Так прошло две недели, полные раздумий и холодных дождей. Ехать куда-то в такую распутицу казалось мне еще более бессмысленным, чем сидеть в доме в пригороде Янека. Впрочем, я хотя бы была в относительной безопасности.
На кухне горели две свечи и белый магический огонек у потолка. Одной магии оборотням казалось мало — белый свет резал глаза. Я-то давно привыкла, а им это было непривычно. Мы с Тонрой накрывали на стол. На ужин у нас была превосходная, запеченная с клюквой куропатка.
В закрытые ставни кто-то постучал. Я подпрыгнула от неожиданности, чуть не выпустив из рук глиняную миску.
— Я открою, — сказал Тенла и пошел к двери.
— Кого могло принести в такой ливень? — недоумевала Тонра.
— Может, это Гилаша? — предположила я.
— Да нет, она бы не стала стучать, дверь-то открыта.
Со стороны входа послышались мужские голоса. Я с опаской прислушалась.
— Итиль, это к тебе! — через несколько мгновений вошел на кухню Тенла.
— Кто там?
— Тот маг из «Пивомании», помнишь?
— Как он меня нашел? Что он хочет? — сердце в груди о страха заходило ходуном.
— Что ты так волнуешься? Он хочет с тобой поговорить, — беззаботно сел на стул оборотень.
— Как же-как же, — невесело хмыкнула я.
Маг тайной службы стоял на крыльце в сером плаще. Тяжелые капли воды стекали по складкам непромокаемой ткани, образовывая на полу лужу. У калитки молча мокли два хмурых тролля, одетые в одинаковые зеленые плащи.
— Что Вам нужно? — бесцеремонно спросила я, глядя в желтые, как янтарь, глаза. Они напоминали мне глаза умершего некроманта Дота, только было в них что-то теплое, родное.
— Я пришел поговорить с Вами.
— Это я уже поняла. О чем именно?
— Почему Вы еще здесь? — спросил маг.
— А где я, по-вашему, должна быть? — изогнула бровь я.
— Вам лучше бы отправиться подальше.
— Это приказ?
— Что? — опешил Эмис.
— Вам отдала приказ моя мать? — напрямую спросила я. — Сколько она Вам заплатила? Наверняка больше, чем Сине и Трегу. Сотрудник тайной службы, наверное, стоит больше, чем парочка магов из неродовитых семей.
— Я не совсем понимаю, о чем Вы говорите.
— Да ладно Вам. Куда бы я не пошла, меня везде пасут приспешники моей матушки. С такой хваткой она бы давно поймала некромантку.
— Этот оборотень тоже — от леди Амии?
— Нет, — ответила я. — Моя мать не стала бы ему доверять.
— Полагаю, Ваша мать вряд ли смогла бы разориться на меня.
— Вы намекаете на то, что не имеете никакого отношения к моей матери? — нахмурилась я. — Я Вам не верю.
— Что ж, это Ваше право, — грустно сказал Эмис. — Но я хотел бы предупредить, что дело некромантки теперь находится на усиленном контроле властей. Вы можете пострадать.
— Вам-то какое дело? — огрызнулась я.
— Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.
— Только и всего?
— Только и всего, — уверил меня маг.
Я раздраженно прикусила губу и, нервно побарабанив пальцами по косяку, спросила:
— Это все?
— Не совсем, — покачал головой он. — Я Вас сильно испугал? Мне, право, неловко.
— Я Вас прощаю, — высокомерно произнесла я.
— Спасибо, — странно улыбнулся Эмис. — Но позвольте мне сгладить неловкость вот этим подарком…
Жестом фокусника он вытащил из-под полы черную бархатную коробку прямоугольной формы. В таких обычно хранят ювелирные изделия.
— Это чего? — отбросив церемониальный тон, ошарашено спросила я.
— Подарок для Вас, Итиль.
Маг открыл тугую крышку. На серебристой подушечке лежал браслет из желтого золота. Тяжелый янтарь с черным, навеки застывшим пауком внутри — инклюзом — охватывал дракончик с тонкими крыльями. Мелкие бриллианты были рассыпаны по всему браслету.
— Вы с ума сошли, — хлопая глазами, промолвила я.
— Вам не нравится?
— Нет, что Вы, очень нравится…
— Я знал, что Вам понравится. Это накопитель энергии, думаю, он Вам пригодится. Накопители никогда не бывают лишними.
Я вяло растянула губы в улыбке. Осторожно взяв браслет, Эмис надел мне его на руку. Накопитель сел на запястье, как будто на него и делали.
Эх, знала бы, привела бы руки в порядок. Они после утренней мойки полов и мытья посуды выглядели не самым лучшим образом, хотя в Тасшобе я тщательно ухаживала за ними каждый день. Руки гадалки не должны вызывать неприязни у клиентов.
— Я надеюсь, что глядя на этот браслет, Вы будете вспоминать обо мне, — улыбнулся маг. — А теперь мне пора. Рад был снова с Вами встретиться, госпожа.
Поцеловав мне руку, Эмис накинул капюшон плаща и пошел к калитке. Тролли глумливо заржали, толкая друг друга в бок. Маг что-то негромко им сказал; после этого телохранители заткнулись.
Я перевела взгляд на браслет и вздохнула. По идее, не стоило брать такие дорогие подарки от малознакомого человека. Но какая женщина, тем более магичка, сможет устоять перед такой красотой, тем более магически практичной? В этот янтарь с инклюзом энергии наверняка будет накапливаться больше, чем в три Итиль. О боги, сколько же он стоит?..
Мать всегда прятала от меня драгоценности, справедливо считая, что давать их в руки ребенку не стоит. Но проблема была в том, что ребенком мать считала меня и сейчас, в двадцать два года. Да что я — моего тридцати двухлетнего брата она величала не иначе, как «мой малыш». Меня всегда пробивало на смех, когда она ласково гладила здоровенного бугая, боевого мага высшей квалификации и приговаривала: «Ах, мой малыш, как же ты похудел. Твоя жена совсем за тобой не следит». И если я прыскала в кулак, то жена брата, Нарделя, лишь скрипела зубами и кидала в сторону матушки полные искренней ненависти взгляды.
Поежившись от холода, я сунула в карман оставленную магом черную коробку из-под браслета и собралась зайти в дом. Но дверь так и осталась открытой. Я внезапно вспомнила Эмиса — не того мага тайной службы, который только что подарил мне браслет, а двенадцатилетнего мальчика с ярко-желтыми глазами…
…Бал катился к концу. Приближалась полночь, душная летняя полночь, когда больше всего в жизни хочется выйти из дома и идти, куда глаза глядят. Я сидела в саду на белой плетеной скамейке и смотрела на весело играющих в «салки» детей. Почти всех я знала, они часто приезжали в наш дом просто так, не только на балы. Вон весело смеется Вирса, с которой я любила играть в куклы. Вон дразнится Пошка, вечный задира и хулиган. А вон о чем-то шепчется с незнакомой девочкой Тодрива, несмотря на возраст уже первая сплетница и жуткая склочница.
В «салки» играть не хотелось, хотя мама строго-настрого приказала мне быть в центре внимания. «Запомни, Итиль», любила повторять она, «Главное — это связи. Через пятнадцать-двадцать лет эти девочки и мальчики станут самыми влиятельными людьми в Лефии и ты скажешь мне спасибо». Вот только дружить с этими будущими «самыми влиятельными» я не очень-то хотела, хотя пара подруг у меня все же имелась.
