— И ты так легко призналась, что тебе нужна помощь? — удивляется Брайтон, обнимая подругу за плечи, уводя с дождя.
— Нет, — улыбается бывшая наемница. — Очень даже нелегко. Форду пришлось непросто меня развести на откровенность. Признаться… я понимаю, что он целитель душ и, как успела узнать от Кайли, эмпат. Знаю, что он чувствует мое состояние потому и решил помочь. Но знаешь… он пытается делать вид, что наши разговоры дружеские, а не в ключе лекарь-пациент. Забавно, он пытается щадить мои чувства…
— Да, он хороший профессионал, — соглашается Брайтон. — Но… если вдруг… не отталкивай его. Я знаю, что ты не тянешься за нормальными отношениями. Ну… а вдруг?
— Забудь, — отмахивается Эрика, снимая со своих плеч руку командира. — Я могу дружить с мужиками. Могу даже пустить кого-то в постель…
— А ты попробуй впустить ближе, чем к телу, — смотрит так… понимающе Брайтон.
— Ближе не куда, — поджимает сурово губы женщина. В глаза не смотрит. Взгляд уперся в пол. — Там нет места, Брай.
— Да ладно, — не верит командир.
— Да, там все трупами завалено и воняет соответственно. Чего в такое место пускать кого-то?
— Эрика, — почти стонет ее имя Клевеленд, не зная, как помочь подруге, как заставить ее жить на полную. Как реанимировать ее утопленную в чужой крови душу.
— Забудь, — отталкивается от него Эрика и спешит уйти, оставляя друга в одиночестве беспомощно смотреть ей вслед.
Дождь давно уже остался далеко за спиной Эрики, за закрытыми дверями замка, за окнами, по которым и стучал, требуя впустить. Дождь остался там… но лицо Эрики все еще было мокрым. Женщина отчаянно хлопнула дверью ведущей в ее комнаты и сползла по стеночке, безнадежно рыдая. Взахлеб. Некрасиво. Истерично. Оплакивая свою так и не сложившуюся судьбу. Жизнь, утраченную по воле случая. Променянную на существование за счет чужих смертей.
Эрика бы так и осталась наверное лежать на полу этим маленьким ревущем калачиком, как было уже не раз. Она бы так и уснула, очнувшись уже утром замерзшая и изломанная, не коснись ее чужая рука…
4
* * *
Доктор Норинг был в расстроенных чувствах. Лето наступило в герцогстве, но только на словах. По факту, он и осени такой мерзкой не знал, живя в своем вечно теплом климате. А тут… сплошной мрак! Словом, акклиматизация проходила тяжело и вообще никуда она гадина не проходила. А застопорилась на одном месте, доводя Форда до бессилия и физического, и морального. И хотя работа с Брайтоном и забота о неожиданно появившейся племяннице с чудными бархатными на ощупь рожками немного отвлекали его от собственного общего состояния разбитости, в целом, легче ему никак не становилось. Мужчина привык к красивой жизни на океанском побережье. В большом собственном доме, где много света и тепла. Привык к легкой, дорогой одежде из качественных тканей. Привык к свободе передвижения на комфортабельном автомобиле. И еще много к чему… что дарит развитая цивилизация. И не то, чтобы ему было так уж в тягость передвигаться на карете по неровностям дорог или не хватало модных бутиков и кофе-баров. Нет, все это мелочи, которые не влияли на настроение Форда. Но вот погода… это был полный трэш для несчастного психиатра.
Последнюю неделю он увлекся непростой историей бывшей наемницы. Эрика манила гуру психиатрии своим отчаянием, словно безмолвно прося помощи. Сама бы она не попросила. Слишком сильная, волевая и независимая. Кремень, а не женщина. Про таких в мире самого Форда говорят «баба с яйцами» Так что эта леди точно бы не попросила помощи целителя душ, как в этом мире называли его профессию. Но вот ее душа… которую доктор слышал и чувствовал, потому что был эмпатом… она буквально вопила. Ее разрывало от отчаянной, мятежной, болезненной неудовлетворенности. Ее корежило от чувства вины. Выкручивало и рвало на части от желания быть счастливой и от понимания, насколько нереально это желание.
Было трудно договориться с Эрикой. Женщина не хотела идти на контакт. Но гуру он или так… дешевый клоун — психоаналитик для чихуахуа Пэрис Хилтон? Конечно пришлось поработать. Но старания Форда были вознаграждены. Расположив к себе Эрику, он узнал много интересного и шокирующего, что его самого повергало в ужас. Но отринув собственные предубеждения, он постарался думать лишь о том, что перед ним душа, нуждающаяся в помощи, а не убийца с руками в крови до самых плечевых суставов.
А потому он снова и снова инициировал встречи с Эрикой. Вплоть до «случайных» столкновений, лишь бы побольше контактировать с ней. Больше говорить. С каждым разом узнавая все больше и делая выводы все плачевнее. Впрочем, надежда была. Ее правда не было видно, но она ощущалась доктором Норингом, как нечто невесомое и эфемерное, окутывающее заблудшую в собственных страхах душу.
Сегодня был особенно паршивый денек. Дождь лил весь день, а ураганные ветра не позволяли выйти на улицу. Впрочем от несения вахты погодные условия никого не спасли и Форд видел, как сменялись часовые на внешней стене и внизу в стратегически важных точках по периметру внутреннего двора. Сквозь окно своих апартаментов Форд видел и фигуру командира гвардии, который не нежился у камина с бокалом вина, а добросовестно обходил посты на стене. Брайтона трудно было не заметить и не узнать, слишком уж колоритной была его фигура. Так что даже тонны воды, заливающие герцогство не смогли его укрыть от внимательного взгляда доктора.
— Я привыкну, — со вздохом он отвернулся от окна, убеждая себя, что человек такая мерзкая тварь, которая может адаптироваться и привыкнуть ко всему. Тем более, что такое погода? Мелочи жизни! — Не неженка, — устало растирает руками глаза, подумывая на ночь глядя навестить сестру или не стоит. У Кайли, к великому облегчению самого Форда, но и изрядной доли негодования, не было проблем с акклиматизацией. Или материнство ее делает непробиваемо счастливой? Или он такой хиленький оказался по сравнению с сестрой? — Снега сошли, уже хорошо, — убалтывает себя Форд видеть позитив даже в унылом мокром недоразумении, и все же выходит из своей комнаты.
Но не успевает он сделать и шагу, как его накрывает волной чужого отчаяния. Чужого, но уже такого знакомого. Форд даже покачнулся от мощного удара по его чувствительной эмпатической сути, схватился за переносицу пальцами, пытаясь собрать мысли в кучку и понять откуда был посыл. Впрочем, буквально сразу он услышал поспешные шаги, звуки от подбитых металлом каблуков разлетались в тишине пустых коридоров.
«Эрика» мысленно узнал доктор мечущуюся душу и поспешил на ее поиски.
Буквально за поворотом один коридор пересекал иной, где на коврах еще остались мокрые следы, очевидно что тут только что кто-то прошел, явившись из мокрого ада улицы. Форд знал, где комната Эрики, уже не раз за последнюю неделю провожал ее. И сейчас мокрые следы его уверенно вели к дверям ее апартаментов.
Чем ближе был доктор Норинг к своей цели, тем сильнее его давило отчаяние и боль, почти физически ощутимая, настолько она была сильна, хоть и относилась к органу весьма эфемерному. Но, как показывает практика, душевная боль иногда способна причинить страданий даже больше, чем отрезанная нога. Уже у самой двери он замялся, размышляя постучать ли или так зайти?
Нет, конечно Форд помнил, что эта женщина была первоклассным палачом, и вламываться в ее покои без приглашения это считай дай разрешение ей как минимум нос сломать нахалу, если не оторвать гениталии. Но… она была в таком состоянии…
Из-за двери послышались сдавленные рыдания, быстро переходящие в истеричные и неконтролируемые. И этот фактор решил почти шекспировскую дилемму входить или не входить. Стучать или не стучать. Форд просто нажал на золоченную резную ручку и без спроса вошел в святая святых — женские покои. На полу у самой двери лежала Эрика. Она сжалась в маленький беззащитный комочек и беззастенчиво самозабвенно рыдала, не чувствуя прихода чужака, не зная о его присутствии.
