— Это было бы прекрасно, — вздохнула Элиза, мечтавшая о несбыточном. — Я точно знаю, если Эриндриэль существует, то он отыщет меня.
— Бетти! — укоризненно воскликнул герцог с легким раздражением в голосе. — Забудь эти дурацкие сказки, написанные обкурившимся сказителем! И посмотри список женихов. Красным карандашом я подчеркнул самых богатых, зеленым — красивых, а синим — родовитых. Герцог Синек для тебя — идеальная партия. Племянник короля, двадцать семь лет, уже генерал. Богат, симпатичен и, говорят, не совсем идиот. С его отцом мы уже договорились.
— А есть его портрет? — заинтересовалась Элиза.
Что ж, раз дело касается личной жизни, следует отодвинуть романтические мечты подальше.
— В картинной галерее выставлены портреты всех женихов нашего королевства. Невесты там уже давно крутятся, — усмехнулся герцог и подмигнул Лисан. — Не смею вас больше задерживать. Ступайте, мне нужно поработать.
— Папенька, а откуда у нас эта картина? — уже у двери поинтересовалась Элиза.
— Ее перед самым исходом подарил нашему предку последний владыка Зеленого Леса, — нехотя произнес герцог и взмахом руки дал дочери понять, что аудиенция закончена, и он больше не намерен вести глупые разговоры.
Когда девушки вышли, он подумал, что не хватало еще, чтобы дочь начала расспрашивать об истории отношений их рода с эльфами. Девочка и так бредит этими длинноухими! И как он недосмотрел и не убрал из библиотеки «Похождения принца Эриндриэля»! Чтоб этому бабнику икалось, где бы он ни находился, извращенец несчастный! Да и деду, давно уже бродящему по сумеречным долинам, пусть не раз икнется из-за дружбы с такой сомнительной личностью! И что самое противное — эта личность еще и очень сильный маг, владеющий искусством Изменения пути, доступным лишь единицам из десятков тысяч. И надо же было богам доверить такую мощную магию пьянице, наркоману и… и… Приличных слов у герцога не осталось, поэтому он тихо выматерился, пожелав Эриндриэлю поноса, почесухи и кашля одновременно, после чего уткнулся в очередной договор.
…Сомнительная личность не знала о кровожадных мыслях внука своего давнего друга, впрочем, о существовании этого самого внука и его отцовских проблемах она тоже не подозревала. Эриндриэль лежал среди цветущих трав и самозабвенно строчил на обороте большой географической карты очередной любовный роман. Вдохновение пришло, как всегда, неожиданно, и бывший принц, а ныне глава эльфов, спешил облечь бессвязный поток мыслей в красивую и витиеватую форму, столь любимую юными мечтательными девами.
«…Мои настойчивые ласки заставили ее сдать последние бастионы так долго хранимой невинности. Ее тело пело и танцевало в моих страстных объятиях, а сахарные уста шептали мое имя. Я целовал жадные губы, ласкал языком неуверенный язык и сам все глубже опускался в сумасшедшую бездну страсти. Мне хотелось обладать ею всей одновременно, и я жалел, что я не осьминог и у меня всего одна пара рук. Я проложил поцелуями дорожку из экстаза и мечты от ее замечательного розового ушка вниз, через длинную шею, к восхитительным холмикам грудей, нашел губами пьянящие вишенки и припал к ним, как умирающий от вечной жажды путник. Я чувствовал, что мой возбужденный ключ готов к работе, что он стремится попасть в секретный замок, закрывающий сладострастную негу, огонь наслаждения, ураган страстей. Сегодня ему суждено вскрыть этот затвор, выпустить на волю сдерживаемую строгой моралью чувственность. Мои руки нежно, но уверенно спускались вниз, лаская, дразнясь, покоряя и побеждая. Дева в моих объятиях выгибалась навстречу ладоням, приподнимая бедра и разводя ноги. „Открой раковину и возьми мою жемчужину“, — шептала она. А я тихо смеялся, целуя и щекоча, и продолжал скользить руками по гладкой коже округлых бедер, неуклонно приближаясь к горячей влажной пещерке, скрывающей в своих недрах источник вечного наслаждения. Словно невесомые мотыльки, мои пальцы коснулись ее чувственной жемчужины, любопытно выглядывающей из-за строгих створок, заставив невинную деву кричать от жарких, как пламень вулкана, ласк. Я больше не мог сдерживать своего первобытного зверя, который живет в каждом мужчине, будь он эльф или злобный великан. Она сводила меня с ума, заставляя сердце раненой пичугой биться о ребра. Ножны ее невинности жаждали слиться с моим мечом. Мое осадное бревно уже стучало в ворота ее крепости, заставляя деву вскрикивать и царапать мою многострадальную спину…
Что может быть слаще, чем сорвать завесу девственности прекрасной синеокой девы? Что может быть желаннее, чем вонзить в ее разгоряченное зовущее естество свое копье вожделения и страсти!
Рубикон перейден, крепость пала и сдалась на милость победителя…»
В портретной галерее толпились девицы разного возраста и наружности. Элиза снисходительно окинула взглядом невест: краснолицая купчиха нервно поправляла сползающую с толстого плеча шлейку слишком откровенного платья, рядом переминалась с ноги на ногу худая высокая девица с завитыми в мелкие кудряшки блеклыми волосами, чуть в стороне шушукались рыжие близнецы в одинаковых синих платьях, но больше всего девушек собралось возле выставленных вдоль стены мольбертов с портретами. Элизабет начала решительно протискиваться вперед, кивая знакомым и улыбаясь незнакомым.
— Ну и кто у нас здесь? — громко поинтересовалась она, подходя ближе к новеньким, блестящим от свежего лака мольбертам.
— Ах, генерал Синек — такая душка, — пропела высокая дородная баронесса Шанари, обмахиваясь веером и закатывая подведенные глаза. Между прочим, криво подведенные! — Я бы не отказалась от такого мужа.
— Генерал уже занят. — Лисан весело стрельнула глазами на Элизу, внимательно рассматривавшую портрет чернокудрого и кареглазого генерала. — Боюсь, герцог захочет породниться с герцогом, а баронессам здесь ловить нечего.
Элизабет про себя решила, что генерал очень симпатичный. Темные волосы, карие глаза, плотно сжатые губы, гордая посадка головы, только бородка ей не понравилась, и мундир выглядел слишком мрачно.
— Да уж, не эльф, но сойдет, — вынесла она вердикт. Не всем же быть такими, как красавец Эриндриэль. — Для человека генерал вполне симпатичный, нужно только сбрить бородку, из-за которой он похож на шелудивого кота. — Девушка понизила голос, обращаясь к Лисан: — Надеюсь, у герцога хватит средств на нормальный гардероб или он собирается всю жизнь ходить в казенном мундире?
Они перешли к следующему портрету.
— Синек уж точно симпатичнее графа Пайраса, — ткнула Элиза веером в портрет белобрысого графа. — Интересно, он не падает вперед при ходьбе? Такой огромный нос должен перевешивать все остальное.
