Выныриваю на минуту из воспоминаний и оглядываю класс. Ничего, все спокойно, Вилли что-то занудно объясняет учительнице. Какая все-таки удача, что сыщики меня не раскололи! Все-таки, частная теплица — это вздорная затея. Закон есть закон, он для всех. Это раньше было много земли, а сейчас, президент прав, надо сдерживать потребительские аппетиты. После войны мир изменился: растаяли ледники, земля ушла под воду, миллиарды людей скосили эпидемии. Пришел конец старого света. Когда все утряслось, оказалось, что кое-где люди выжили, но пространства, пригодного для их существования осталось немного. Человечество начало жизнь с чистого листа, чтобы построить новый мир — справедливый. Его назвали Эдемом. Правительство сумело жесткой политикой приучить эдемцев к порядку. За любую провинность, ослушание и пренебрежение законом человека приговаривают к принудительным работам на периферии, в радиоактивных зонах, где в основном трудятся клоны, или даже к смертной казни.
Президент обещает, что со временем мы восстановим разрушенную планету — страшный подарок наших жадных предшественников. Нас не учат истории. К чему знать о цивилизации, которая себя погубила. Зато учат верить в то, что нашими стараниями мир обязательно превратится в настоящий Эдем. Города в стране называются как звезды Вселенной, кроме столицы — Олимпа. Нам повезло, мы живем в Антаресе — городе первого круга, вдали от ядовитых океанов и удушливых тропических лесов. Антарес окружает защитное пространство: специальные установки очищают воздух и не дают просочиться ядовитым туманам и радиоактивной пыли. Но каждый год заслуги жителей города переоцениваются. Ленивых, неспособных, неуживчивых личностей и тех, кто преступает законы, переводят в города второго и третьего круга, где уровень жизни хуже и защита от вредоносного влияния атмосферы слабее. Мы много и хорошо работаем. Я хочу возводить рай на земле вместе со всеми и не понимаю тех, кто пытается обойти закон. Если ты замечательный агроном, то разводи свои культуры в общественных теплицах на благо людям, а не у себя во дворе! А то кто-то вырастит дома помидоры с цветочками, а кто-то оружие сделает. Потакание своим прихотям и проявление индивидуальности ведет к нарушению дисциплины — так нас учат. Я согласен, без дисциплины Эдем никогда не построить. Но Вее свои мысли я излагать, почему-то, не стал. А она позвала меня пить чай с вареньем. И это было супер! Мы сидели на диване, смотрели телевизор, пили бодрящий, ароматный чай — еще один семейный секрет — и ели вишневое варенье. Я чувствовал себя государственным преступником, но ел. И не понимал, как же я раньше обходился без варенья?
По телевизору показывали встречу Адама — нашего президента (жену его, кстати, зовут Евой) с инопланетным королем Жвалой II. Полтора года прошло с тех пор, как на Эдем опустилась эскадрилья космических кораблей с Роламбы — так гости назвали свою планету. Ее не видно на небе Эдема, и наши космонавты не смогли найти ее в пределах досягаемости наших кораблей. Роламбины назвались мирными торговцами, обучились нашему языку, и началась взаимовыгодная дружба. Паритет, правда, не совсем соблюдается, к себе они не приглашают. Уверяют, что для нас их планета представляет серьезную опасность. Адам завидует их технике, у нас такой пока нет. Все мы надеемся, что по части создания оружия они не так изобретательны. На вид это настоящие страхолюдины: коричневые карлики с болтающимися грушевидными носами. Глазки у носа в кучку собрались. Брат ругает меня за скептическое отношение к разумным существам, но я все же думаю, что на Роламбе не обошлось без экологической катастрофы пострашнее нашей. Наверняка они что-то скрывают, раз противятся тому, чтобы мы погостили у них. По их рассказам Роламба — чудо планета, и жар-птицы там летают, и белые олени по лесам скачут, а кое-где и на дракона нарваться можно. В знак дружбы подарили роламбины нашему президенту котенка голубого сияющего барса, Адам чуть было не отказался, не хотел от народа отличаться. Раз не позволено животных заводить, значит, это всех касается. Но с другой стороны, отказаться от подарка было политически некорректно. Народ неглупый, поймет. Приняли дар, в самом деле, не объест же нас котенок. Теперь Регул — символ власти, живет — не тужит, купается во всенародной любви наравне с Адамом.
Жвала II — первая образина даже среди своих, всегда одет в богатый наряд, крупными каменьями украшен с головы до ног, но наш Адам рядом с ним и в простой одежде выглядит куда солиднее.
— Не могу понять, — обращаюсь я к Вее, — если у роламбинов на планете полный порядок, и техника — позавидуешь, какой интерес им с нами дружить? По новостям только и слышишь: роламбины проложили на Эдеме трехсоткилометровый тоннель, обнаружили где-то там источник пресной воды, привезли десять видов съедобных грибов и т. д. Никогда не говорят, что мы даем им взамен.
Вея задумалась.
— Их интересует клонирование. Но президент не торопится раскрывать наши тайны. Еще они выбивают у Адама разрешение основать у нас колонию где-нибудь на «ненужной», непригодной для жизни земле. Радиация им, вроде как, нипочем.
— Еще бы, — не выдержал я, — с ними уже произошло все самое страшное. — Вея не улыбнулась.
— Я слышала, что у них маленькая планета и называется она не Роламба, а как-то иначе. Народ Жвалы II живет под землей, и он там не полноценный правитель. Но это все, возможно, слухи.
Я снова был поражен, не девочка, а кладезь тайных знаний. Не может же она знать об инопланетянах больше, чем президент с его разведкой!? Захотелось еще кое о чем расспросить, но в это время диктор призвал к вниманию. На экране появилась фотография мальчика лет девяти — десяти. На нем была красная курточка. Побежали строки: «Ушел из дома и не вернулся. Владеющих какой-либо информацией просим связаться с нами…». Что еще за новости? У нас никогда не было таких объявлений. Если кто-то и исчезал, сведения об этом не просачивались в СМИ. Могли бы найти и без помощи обывателей, человек все-таки, а не фантом.
— Странно, что они сообщают об этом по телевизору, — Вея тоже удивилась. Мальчишка оказался приемным сыном министра обороны Якоба Кастора. Ушел он из Фомальгаута.
— Уже поздно, — сказала Вея. — Я пойду спать. Вот тебе подушка и одеяло, можешь располагаться на этом диване. Спокойной ночи. — Она слегка коснулась моей руки.
— Завтра разбужу.
Пришлось подчиниться. Она говорила, что родители ее как раз в Фомальгауте. Переживает, наверное. Я собирался посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору, но веки отяжелели, я сгреб в охапку подушку и провалился в сон. Во сне я исступленно и долго целовался с Веей. Потом я увидел, что девушка уходит. Надо было бежать за ней, но двигался я еле-еле, почти ползком и все время вниз. Я хотел узнать у Веи, что это за катакомбы, но и язык плохо ворочался и не подчинялся мне. Потом я сам сообразил, что нас занесло в тот самый трехсоткилометровый тоннель, который вырыли роламбины. Вокруг кто-то шуршал и копошился: коричневые уродцы сновали взад-вперед и бегали по стенам как пауки. Было так противно наблюдать за ними, что я проснулся, но не сразу стряхнул с себя наваждение. Когда сил таращить глаза не осталось, я сдался, уснул и снова стал жарко целоваться с Веей.
