- застукал Злыня посохом по своей голове.
- Вы можете дать ему что-то, чтобы он сам как-то там восстанавливал свои эти нейроны? - спросил Черногоре, почёсывая патлатую голову.
Лекарь задумался на минуту, посмотрел на починщика, затем на меня.
- Ну, в принципе, я могу вколоть ему некоторую инъекцию, которая позволит автономно, или, как вы выражаетесь, «самому как-то восстанавливать эти свои нейроны». Но, во-первых, эта инъекция ещё не до конца изучена, то есть она, конечно, прошла все необходимые испытания, чтобы ввести её в оборот, но количество людей, которым вводили данную инъекцию, не особо высок, да и времени на выявление результатов биотика на организм в долгосрочной перспективе прошло немного, в связи с чем существует некоторый, пусть и недостаточно высокий, риск, а во-вторых, - он сверкнул глазами и многозначительно поводил бровями. - у нас не так много запасов этих инъекций, а они изначально были предназначены для тех, у кого намного больше повреждений, лавирующих на грани жизни и последней песни, так что... если вам это так необходимо, нам нужна некоторая плата, чтобы заказать недостающее количество инъекций, ибо такая проблема будет, если мы введём одну из вакцин вашему воителю.
Злыня и Черногоре переглянулись. Черногоре мотнул головой в сторону, выпятив подбородок, как бы о чём-то говоря Злыне, а тот, в свою очередь, повернулся, и, в своей вальяжной и немного дёрганной манере, начал подходить к лекарю.
- Ну тогда подойди к предводителю нашего отряда и сам предложи ему взять из казны Совместного войска дополнительные деньги на излечение одного из бойцов, чтобы войско заплатило ещё больше, чем платит вам сейчас.
Злыня подошёл вплотную к лекарю и со злой иронией посмотрел на него. Починщик начал подниматься со своего стула, на что отреагировал Черногоре, начав медленно подходить, хрустя шеей и разминая руки с кистями. Я взял починщика за руку, и, когда он посмотрел на меня, с предостерегающим выражением на лице помотал головой.
- Тогда я могу совсем не вкалывать инъекцию, пусть ваш брат отлёживается. - ехидно блеснул глазами лекарь, поправляя пальцем очки.
- В таком случае придётся уведомить нашего предводителя о том, что ему также придётся изымать деньги из казны за повозку на одного человека, так как остальные лекари и починщики убеждены к завтрашнему утру отпустить раненых.
- Не думаю, что ваш предводитель будет рад тому, что вы заберёте не оклемавшегося воителя, и вряд ли он что-то будет предъявлять нам, ведь как раз мы... делаем всё, что должны делать.
Злыня опустил уголки губ и закачал головой.
- В самом деле? Да вот только когда предводитель узнает об этой новой инъекции, которую вы не стали ему вкалывать, желая прокатить на своей повозке или, не знаю, повозке своих знакомых, воителя его отряда, вряд ли он будет доволен. А там уже и войскам станет интересно, на что они выдают дополнительные расходы, как и Совместному Совету. А там уж и само Вече, глядишь, заинтересуется, почему это лекарские скорые повозки не выдают столь необходимые инъекции в столь необходимые моменты, на исследование и создание которых, скорее всего, оно вложило нехилые такие монеты, предположительно для ускорения боевых действий против наших недомёртвых недругов.
Лекарь изменился в лице, недоброжелательно зажевал губы, и, гневно дёрнув глазом, пошёл к одному из шкафов, проговаривая сквозь зубы:
- К утру можете забирать вашего друга, господа - лекарь громко кашлянул. - воители.
Злыня проводил недобрым взглядом лекаря, слабо ухмыльнулся, затем перевёл глаза на меня, пожал губами, и пошёл в сторону выхода. Черногоре сплюнул, не отводя взгляда от такого же взвинченного починщика.
- Пойдём, бугай. - не останавливаясь обратился Злыня к Черногорю. Черногоре, продолжая глядеть на починщика, попрощался со мной.
- Давай, Серогрусть, поправляйся. Завтра нас ждёт дорога.
Они вышли из помещения.
- Какие у вас, кхм, оригинальные сослуживцы. - набирая шприц, недовольно заключал лекарь.
- Проходимцы. - сдерживаясь, докончил починщик, и уселся обратно на свой чёрный аскетичный стул со спинкой в форме отвёртки.
Я решил промолчать. Лекарь постукал пальцем шприц, выдавил часть раствора, выпустив воздух, и сел на табуретку возле моей кровати.
- Ибунейродуб содержит в себе молекулярную структуру, схожую с гипнотиками, или, иными словами, со снотворным, так что после введения инъекции тебя будет шибко клонить в сон. Не сопротивляйся, лекарство сильнодействующее, поэтому организму лучше всего расщепить биотик в состоянии покоя. Проспишь ты скорее всего до середины ночи, а с пробуждением будет немного кружиться голова, ломить тканевые конечности и, возможно, чуток побивать током нервные окончания, соединённые с металлическими соединениями. На тумбочке я оставил две чёрные таблетки, это обезболивающее. Выпьешь одну таблетку, должно полегчать. Если треморы, покалывания или какие-либо ещё болезненные ощущения будут продолжаться, выпей вторую. Если же всё сгладится, возьми оставшуюся таблетку в дорогу, на случай возвращения негативных эффектов.
Укол был на удивление болезненным, будто мне под кожу не залили, а запустили каменные субстанции. Я резко вдохнул через стиснутые зубы.
- Это нормально, сейчас рука будет поднывать, но снотворный эффект переосилит боль.
- Мне нужно будет что-то делать там, ну чтобы не помешать процессу этого лекарства? - я смотрел на покрасневший участок на руке.
- Отнюдь, ибунейродуб полностью всасывается за двенадцать-шестнадцать часов, половину этого времени или даже больше ты проспишь, оставшееся время всасывания у тебя в принципе не будет желания заниматься какой-то физической активностью. Разве что скульку не пей.
Лекарь дособирал свои принадлежности, подзывающе похлопал по плечу починщика, который как раз закончил какие-то махинации с паяльником, они выключили свет и вышли из комнаты.
- Быстрей бы уже гильдии распространились. Лажа бы побрала эту работу. - недовольно пробурчал лекарь починщику, закрывая дверь.
Остался только я, ноющая рука, резкое и сильное накатывание сна.
Глава 2. Городские развлечения. День первый.
Войсковая повозка потряхивала как никогда прежде. Голова отдавала приглушённым болеутоляющей таблеткой гулом, а мышцы и нервные окончания никак не могли расслабиться. Хоть таблетка действовала достаточно эффективно, я всё равно понимал, что внутри всё разрывается от боли. Видимо, поэтому так укачивало и подташнивало. Я старался поменьше говорить и концентрироваться на том, чтобы не блевануть, но сделать это было крайне сложно, ведь Черногоре то и дело толкал меня локтём или похлопывал, вовлекая в разговор и свои исторические похождения где-либо и в чём-либо.
- Да не мог ты выпить 25 скулек за одну ночь в
