Роман Терехов - Авантюрист

Прежде чем я успел что-либо осознать и предпринять, поток рвоты кавалерийской лавой пронесся по пищеводу и вырвался на свободу. Острый спазм определил центр моего тела, а отголоски спазма проникли во все клеточки и доложили мозгу о состоянии и положении организма. Состояние — паршивое. Положение — лежачее. В ребра впились острые камни, а голова покоилась на мягком и высоком подобии подушки. Отчего блевалось мне особенно некомфортно.

Вдыхая через раз, медленно встал. Глаза не хотели открываться! Удар дубинкой говномяса не прошел бесследно. Лоб и лицо покрывал слой липкой, пахнущей медью гадости. Слабыми дрожащими пальцами ощупал голову, чтобы убедится в отсутствии ран. На лице подсыхала чужая кровь, но не она являлась причиной намертво сомкнутых век. Страх. Сильнейший страх перед неизведанным. Нелегко было прекратить детскую игру в прятки с самим собой.

— Да твою ж налево!

Я. Один. Дрожащий. Жалкий. Посреди бескрайнего поля, усеянного трупами. Людей. Нелюдей. Странных животных. Ветер трепал лоскутки одежды на близлежащих телах. Хрипло кричали и хлопали крыльями стервятники. По соседству за кучей мертвечины мародеры делили хабар, ругаясь на незнакомом языке. Отличные соседи, помнится, я со своими-то миролюбивыми на Земле не ладил.

Нет, я не потерял ни сознания, ни дара речи. Холод пронизывал кожу. Упав на колени, я мысленно взмолился: «Боже! Как же так? Я ведь не об этом мечтал! Разве этот ад мне обещал Арагорн?» Стоп, стоп, стоп, дружище! Говорила тебе бабушка, не садись играть с чертом в карты? Говорила! Так при чем тут Бог? Что-то ты о нем не вспоминал, попивая у костра коньячок с каким-то подозрительным типом! Так, не в ту степь лихие скакуны мыслей понеслись. Я практически гол и бос. Нахожусь непонятно где. Обращение в местное общество защиты прав лохов отложим на потом, а пока есть более насущные задачи.

— Сначала умойся, — предложил тихий голос за спиной, угадывая мою мысль «С чего бы начать?». В трех шагах совершенно индифферентно висело объемное изображение человека в пыльнике и капюшоне, который указывал правой рукой на ближайший солдатский ранец.

Поскольку голографический «император из звездных войн» предлагал разумный поступок, выяснять происхождение говорящего глюка не хотелось. Не вставая, подтянул к себе ранец, извлек притороченную сбоку круглую кожаную флягу, умылся и прополоскал рот.

— Хороший мальчик. Теперь сними с меня сапоги.

Послушался и в этот раз. Переминаться с ноги на ногу на острых камнях — удовольствие сомнительное. С обувью у ближайших покойников дела обстояли скверно. Какие-то грубые тряпочные полуботинки на деревянной подошве с обмотками. Еще и убитые совсем. Как и их хозяева. У нелюдей вместо нормальной обуви на ногах имелись чувяки, мокасины или копыта. Взгляд вернулся к трупу человека в пыльнике, что послужил мне подушкой. Страшная рана на спине ставила крест на идее присвоить модный и, наверное, удобный наряд. Зато покойный носил приличные на вид сапоги из натуральной кожи, с высоким голенищем и шнуровкой. Прикинул по подкованной ровными рядами металлических гвоздей подошве — размер подходящий!

— Быстрее! — торопил меня неугомонный призрак.

В ответ ругнулся шепотом. Ослу понятно, что покинуть поле боя надо как можно оперативнее. Желательно в удобной обуви, в одежде и с оружием в руках. Злобные крики моих опасных «соседей» тому изрядно способствовали: бежать, скорее бежать!

Чтобы ловчее стаскивать обувку, с усилием перевернул неподатливый труп с живота на спину. Вот так сюрприз! Рука покойного сжимала револьвер оригинальной конструкции. Звякнувшее о стальное зерцало на груди кожаного жилета оружие словно обострило мой слух. Где-то неподалеку глухо и натужно стонал раненый. Каркали и хлопали крыльями падальщики. Вдалеке продолжалась перестрелка. Окинул взглядом окрестности — ниже по склону начинался хвойно-лиственный лес. Вот туда мы и направимся, после того как…

Голограмма пошла полосами, словно кто-то глушил сигнал или батарейки садились. Постепенно окружающий мир становился ярче: алела кровь на камнях, на светлой солдатской форме, сочно зеленели пучки травы между черными и серыми буграми тел зверолюдей, сверкала нагрудная пластина у мага, сватающего с того света мне свои зачетные боты.

— Постарайся меньше шуметь. У нас мало времени! — спокойно констатировал «призрак», но это спокойствие из тех, что побуждало к действию сильнее истеричных воплей.

Перевел дыхание, а заодно собрался с духом. Все-таки грабить покойника при свете дня — это вам не яблоки из соседского сада под покровом ночи тырить. Тут перед самим собой стыдно, не говоря о том, а ну как увидит кто? Особенно из тех, кто это побоище учинил! Тогда мне револьвер очень пригодится…

Нашлась веская причина, чтобы все-таки отсрочить любимый момент сталкеров, тру-выживальщиков и мародеров всех мастей — отъем хабара у покойников. Прежде следовало разобраться с устройством трофейного оружия. Цельнометаллическое исполнение с воронением превосходной сохранности. Длинный восьмигранный ствол с крупной мушкой. Жестко закрепленный барабан, снаряжаемый по одному патрону через специальное оконце. Вот только на месте курка конструкцию дополнял странный цилиндр, который, впрочем, не мешал заряжать револьвер, поскольку был чуть уже барабана.

Револьвер сел в ладонь удобно, если отбросить ощутимую тяжесть и габариты. Качество обработки, совершенство линий, эргономичность — за всем этим виделась основательность мастера. Рукоять оканчивалась четырехгранным шипом, таким, наверное, удобно пробивать висок противника в ближнем бою.

— Пули на поясе, — пояснил призрак, равнодушно взирая, как я схожусь на импровизированном татами с его мертвым телом. — Сними все вместе.

— Спасибо, — поборов глупую брезгливость, я расстегнул литую пряжку толстого кожаного пояса с кобурой и коробками и вытащил его из-под неподъемного тела. — Про сапоги помню.

Беседа с призраком ничуть не смутила мой рассудок. Здесь недавно сотни людей коллективно и в муках ушли в лучший мир, а этот задержался, чтоб дать мне ценные указания. Ведь без гида мне в чужом мире совсем никак…

Не откладывая в долгий ящик, приладил приобретение себе на туловище, прямо поверх рубахи навыпуск и грубых холщовых штанов свободного покроя, которые каким-то чудом оказались на мне вместо моей земной одежды. В двух кожаных коробках из четырех в специальных гнездах покоились боеприпасы — тупоконечные полуоболоченные пули с выемкой в донце. В одной оказался металлический цилиндр — двойник прикрученного к револьверу. Та сторона, которой он, как подсказывала логика и живой пример, должен прилегать к барабану, блеснула поверхностью темного камня.