Я выбрался из машины и подошел к проходной. Из дверей тут же появился высоченный тип в защитного цвета брюках и рубашке. На поясе у него висела кобура от стерлинга-мини. Пронести незаметно труп мимо такого амбала я бы не взялся…
– Добренький вам денечек! – Он ощупал меня хваткими глазами. – Чего желаете?
– Моя супруга намерена обследоваться по своим женским делам. Я слышал, у вас хорошее заведение…
– Очень хорошее, не сомневайтесь. Пациентки не жалуются. Так что ваша супруга будет довольна.
– Тем не менее хотелось бы поговорить с главврачом. Как его увидеть?
Охранник мотнул головой:
– К сожалению, шефа нет. Но вы можете встретиться с его заместителем.
– Тогда я заеду попозже… Когда главврач должен появиться?
– К сожалению, не могу вам сказать. – Амбал нацепил на физиономию улыбку провинившегося ребенка. – Попросту не знаю… Поговорите с заместителем.
– Где его найти?
– Ее!.. Заместитель главврача у нас – женщина. Первый этаж, направо, двенадцатый кабинет. – Он заученным жестом распахнул передо мной двери. – Проходите, пожалуйста!
Я благодарно кивнул и двинулся по мощеной дорожке. На ступеньках перед входом в здание появилась дама в белом свободном халате. Лет тридцати пяти – сорока. Рост – пять футов семь дюймов. Или около метра семидесяти в местных единицах. Шатенка, блестящие волосы убраны в аккуратную прическу. Но лицо блеклое, и макияж лишь подчеркивает его некрасивость. Даже свободный халат не способен скрыть, что у нее узкие бедра и плоская грудь.
Экая швабра, подумалось мне. Видно, не имея возможности наполнить собственное лоно, находит утешение в том, что занимается утробами других…
– Здравствуйте, сударь! Я – заместитель главного врача… Артамонова Наталья Петровна!
Видимо, охранник, пропустив меня, тут же предупредил начальство по телефону о потенциальном клиенте.
А клиентов здесь определенно любили. Наталья Петровна пригласила меня в свой кабинет и еще по дороге успела рассказать обо всех достоинствах родной клиники. Судя по швабриной доброжелательности, с пациентками здесь носились как с писаной торбой. Будто я оказался в Штатах… Впрочем, царившие повсюду чистота и порядок были заметны и невооруженным глазом.
– Вы сегодня хотите привезти свою супругу? – спросила Наталья Петровна, когда за нами закрылась дверь кабинета. – Сейчас как раз освобождается палата. – Она виновато развела руками. – Сами понимаете, клиника у нас небольшая, а популярность огромная… Не желаете ли кофе?
Я мотнул головой:
– Нет, спасибо!..
Мы сели за стол.
– Я бы желал поговорить с вашим главврачом.
– Это невозможно. – Заместительница снова развела руками. – Его нет. Но принять вашу супругу могут и другие. Тут совсем не нужен Виталий Сергеевич.
– И все-таки хотелось бы сначала поговорить с ним. Где мне его найти?
Глаза Натальи Петровны сделались большими, круглыми и беспомощными. Как у пойманной рыбы…
– Я не знаю. Виталий Сергеевич не оставил указаний.
Похоже было, что она не лжет.
– А у него есть загородный дом?
Беспомощность в глазах сменилась раздражением. Однако Артамонова все еще считала меня потенциальным клиентом, поэтому голос остался ровным.
– Я ничем не могу вам помочь, сударь, если вы непременно хотите встретиться с главным. Но, повторяю, это вовсе не обязательно.
Мне стало ясно, что, находясь в личине клиента, я ничего от швабры не добьюсь. Пришлось покопаться в сумке, явить на свет божий одну из ламинированных картонок и прилепить к физиономии соответствующую мину.
– Дело в том, Наталья Петровна, – сказал я внушительно, – что я ввел вас в заблуждение. Меня сюда послала страховая компания. Начальство получило иск от одной из ваших пациенток. Мне поручено провести расследование. – Я сунул удостоверение под курносый нос Артамоновой. – Теперь вы понимаете, что мне нужно переговорить именно с главным врачом.
Раздражение собеседницы тут же переплавилось в обеспокоенность за репутацию родной клиники, а потом обратилось стремлением всячески поспешествовать.
– Видите ли, – Артамонова вновь глянула в удостоверение, – Максим Алексеевич… К сожалению, я и в этом случае ничем не могу вам помочь. Виталия Сергеевича в последний раз я видела в четверг. С тех пор он на работе не появлялся. И не звонил. Мы все очень обеспокоены…
– Почему? – быстро спросил я. – Разве у доктора Марголина были враги?
– Нет-нет! – Она испуганно замотала головой. – Конечно, в нашей клинике тоже бывают летальные исходы с роженицами или новорожденными, но…
– Иными словами доктору Марголину никто не угрожал.
Она кивнула, достала из стола пачку «Винстона», щелкнула зажигалкой, прикурила.
– Мне нужно разыскать его! – Я засунул удостоверение в нагрудный карман рубашки. – Расскажите о вашей последней с ним встрече. – Я достал из сумки блокнот и ручку.
Артамонова возвела рыбьи глаза к потолку, выпустила туда же струю дыма.
– Я видела его в четверг утром, при ежедневном обходе рожениц и родильниц. Виталий Сергеевич выглядел как всегда. Был приветлив и внимателен. После двух у него начался прием. Около трех ко мне пришла работающая с доктором сестра, сказала, что он уехал на срочный вызов и попросил меня принять оставшихся пациенток. Его просьба – для всех нас закон. Я приняла двух пациенток. И больше Виталия Сергеевича не видела. В субботу мы сообщили о его исчезновении в милицию.
Я сделал в блокноте несколько пометок и спросил:
– Как зовут медсестру Марголина? Можно с нею поговорить?
– Зовут ее Альбина Паутова. Я дам вам домашний адрес.
– А что, разве она не на работе? Болеет?
Артамонова осторожно пожала тощими плечами:
– Она здорова, просто написала в четверг заявление на отпуск. Заболела ее мать.
– В самом деле?
– Не знаю. – Швабра вновь пожала плечами и сморщила курносый носик. – Мы верим своему персоналу. Тем более… – Она раздавила в пепельнице недокуренную сигарету, пробежала пальцами по клавиатуре компьютера и задиктовала мне адрес и номер телефона.
Видеофона у медсестренки не было.
Записав, я спросил:
– А где живут пациентки, так и не попавшие в тот день на прием к самому Марголину.
Артамонова вскинула на меня потрясенные глаза:
– Вы решили с ними встретиться? Мне бы не хотелось, чтобы наших постоянных клиенток беспокоили… – Она сделала правой рукой неопределенный жест. – Сами понимаете!
– Понимаю, – сказал я. – Но ведь скандал со страховой компанией нанесет репутации вашего заведения еще больший вред.
Швабра задумалась. Я спокойно ждал, зная, что никуда ей не деться – из двух зол выбирают меньшее.
– Ну хорошо, – сказала наконец Артамонова и вновь опустила пальцы на клавиатуру. – Записывайте.
Через минуту нужные адреса оказались в моем блокноте.
– Спасибо большое! – Я встал. – Было очень приятно с вами познакомиться.
– Вы дадите знать, когда отыщете Виталия Сергеевича? – Артамонова пощипала свой носик большим и указательным пальцем левой руки, поднялась из-за стола и одернула белый халат.
Грудь ее от этого в главную женскую прелесть (на мой, конечно, вкус) не превратилась.
– Разумеется, дадим, – соврал я. – Сразу же позвоню.
Мы распрощались – она с немалым облегчением, а я с предчувствием, что нам еще не раз придется встретиться.
Когда я покидал территорию клиники, амбал-охранник помахал мне пятерней. Будто напутствовал во имя и во славу…
Свидетельницы жили неподалеку от клиники. Любовь Кочеткова, сорока лет, – тут же, в Ольгино, а Лариса Ерошевич, сорока двух, – в Лахте. Я решил начать с ближайшей.
Любовь Кочеткова оказалась тощей женщиной, отдаленно напоминавшей бы швабру-заместительницу, кабы не изящный греческий носик и лукавые зеленоватые глазки. Будь я в Нью-Йорке, я бы за такими глазками весь вечер бегал. А может, и два вечера… Впрочем, нет, не стал бы – доску и глазки не украсят, не люблю плоских, хоть убей!
Жила Кочеткова в небольшом коттедже, который в другом районе показался бы даже симпатичным. Но тут его со всех сторон окружали монументальные особняки о трех этажах, четырех башнях и десяти колоннах. И поневоле рождалась мысль о хижине дяди Тома.
Я представился хозяйке этой хижины, объяснил, чего хочу.
Кочеткова нахмурилась, возвела лукавые глазки к небу и тут же стрельнула ими в меня. Получилось очень кокетливо.
– Вы узнали мой адрес в клинике?
– Конечно. От Натальи Петровны, заместительницы Марголина.
– А меня как свидетельницу не потащат? – Глазки потеряли лукавость и обрели немалую трезвость. – Мне бы очень не хотелось…
– Я не мент, госпожа Кочеткова. Я всего-навсего агент страховой компании. Нам не нужны ваши официальные показания. Просто расскажите, что происходило в прошлый четверг у доктора Марголина, и я тут же оставлю вас в покое.
