— Нет-нет, — пробормотал Блейд, и сам напуганный этим резким пробуждением. — Я всего лишь хотел…
Ллиэн протянула к его лицу раскрытую ладонь.
— Брегеан! Брегеан хаэль хлистан!
Блейд не мог отвести от нее глаз, и его душа внезапно наполнилась ужасом. Эльфийка вдруг показалась ему страшной, невероятно уродливой, отвратительной, как вампиры из легенд — порождения ночи, пожирающие детей в колыбелях. Он отдернул руку, словно боясь обжечься, и, отвернувшись, чтобы не видеть ее, попятился назад с гримасой отвращения.
Ллиэн поднялась и, все еще протягивая к нему руку с раскрытой ладонью, прошептала несколько слов на странном языке — так тихо, что Блейд их не расслышал. Но они все равно подействовали: на него мгновенно навалилась давящая усталость, и он заснул как убитый.
Странное ощущение пробудило королеву Ллиэн ото сна. Она словно услышала резкий крик, одновременно хриплый и звучный, угрожающий, но, однако, знакомый. Она приподнялась, упираясь рукой в тяжелый полог, укрывающий плот, и ее лицо исказилагримаса боли. Ей показалось, что все ее кости и мускулы разбиты, сломаны, истерзаны. Она еще некоторое время лежала, уткнувшись лбом в грубые скользкие бревна, потом встала на четвереньки. Рядом с ней спали двое ее спутников, не обращая внимания на вязкую тину, просачивающуюся сквозь щели плота Утер дрожал, как в лихорадке, и тихо постанывал. Его лицо покрывали капельки пота.
Снаружи снова раздался крик. Кричала птица. Наверняка это был сокол Тилля… Но Ллиэн больше поразила тишина,в которой прозвучал его голос.
Не было слышно ничего, даже комариного гула…
Ллиэн некоторое время чутко прислушивалась. Да, комары куда-то пропали.
Сердце Ллиэн забилось быстрее, окрыленное надеждой. Новый крик сокола придал ей решительности. Она отбросила полог и вышла наружу.
Воздух был чистым и холодным, и первый же глоток обжег ей легкие. Слегка пошатываясь на подгибающихся ногах, Ллиэн в восхищении смотрела вокруг. От тумана осталась только легкая дымка. Плоты мягко скользили среди камышей и других болотных растений. Она стянула со своих спутников промасленную ткань, усеянную множеством мертвых насекомых, и сбросила ее в воду.
Блейд тут же проснулся, хлопая глазами и стуча зубами, однако, тоже почувствовав конец испытаний, улыбнулся почти детской улыбкой. Но когда его взгляд остановился на Ллиэн, улыбка превратилась в гримасу отвращения. По какой-то странной причине один лишь ее вид был для него невыносим.
Небо почти полностью очистилось, и белый сокол Тилля описывал круги над зарослями камыша, время от времени пронзительно вскрикивая.
— Эй! — закричала Ллиэн. — Выходите на воздух! Здесь светло!
Полог, укрывающий первый плот, зашевелился, и показалась громадная фигура Фрейра. Варвар некоторое время смотрел на новый пейзаж, среди которого они плыли, с наслаждением вдыхая холодный воздух. Потом разразился своим громовым смехом; мало-помалу к нему присоединились и все остальные.
Однако смех оборвался так же резко, как и начался. Утер продолжал лежать, и его тело сотрясала сильная дрожь. Лицо было смертельно бледным, а тело покрывали красные следы укусов.
— Куда подевались лошади? — закричал Блейд, оглядываясь на третий плот.
Все посмотрели на плот Тилля и пажа гномов, но под промасленным пологом не было видно ничего, кроме смутных очертаний небольших предметов.
— Тилль! — позвала королева Высоких эльфов. Никакого ответа. Ни малейшего движения.
— Подтащим их плот к нам, — сказал Блейд, хватаясь за веревку, которой были связаны плоты.
Ллиэн присоединилась к нему, и третий плот понемногу приблизился, скользя среди зарослей камыша, уже раздвинутых двумя предыдущими. На переднем плоту оба гнома, вытянув шеи, тщетно пытались разобрать, что происходит. Им пришлось бы взобраться на плечи Фрейра, чтобы смотреть поверх высоких камышей…
— Проклятье! — внезапно воскликнул Блейд. — Вы только посмотрите на этот кошмар!
— Что там такое? — спрашивал Цимми у Фрейра, возвышавшегося над бескрайней гладью воды.
Варвар не отвечал, но его глаза внезапно округлились, а лицо исказила гримаса отвращения. Его спутники еще больше встревожились.
— Да что случилось? — воскликнул Мьольнир. — Фрейр!
— Блейд нашел лошадей, — отвечал гигант, не прекращая всматриваться вперед. — Вернее, то, что от них осталось…
— То есть как? — переспросил гном, продолжая стоять на цыпочках, несмотря на безнадежность своих попыток что-то увидеть.
— Лошадей сожрали.
— Подводные чудовища! — в ужасе прошептал Уазэн, хватаясь обеими руками за голову.
Блейд и Ллиэн перепрыгнули со второго плота на третий. Резко сорвав полог, Ллиэн облегченно вздохнула: на плоту, скорчившись, спали Тилль, его собака и паж гномов. Она принялась трясти их, чтобы разбудить, но зашевелились лишь Рогор и собака.
У Тилля на лице и руках виднелись многочисленные следы комариных укусов, и так же, как Утер, он был весь в ледяном поту. Кроме того, на лбу у него был длинный след от ужасного удара, сорвавшего кожу и, несомненно, заставившего эльфа потерять сознание. Правая щека — покрыта запекшейся кровью, в которой еще подрагивали крылья насекомых.
Ллиэн пошатнулась от ужасного зрелища: Блейд только что перерезал поводья, удерживавшие возле плота останки лошадей, и бездонная топь сразу же поглотила их, издав короткое бульканье.
— Стало быть, мы наконец выбрались, — пробормотал Рогор, садясь.
Блейд бесцеремонно схватил его за плечи и рывком поставил на ноги.
— Что здесь произошло? — крикнул он.
Гном оттолкнул его, и на секунду его глаза угрожающе блеснули. Даже Ллиэн невольно вздрогнула, испуганная такой внезапной переменой в лице гнома. Длинная рыжая борода, которую он обычно заправлял за пояс, выбилась из-под него, и под красной туникой, украшенной рунами короля Болдуина, на мгновение блеснуло оружие.
Рогор заметил взгляд королевы и поспешно запахнул тунику.
— Расскажите, что случилось, — настойчиво сказала она.
— Эти дни были поистине ужасны, ваше величество, — заговорил Рогор, опуская глаза и пытаясь успокоиться. — Господин Тилль хотел спасти лошадей, но это оказалось непосильной задачей. Они совсем обезумели из-за комаров. Первая лошадь упала в воду вместе со всей своей поклажей, и наш плот едва не опрокинулся. К несчастью, она зацепилась поводьями за один из шестов и так сильно билась в воде, что туда свалились и другие лошади.
Гном повернулся к остальным и продемонстрировал свою одежду, заляпанную тиной.
— Я и сам упал в воду, видите? Но нет худа без добра: тина защитила меня от комаров…
