Глава 4
И вот сейчас Миша бил себя в грудь, не переставая, кашлял, но всё-таки сумел выговорить: «ве…д...ма».
– А ничего, что я блондинка натуральная? – спросила у него насмешливо. – А ведьмы вроде как рыжие. Или, думаешь, инквизиция неправа была?
Он рукой только на меня махнул, в туалет утопав. А я развернулась, скрестила руки на груди, и, сделав знак «глаза-в-глаза» всем притихшим, села работать.
– Мила, можно тебя? – это начальник мой, Николай Юрьевич.
Добрейшей души человек, если ты попал в его ближний круг. Я каким-то образом попала. Пришла на собеседование, на 5 курсе института. На полноценного юриста, конечно, не тянула, но Николаю Юрьевичу приглянулась. Взяли меня помощником помощника на 4 часа в день после пар. А как диплом получила, до помощника начальника повысили.
Николай Юрьевич меня за пару месяцев интенсивной нервотрепки, в специалиста превратил. И тут же засунул на пустующий участок. А я и рада стараться, доверие оправдывая, уж что-что, а внимательность у меня в крови. С ходу любые несоответствия в текстах договоров нахожу.
Так вот и началась светлая полоса в моей жизни. Красный диплом, работа в крупной компании с высоким окладом, да и ключи от квартиры полгода назад получила. И совсем ничего, что строительство 3 раза морозили и люди ждали жилье 5 лет. Получили же!
Теперь я потихоньку и с великой любовью обустраиваю свои 30 квадратов. И никакие страшилы в зеркалах радости не омрачат.
– Слушаю, Николай Юрьевич! – отрапортовала, крепко сжимая папку с документами. Думала, он меня договор текущий обсудить позвал, но ошиблась.
– Мил, тут такое дело. Я не знаю, как так вышло, но в Сочи едут все, кроме тебя.
– Что? – я чуть мимо кресла не села, вовремя одной рукой схватившись за ручку.
– Ну Санычу так наш выезд на соревнования понравился, что с барского плеча юридический, продажники и закуп на 3 дня на его виллу рвут, – Николай Юрьевич пальцами показал кавычки.
Да, там даже не вилла, а целая курортно-санаторная зона на побережье. Но я понять не могла – отчего все, кроме меня? Самая младшая? Самый новый сотрудник? Самая блондинистая? Что?
– Да не знаю я, Мил, – у меня, видимо, все на лице написано было, потому что он даже руками развел. – Так и сказал, когда к себе утром вызвал – собирайте вещи, кроме Константиновой. Её на дачу ко мне.
И так обидно стало, что слезы на глаза навернулись. Потому что на дачу к бигбоссу отправляли только проштрафившихся. Зимой внутри дома убирались и снег чистили, весной красоту на участке наводили, осенью листья с урожаем собирали, а вот летом…забор красили.
И в голове четкой картинкой промелькнула противная физиономия Коробцова Александра, который мне, угрожая, шепчет: «Ты не тому отказала, Константинова. Будешь теперь заборы красить за копейки, пока все лучшие на корпоративе в Сочи оттягиваться будут».
То есть, он каким-то образом знал, что в черный список попаду именно я. Неожиданно открывшиеся способности в ясновидении… или, что гораздо проще, именно он этому и посодействовал.
Я злобной фурией метнулась на выход, не слушая, что шеф кричит вслед.
Значит, Коробцов и таких методов не чурается, лишь бы меня в постель затащить. Просто с дачи начальника есть лишь 2 выхода – в отдел кадров за трудовой, или в бухгалтерию за месячной зарплатой, урезанной ровно вполовину.
Саныч – вообще очень мудрый человек. За эти выходные, наполненные физическим трудом, сотрудник осознает, что, либо он будет вкалывать, как проклятый и через пару лет заимеет вот такую дачу, или может идти на все 4 стороны, работать так, как это делал раньше, косяча как ему вздумается.
У Саныча там камеры везде. И он прекрасно видит стремление человека и его суть. Ленивый, ни за что не станет на чужой даче горбатиться в полную силу, а вот тот, кто чувствует свою вину и понял ошибку, в качестве извинения постарается на славу.
Когда влетела в кабинет к продажникам, Коробцов сидел с кривой ухмылкой на красивом лице. А вот, едва я влепила ему пощечину, ухмыляться перестал.
– Какой же ты черный внутри, Саша. Неужели не поняли еще окружающие, что ты удобрение сплошное? – за стеной начальник их сидел, не могла я крепкими словами выражаться. Этот и штрафануть мог, жуть какой строгий.
– Базар фильтруй свой, Мил-ла, – процедил, напрягаясь.
– А то что, еще раз подставишь меня? Так уж больше некуда. Мне и так увольнение светит. И ты ведь знаешь, как я работу свою люблю, душонка подлая! Знаешь, и все равно нагадил!
Я готова была накинуться на него с кулаками, поэтому решила уйти подальше. За драку в тот же день на выход попросят, даже шанса не будет.
Коробцов догнал в коридоре, вжимая сильным телом в каменную стену. Я испугалась, хотела закричать, но он тут же закрыл мне рот поцелуем. Глубоким, злым, погружающим душу в темную ярость.
