальше. Я, конечно, могу заставить себя продолжить путь, но это тот самый случай, когда столь недвусмысленное предупреждение игнорировать категорически не следует. Накатывает состояние обостренного восприятия. На этот раз оно приходит очень вовремя, а висящей под курткой амулет позволяет ему продлиться не несколько мгновений, как это бывает обычно, а около десяти секунд.
Увы, ничего хорошего увиденное и услышанное нам не обещает. Головной дозор, похоже, уже не спасти, но у каравана, возможно, ещё есть шанс. Срываю с пояса хлопушку, приоткрываю рот, отвожу её как можно дальше от себя и дергаю за кожаную петлю. Осечка! Произнося про себя добрые и вечные слова, отбрасываю в сторону бесполезную картонную гильзу и выхватываю второе сигнальное устройство. На этот раз оно срабатывает как надо, и над не слишком густыми зарослями разносится раскат грома. Падаю в мокрую траву, выхватываю револьвер и открываю беглый огонь по трем бандитам, тихо сидящим в густых зарослях метрах в пятидесяти впереди, почти точно на моем пути. Они ждут именно меня, вернее, не меня конкретно, а разведчика из охраны каравана. Их задача — бесшумно его ликвидировать, не позволив поднять тревогу.
Я опустошаю почти весь барабан, точно зная, что ни в кого не попаду, но мне нужно подарить своим хотя бы несколько драгоценных секунд, и я надеюсь, что заполошная стрельба на фланге засады застанет врагов врасплох и заставит их эти секунды потерять.
Дозор на дороге реагирует немедленно. Бойцы Игната разворачивают коней и бросают их в галоп, стремясь как можно быстрее вернуться к каравану, но вслед им уже гремят выстрелы, причем это не грохот охотничьих ружей, чаще всего встречающихся у обычных бандитов, а отрывистый перестук серьезного нарезного оружия, произведенного ещё до войны. Слышны даже короткие очереди, а это значит, что нами решил заняться очень серьезный противник.
Двое бойцов из головного дозора валятся из сёдел в первые же секунды. Третьему удается проскакать почти пятьдесят метров, но в итоге пуля настигает и его. Жалобно ржут раненые лошади, а из леса на тракт уже выскакивают вооруженные люди. Их, правда, совсем немного, и мне сейчас, мягко говоря, не до них. Основная часть банды остается в зарослях и давит огнем меня, ведь именно я поднял шум и сорвал им засаду, а главное, я сейчас нахожусь между ними и караваном, и если лихие люди предпримут атаку, она прокатится прямо через мою позицию.
Выпускаю две стрелы из арбалета по мелькнувшей среди кустов фигуре, отбрасываю разряженное оружие и откатываюсь в сторону. Из старого пня, рядом с которым я оказываюсь, град пуль выбивает фонтаны коричневой трухи. Нарезной огнестрел шьет гнилую деревяшку насквозь, и я хвалю себя за то, что не стал прятаться за столь ненадежной преградой.
Продолжаю быстро ползти, стелясь по земле. Переть дуром на мою позицию враги пока не решаются. Судя по доносящейся до меня отборной ругани, один из болтов, выпущенных из моего арбалета, кого-то всё-таки зацепил. Я знаю, что замешательство, вызванное моей стрельбой и ранением одного из бандитов, очень быстро закончится, и стремлюсь как можно быстрее убраться с пути банды. Не воевать же мне одному против многих десятков лихих людей. К тому же в барабане револьвера остался только один патрон, а тратить время на перезарядку я не могу.
Ползу, скрываясь за кустами и редкими неровностями рельефа. Спасает меня только то, что заросли достаточно густые, хоть уже частично и сбросившие листву. Хаос и ругань среди лихих людей быстро сходят на нет, сменяясь четкими отрывистыми командами. Кто-то, обладающий среди них непререкаемым авторитетом, на глазах берет бандитскую вольницу под контроль. По большому счету, одинокий разведчик, столь не вовремя поднявший тревогу, банде сейчас не слишком интересен. Ловить его нет смысла — это потеря очень важных минут, которые можно использовать для атаки на ещё не успевших подготовиться к обороне караванщиков. И бандиты, подчиняясь четким командам, идут вперед, оставив меня на фланге. Не думаю, что их главарь обо мне забыл, но приказ заняться мной он отдаст потом, когда будет решена основная задача.
Первоначальная неразбериха в рядах банды окончательно преодолена, и ватага лихих людей на глазах превращается в неплохо организованный отряд. По-хорошему, мне нужно немедленно бежать и, сделав большой крюк, пытаться выйти к своим. Вот только я вижу, что от такой крупной банды, спаянной чьей-то железной волей, люди Игната и Федора сами не отобьются. Толку от моего револьвера в предстоящей схватке будет совсем немного, и если уж так получилось, что обо мне временно забыли, этим обстоятельством нужно обязательно воспользоваться.
В той стороне, куда ушла банда, вспыхивает яростная перестрелка. Лихие люди вступили в огневой контакт с охраной каравана, а это значит, что и мне самое время действовать. Я внимательно вслушиваюсь в звуки стрельбы и двигаюсь вслед за противником. Конечно, бандиты оставят кого-то следить за тылом, но я всё же надеюсь, что смогу обнаружить врагов раньше, чем они засекут меня.
Люди Игната явно не раз тренировались отбивать подобные нападения. Мое предупреждение дало им время, и теперь на беспорядочную стрельбу бандитов охрана каравана отвечает беглым огнем из укрытий, роль которых играют развернутые поперек тракта и вдоль обочин подводы. Устраивать лобовую атаку на хорошо укрепившихся караванщиков лихие люди не торопятся. Их командир тоже не спешит гнать своих людей под пули, хотя явно мог бы, и буквально через пару минут я понимаю, почему.
Меня вновь бросает в режим обостренного восприятия, и почти сразу откуда-то справа слышится негромкий хлопок. В небе над моей головой раздается отчетливый свист, и в зарослях справа от обочины с грохотом взлетает в воздух фонтан земли и измочаленных веток. Всё намного серьезнее, чем я думал. Враг явно готовился к нападению с большим размахом. Честно говоря, я даже представить не могу, где лихие люди умудрились раздобыть миномет и боеприпасы к нему. Первая мина ушла с перелетом и взорвалась метрах в сорока за растянувшимся вдоль тракта караваном, но не вызывает никаких сомнений, что не второй, так третий выстрел непременно накроет людей Игната.
Практически сразу после хлопка миномета звучит ещё один очень неприятный звук. Он мощнее и протяженнее, чем звучащие с обеих сторон короткие и злые щелчки выстрелов. Результат не заставляет себя ждать. Один из защитников составленного из подвод укрепления дергается и валится на спину с пробитой головой.
