— Вы помогаете слуге Нильф. За такое Орден Духа делает с людьми не самые приятные вещи.
— Орден Духа может поцеловать мой зад, — хохотнул Армель. — Первое, платят мне не эти придурки, которые гоняются за любым, кто посмел посмотреть куда-то в сторону, отличную от стороны храма Света. Второе — руки у них коротковаты, чтобы дотянуться до меня.
— У вас настолько могущественные покровители в Скокресте?
— И это тоже, — улыбнулся шпион. — И это тоже, Владыка. Но я предпочитаю думать, что Престол видит меня полезным именно живым, свободным и вольным жить так, как я хочу. Ведь только при таких условиях я могу качественно выполнять свою работу. У Святого Престола достаточно рьяных слуг, но не слишком много умных. В этом проблема Трех Орденов. Кстати, могу я задать вопрос?
Я только неопределенно махнул рукой. Этот человек знал слишком многое, а мне не имело смысла скрываться. О чем он может меня спросить, что могло бы мне навредить больше, чем его понимание того, как я отношусь к Лиан и Эрегору?
— Так вот, о чем я хотел бы спросить… — начал Армель. — Что такого вы сделали с Авелин Лавертен, что сначала ее больше месяца держали в застенках, а потом повезли прямиком в столицу? Да еще над ней взял патронаж лично брат Леннарт. А он могущественный паладин.
— Не дает покоя история маленького клирика? — усмехнулся я.
— Это для меня чистая загадка! — воскликнул Армель. — Выглядит так, будто бы ее видят могущественным воином Света. Я же говорил, что когда я в последний раз был в столице, ее готовили к получению титула Пресветлой девы?
— Говорили, — ответил я. — Тут нет никакой тайны, Армель. Она просто пережила встречу со мной.
— В смысле, она дала вам бой? — удивился Триерс. — Тогда это многое…
— Нет, — перебил я мужчину, — она просто пережила встречу со мной. Она и ее отряд посмели сунуться в мою долину, за что и поплатились. Лавертен же я пощадил, чтобы она смогла доставить мое послание своему епископу.
Армель выглядел заинтригованным.
— Вот оно что. Знаете, все намного проще, чем я ожидал. Вокруг этой девчонки ходят такие слухи, что она едва ли не дала бой самому Владыке Демонов и героически вырвалась из этого сражения, чтобы принести скорбные вести в земли Орденов. Вы же говорите, что просто ее отпустили.
— Вы сомневаетесь в моих словах? — поднял я бровь.
— Шутить изволите? Господин Фиас, у вас нет ни единой причины лгать! — воскликнул Триерс. — Мне более интересно, почему судьба клирика сложилась именно так, а не иначе.
Я чуть подумал над словами Армеля, а после ответил:
— Думается, ее просто готовят на заклание. Сейчас слава о Пресветлой деве начнет греметь по всем Трем Орденам, а потом ее просто бросят грудью на меня, но на этот раз с понятным и однозначным приказом не отступать и не сдаваться. Да она и сама поверит в свое величие и мощь.
— А если бог Света на самом деле коснулся клирика? — предположил Армель. — Вы могущественны, но не всесильны. Век каждого рано или поздно закончится.
— И мое время на исходе, — согласился я со шпионом. — Но я не страшусь встречи с Лавертен, господин Триерс. Она уже сломлена мною, еще там, в моей долине, когда она с ужасом смотрела мне в глазах и лепетала свои молитвы, а ее бог их не слышал. Я сломил ее волю еще тогда, и она может стать хоть трижды Пресветлой девой, но когда мы встретимся в следующий раз, она опять станет маленьким испуганным клириком, который посмел сунуться туда, куда не следовало. Вот и все.
На это Армель уже ничего не ответил.
Остаток дня прошел в полной тишине. Заночевали в небольшом селении, где все же нашлась и крыша и кровать для путника, а после — продолжили двигаться на восток. Погода окончательно испортилась, так что говорить совершенно не хотелось. Я видел, как тяжело дается дорога уже немолодому Армелю, но он, словно горделивый мальчишка, старался не показывать виду. Если бы он попросил, то и привалы мы делали чаще, и на ночлег останавливались пораньше. Но Армель молчал, а я — не спрашивал.
Если шпион Святого Престола не солгал, а я был уверен в том, что Триерс говорил правду — иронично, но именно профессиональный лжец и шпион оказался самым честным человеком, которого мне довелось повстречать в последние месяцы — то загонять коней смысла не имело. Если с Лиан что-то случилось, она либо укрылась в долине и сейчас дожидается, когда я спохвачусь, либо уже больше недели мертва. Даже если она получила тяжелую рану, она должна была или истечь кровью в первые трое суток, или уже пошла на поправку. Молодое эльфийское тело исцелит само себя, тут я даже не сомневался.
Я не давал волю поднимающемуся в груди гневу, не давал волю чувствам. Слишком много сил я вложил в воспитание девочки, чтобы она погибла на совершенно простом задании! Которое, к тому же, возникло само по себе. Никто не мог предугадать, что я отправлю отряд в сторону долины. Значит, это не могла быть засада у моего дома, да и кто в здравом уме нападет на Владыку Демонов? Опять святоши? Если бы это было так, Армель бы уже давно покаялся и сдал этих идиотов с потрохами, я четко понимал позицию слуги Святого Престола касательно тех, кто пытался влезть между мной и Мордоком. Значит, это был кто-то в Мибензите, и целью была… именно Лиан.
Когда эта мысль наконец-то оформилась в моей голове, я только сильнее сжал поводья и поклялся сам себе, что отрежу этому умнику голову тупым ножом. Обязательно тупым — быстрая смерть была бы для этого идиота избавлением и почти подарком. Нет, тот, кто решил ударить по Лиан, чтобы дотянуться до меня, должен умереть в страшных муках, а его конец станет назиданием всем, кто хоть на секунду мог подумать, что со мной можно играть в подобные игры.
Наказывать таких людей надо быстро, решительно и с особой жестокостью, потому что в их сердцах нет отваги бросить вызов мне в лицо. За мою долгую жизнь, еще до того, как я покинул Налор, слишком много моих товарищей погибли именно так: став целью тех, кто был слишком слаб или труслив, чтобы бросить мне вызов прямо в лицо. Все эти мои враги закончили одинаково плохо.
Двигались мы с Армелем быстро, на лошадях не экономили — меняли животных при первом удобном случае, причем с хорошей доплатой. В одном из селений нас попытались нагреть и подсунуть больную старую кобылу под видом резвой лошади, но тут даже мне вмешиваться не пришлось, все решил Триерс. С удивительной для его возраста прытью, шпион Святого Престола подскочил к конюху и мощным ударом в ухо повалил того на землю.
— Это что за кляча⁈ — прорычал Армель. — Мы торопимся, а ты подсовываешь дурную кобылу⁈
— Ложь! Ты что такое несешь! У меня лучшие выезженные кони! — прокричал мужик, вскакивая на ноги.
В ответ Армель сделал шаг в сторону предлагаемой нам кобылы, развел в стороны руки и слегка крикнул. Животное тут же с диким ржанием рвануло в сторону, разрывая себе губы уздечкой.
— Вы ее только из плуга достали и продаете, как ездовую⁈ Никакой выучки! Вон, на шее и плечах следы от хомутов! Бестолочь! Пройдоха!
Армель отвесил горе-продавцу еще несколько пинков, после чего приказал заменить животное, причем выбрал его себе сам.
— У вас наметанный глаз, — сказал я Триерсу, когда мы опять выехали на большак. — Кобыла и вправду была только с полей.
— Всю жизнь в пути, я сменил слишком много лошадей, чтобы по одному движению ушей понять, выучено животное держать на спине всадника, или мне подсовывают рабочую скотину, — ответил Армель.
Я подобным знанием лошадей похвастаться не мог — да и не водилось в Гирдоте людей, которые бы рискнули меня обмануть во время покупки чего-либо — так что все дальнейшие замены животных легли на плечи шпиона Святого Престола.
С каждым днем Гирдот неумолимо приближался. Это будет наша первая точка. Лиан должна была заглянуть к Борну, я слишком хорошо знал эльфийку, она не могла отказаться посетить приятный и знакомый ей трактир, поболтать с Ольхой, понежиться в моей медной ванной. Именно у Борна я узнаю, когда именно прибыла девочка и куда убыла. В донесении Триерса говорилось «еще не вернулись», значит их видели в городе.
