— А тогда, — прошептала она, — тогда, клянусь мудростью Матери, я спасу тебя… если сумею.
Далеко отсюда — как казалось, в небе — раздался звук горна. Ему ответили другие горны, поближе. Звуки были густые, звуки звали. В их ритме было что-то жуткое, сверхъестественное, чужое.
— Идут, — сказала девушка, — мои сопровождающие. Сегодня вечером зажгите костер, ничего не бойтесь, спите. Но не заходите за эти деревья.
— Суарра, — начал он.
— А теперь, — тихо предостерегла она, — тихо, пока я не Уйду.
Сочный звук горнов прозвучал ближе. Девушка отскочила от него и стрелой метнулась за деревья. Он услышал, как с гребня горы над лагерем донесся ее голос, перешедший в пронзительный крик. Звук горнов — сверхъестественный, сулящий беду, заполнил пространство. Затем — тишина.
Грейдон застыл. Слушал. Солнце коснулось снегов, покрывающих горные вершины. Он смотрел. Коснулось и покрыло их потоками расплавленного золота. Аметистовые тени, окутывающие склоны гор, погустели, заколыхались, быстро побежали вперед.
Он все слушал, едва дыша.
В далеком далеке опять прозвучали горны. Слабое эхо тех звуков, что унесли девушку… Слабый-слабый и сказочно прекрасный звук.
Солнце закатилось за вершины. Золото потускнело, превратилось в янтарь, а затем его залил румянец ярко-красной розы. Алмазы снега обернулись жемчугом, поблекли. Скользя сверху вниз по зарослям, на Анды быстро надвигались сумерки.
И лишь теперь Грейдон затрясся, охваченный внезапным, неожиданным страхом. Он осознал, что после того, как отзвучали горны и пронзительный крик девушки, он не услышал больше ни единого звука. Ни шума, производимого человеком либо зверем, ни шороха травы или кустарника, ни бегущих шагов.
Ничего, кроме слитного хора горнов.
Глава 2
Невидимые наблюдатели
Старрет все еще находился в оцепенении, вызванном ударом и алкоголем. Грейдон оттащил его в палатку, сунул под голову рюкзак, а сверху набросил одеяло. Затем он выбрался наружу и развел костер. Раздался топот шагов по траве и кустарнику, и из-за деревьев вышли Соумс и Данкре.
— Обнаружили какие-нибудь приметы? — спросил Грейдон.
— Приметы? Нет, черт возьми! — прорычал уроженец Новой Англии. — Скажите, Грейдон, вы не слышали чего-то, похожего на звук множества труб? К тому же дьявольски странных труб. Кажется, это было где-то рядом.
Грейдон кивнул. Он понимал, что обязан рассказать им о том, что случилось, чтобы они смогли подготовиться к обороне. Но как много им следует рассказать?
Поведать им о красоте Суарры, о ее золотых украшениях и золотых копьях с наконечниками из драгоценных камней? Передать им то, что она сказала о сокровищах Атагуальпы?
Если он это сделает, никакие доводы разума на них уже не подействуют. Они обезумеют от жадности. И все же он обязан сказать им что-то, чтобы они смогли подготовиться к атаке, которая наверняка начнется с рассветом.
А кроме того, они достаточно скоро узнают о девушке от Старрета.
Он услышал, как вскрикнул забравшийся в палатку Данкре. Услышал, как Данкре вылез из палатки. Он встал, гладя прямо в лицо маленькому жилистому французу.
— Что случилось со Старретом, а? — прошипел Данкре. — Сперва я думал, что он пьян. Потом я увидел, что он исцарапан как диким котом. Я увидел синяк на его челюсти. Что вы сделали со Старретом, э?
Грейдон принял решение. Он был готов к ответу.
— Данкре, — сказал он, — Соумс! Мы попали в переделку. Я вернулся с охоты менее часа назад и увидел Старрета, борющегося с девушкой. Это скверный способ ухаживания, а здесь — наихудший, и вы оба это знаете. Чтобы вырвать у Старрета девушку, мне пришлось ударить его. Утром, по-видимому, ее соплеменники явятся за нашими головами. Пытаться спастись бегством бесполезно. Мы не знаем этой местности. Мы можем наткнуться на них в любом другом месте. Лучший вариант: подготовиться за ночь к бою — если нам придется драться.
— А девушка, а? — сказал Данкре. — Как она выглядела? Откуда она пришла? Как она убежала?
Грейдон предпочел ответить лишь на последний вопрос:
— Я дал ей уйти, — сказал он.
— Вы дали ей уйти? — закричал Соумс. — Какого дьявола вы сделали это? Почему вы не связали ее? Мы могли бы держать ее как заложницу, Грейдон, чтобы иметь что-то, чтобы торговаться, когда явится ее проклятая банда индейцев.
— Она не индианка, Соумс, — сказал, поколебавшись, Грейдон.
— Вы имеете в виду, что она белая — испанка? — вмешался Данкре. В его голосе слышалось недоверие.
— Нет, и не испанка. Она белая, да, белая, как любой из нас. Я не знаю, кто она.
Данкре и Соумс уставились на него, затем переглянулись.
— Во всем этом есть что-то странное, — проворчал наконец Соумс. — Но что я хочу знать, почему вы позволили ей уйти?
— Потому что я решил, что у нас будут лучшие шансы, если я отпущу ее, чем если бы я этого не сделал. — Грейдон ощутил приступ гнева. — Говорю вам: мы столкнулись с чем-то, о чем никто из нас не имеет понятия. И у нас всего один шанс из ста выбраться невредимыми из этой заварухи. Если бы я задержал ее, у нас не было бы даже этого шанса.
Данкре наклонился и поднял что-то с земли. Что-то, блеснувшее желтым в свете костра.
— Верно сказать, что есть странное, Соумс, — сказал он. — Посмотреть на это!
Он поднял кверху блестевший предмет. Это был золотой браслет, и когда Соумс взял его, на браслете зеленым блеском засветились изумруды. Несомненно, браслет был сорван с руки Суарры во время ее борьбы со Старретом.
— Что эта девушка дала тебе, чтобы ты позволил ей уйти? — прошипел Данкре. — Что она говорила тебе, а?
Рука Соумса легла на автоматический пистолет.
— Она ничего не дала мне, — ответил Грейдон. — Я ничего не взял.
— Я думать, ты проклятый лжец, — злобно сказал Данкре. — Ты должен разбудить его. — Он обернулся к Соумсу: — Я думать, он сказать об этом побольше. Девушка, что носит штуки, как эта… и он отпустить ее! Позволить ей уйти, когда он знать, что, откуда она пришла, их должно быть больше, а, Соумс? Верно сказать, что есть странное, а? Пойдем мы посмотреть, что Старрет рассказать нам.
Грейдон наблюдал, как они забрались в палатку. Вскоре Соумс вышел, направился к ключу, журчащему у подножия деревьев, и вернулся, неся воду.
Что ж, позволим им привести в чувство Старрета. Позволим ему рассказать им все, что пожелает. Грейдон был уверен, что этой ночью они его не убьют. Они верят, что он многое знает.
А вот утром…
Что таит утро для них для всех?
