— Розторн наблюдает, — прошептал он уголком рта. — Ты хочешь ещё неделю самой стирать нашу одежду?
Это утихомирило Эвви. Розторн она уважала больше всех, даже больше её первого наставника и друга, Браяра.
Будто зная, что обсуждают именно её, Розторн сдвинулась с места, и встала рядом с ними. Докьи последовал за ней.
Гьонг-шийские стражники стояли по стойке смирно. Двое из них ударили в пару больших латунных гонгов, в то время как один из регулярно сменявшихся жрецов множества храмов Гьонг-ши воскликнул:
— Прибыл Бог-Король!
Вместе с некоторыми жителями Гьонг-ши, а также горсткой гостей, Розторн, Браяр и Эвви низко поклонились. Мальчик-правитель не мешкая вошёл в помещение через боковой вход, и взобрался по ступеням на лишённую спинки горку подушек, служившую Богу-Королю троном. Там он и сел в позе лотоса, оперевшись локтем о колено, и посмотрел на группу янджингцев. Как только он устроился, его советники взбежали вверх по ступеням, встав по обе стороны от трона. Докьи остался вместе с Розторн и двумя молодыми людьми, Браяр был ему благодарен за этот жест.
Как только они заняли свои места, вперёд шагнул один из группы янджингцев, мужчина с бочкообразной грудью, одетый в чёрный шёлк с каймой из жёлтого атласа. Он начал говорить глубоким, раскатистым голосом, отдававшимся в огромной тронной зале. Но языка Браяр не узнал. Он бросил взгляд назад, но Эвви, но та выглядела такой же растерянной, каким ощущал себя он. Проверять лицо Розторн Браяр не стал. Он сомневался, что язык этот был ей знаком, потому что сам он вообще-то знал больше языков, чем она.
— Это язык имперского двора в Янджинге, — сказал Докьи голосом, не распространявшимся дальше их четверых. — Говорят, что он такой же старый, как имперский род. Если на использовании этого языка ловят кого-то, кто не является дворянином или входящим в число домочадцев императора, то этого человека казнят смертью от тысячи порезов.
Браяр опустил взгляд, чтобы никто не видел выражение его лица. Он попытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о казни за использование языка.
Глашатай замолчал. При звуке шелеста ткани Браяр снова поднял взгляд. Все в группе имперцев, и посыльный — в первую очередь, встали на колени. Теперь, действуя синхронно, они приложили ладони к полу, наклонились, и коснулись головами холодных плит. Они выпрямились, затем повторили свою церемонию касания пола ещё семь раз. Наконец все, кроме посыльного, замерли, прижавшись головами к полу. Посыльный выпрямился, и начал говорить с Богом-Королём. Полностью он не вставал, и использованный им язык звучал очень похоже на тот, на котором говорил глашатай.
Эвви больше не могла устоять. Она тихо сказала Браяру на чаммурском:
— Только восемь поклонов с касанием! Они его оскорбили! Императору они дают девять поклонов и касаний!
Чаммурский был языком, на котором она говорила при их первой встрече. Она делала ставку на то, что этот язык в Янджинге не был известен. Посыльные в дальние страны могли знать имперский, на котором говорили во многих западных землях.
— Может быть, они думают, что делали ему комплимент, отдавая ему почти столько же поклонов, сколько своему собственному господину, — пробормотал на том же языке Браяр. — А теперь тихо.
— Твой акцент радует слух, а складность твоей речи приятна любому слушателю, — сказал посыльному Бог-Король на тийон. — Ты простишь меня, если я попрошу, чтобы ты любезно продемонстрировал нам несомненно столь же мастерское владение тийон. Мои гости, которых ты ищешь, никогда не имели возможности изучить золотые фразы имперской речи, и, в отличие от тебя, у них не будет тех долгих лет, которые необходимы для овладения ею.
Браяр заметил, что Бог-Король ничего не сказал о том, что сам явно владеет этим янджингским языком.
Посыльный поклонился сначала Богу-Королю, затем, наполовину повернувшись, поклонился Розторн:
— Прошу простить этого недостойного слугу, о великий и великолепный господин, — сказал он на идеальном тийон. — Если было нанесено оскорбление, я предлагаю искупить его моей жизнью.
— Это как-то уж слишком, ты так не думаешь? — услышал Браяр тихие слова Розторн, адресованный Докьи.
Браяр превратил свой хрюкающий смех в кашель. К тому времени, как ему удалось взять себя в руки, посыльный разразился перед Богом-Королём цветастой речью на тийон, передавая приветствия от восточного императора. Браяр проигнорировал этого малого, добавлявшего к своим словам полупоклоны и жесты, и посмотрел на Розторн. Уголок её естественно-красных губ был утоплен глубже, чем обычно, и Браяр знал, что этот признак свидетельствовал о её презрения к вычурным манерам посыльного. По крайней мере, она не скрестила руки на груди, что означало бы о закипающих за её карими глазами неприятностях.
Эвви ткнула Браяра своим костлявым локтем. Она тоже заметила утопленный уголок рта Розторн, пусть и не слышала её замечания.
Посыльный встал на ноги с грацией танцора. Выпрямившись, он запустил руку в один из своих широких рукавов, и вынул два свитка, каждый из которых был перевязан золотыми лентами и закреплён чем-то похожим на пряжки из зелёного нефрита. Он коснулся обоими свитками лба, затем протянул один из них Богу-Королю.
«Неужели он думает, что Бог-Король сбежит по ступеням, чтобы взять его?» — удивился Браяр.
Если посыльный так и думал, то был разочарован. Один из генералов, всю зиму проживший во дворце, неторопливо подошёл к посыльному, чтобы принять для Бога-Короля свиток. Только после того, как генерал безрезультатно сотворил над свитком несколько заклинаний, он позволил мальчику-правителю взять послание.
Когда Бог-Король начал читать свой свиток, посыльный повернулся лицом к Докьи и Розторн.
— Этот недостойный не ошибся? — спросил посыльный. — Он удостоился чести обращаться к Первому Посвящённому и Посвящённому Адепту Первого Храма Живого Круга, и Посвящённому Адепту Розторн из храма Спирального Круга?
— Я — Докьи, — произнёс тот, не кланяясь. — Это — Розторн.
Посыльный слегка поклонился, и протянул другой свиток:
— Тогда я имею честь преподнести приглашение моего господина Посвящённому Адепту Розторн и её спутником, — сказал он.
Его тёмные глаза метнулись к Браяру и Эвви. Он поклонился, очень легонько, но в его голосе всё же звучало уважение, когда он произнёс на тийон:
— Я ошибаюсь? Неужели я также имею часть стоять в присутствии На́ншур Браяра Мосса и его ученицы, Эвумэймэй Дингзай?
Слово «наншур» на тийон означало «маг».
Браяр был впечатлён, вопреки себе. Немногие взрослые давали ему положенный титул, отказываясь верить в то, что кто-то столь молодой добился сертификации мага и могущества. Он вернул поклон, и стал тыкать Эвви ногой, пока та не последовала его примеру. Поскольку к этому времени он уже довольно часто бывал при королевских дворах и в дворянских домах, чтобы ориентироваться в их запутанном этикете, Браяр вежливо произнёс на тийон:
— Могу я быть благословлён знанием имени моего собеседника, дабы я мог поблагодарить его предков за радость знакомства с их потомком, столь добродетельным и проницательным?
— Поверить не могу, что ты это только что сказал, — пробормотала Эвви.
Браяр жаждал устроить ей надлежащий выговор. Вместо этого он сохранял приятное выражение лица, и продолжил смотреть на посыльного. Если тот и услышал Эвви, то не подал виду, но дал Браяру немного более глубокий поклон. Были ли все его движения точно выверенными? Это заставило Браяра задуматься о том, была ли у посыльного дома мерный шест, и упражнялся ли он в отвешивании поклонов до каждой отдельной засечки, чтобы в точности знать, насколько глубоко нужно кланяться лорду, или магу, или кому-то, кто сделал ему комплимент.
— Простите этого смиренного вестника, милосердный наншур, но когда этот смиренный слуга императора, велико его имя, Сын всех Богов, Повелитель Львов, говорит голосом столь сильномогучего господина, его собственное жалкое имя и самое его существо стирается. Остаётся лишь имя могучего Императора Уэй-шу Ма́о-рин Гуа́н-гонг Жи́-ан, шестого в Династии Лонг.
Курьер слегка склонил голову набок, в его чёрные глаза сверкали более чем толикой озорства.
— А если мы хотели бы спросить, какая стоит погода на перевалах, мы бы сказали «Прости, ты?» — поинтересовалась Эвви. — Откуда императору в своём далёком дворце знать о погоде в горах?
Браяр не назвал бы гневным тот быстрый взгляд, который курьер бросил на Эвви. Отвращение, возможно. Мужчина сумел натянуть на лицо улыбку — весьма скупую. Именно её он и предложил Эвви:
— Но ведь именно Орёл Небес, Нисповергатель Гор — тот, кто устроил мне лёгкий путь через Перевал Ледяного Льва, — прохладно сказал он. — Таково было его рвение познакомиться с Посвящённым Адептом Розторн, Наншур Браяром Моссом, и даже ученицей столь прославленных творцов магии, что наш грозный господин изгнал бури и заставил снега на Перевале Ледяного Льва расступиться, чтобы позволить этому ничтожному посыльному принести вам любезное имперское приглашение.
