– Молчи, женщина! Я не могу уйти просто так!
Ковыляка невозмутимо подал требуемое. Торопясь ухватить тонкую ниточку окончательно ускользающей жизни, некромант с поразительной скоростью повторил завершающий фрагмент ритуала, с размаху полоснул ножом по собственному запястью и щедро оросил голову мертвеца своей кровью.
Уже застывающий скелет конвульсивно вздрогнул и лязгнул зубами.
Киорус зажал порез и угрожающе навис над телом.
– Говори! Как изготовить аш-шуара – быстро и по существу!
Слабые розовые лучи осветили глазницы. Архимаг Аш с ненавистью воззрился на некроманта.
– Для начала взять шесть частей тел от разных животных и…
В наступившей тишине отчетливо послышался звук хлопающих крыльев, и почти тотчас же голова покойника вдруг резко дернулась, словно кто-то невидимый дал ему пощечину, хотя некромант мог бы поклясться, что в склепе кроме них никого нет.
– Дальше! – простонал Киорус, с ужасом наблюдая, как осмысленное выражение сползает с лица архимага, сменяясь безмятежной гримасой.
Скелет сладко улыбнулся, засучил ногами и, неожиданно ловко ухватив окровавленный палец некроманта оскаленным ртом, начал увлеченно сосать, блаженно причмокивая.
– Дьявол! Что это с ним! – перепугался некромант, вырывая свою конечность из зубов покойника и брезгливо вытирая палец о подол.
– А я предупреждала! – с упреком заметила магисса, осторожно наклоняясь над мертвецом.– Ух ты, мой маленький! Так тебя можно поздравить с днем рождения? Проголодался, котик?
Лишенный пальца для сосания архимаг скривился в удивительно искренней страдальческой гримасе и зашелся плачем, прихлюпывая и сопя отсутствующим носом.
– Дьявольщина! – выдавил из себя Киорус.– Он действительно больше ничего не помнит?
– В сущности это уже не он, – строго сказала магисса, деловито потряхивая над лицом покойника использованной тушкой петуха в качестве погремушки.
– Гу! – подтвердил скелет, сплетая ноги в узел и орошая мятые бинты призрачной светло-желтой струей.
– Ах ты, зайка! Обделался, маленький?
Некромант застывшим взглядом проследил, как магисса умело обкручивает тазовые кости бинтами, сооружая нечто вроде гигантского подгузника, прикусил губу и начал рвать канву заклинания с яростью, от которой клочья силы разлетались по склепу, прилипая к стенам и медленно сползая на пол, словно жидкая грязь.
– Надеюсь, он сгорит в аду!
– Возьми себя в руки, брат, – мягко сказала Лерия, ритмично покачивая гроб, словно хлопотливая толстуха-нянюшка, и с неодобрением глядя на беснующегося некроманта.– Пусть не восемь, а только семь – это тоже неплохой результат! Мы и так сделали почти невозможное, теперь самое время позаботиться о «сосудах» знания. Тихо-тихо-тихо! А кто у нас плачет? Не надо плакать! Спи, маленький!
Киорус оглянулся на неподвижные тела, аккуратно сложенные у стены в строгом порядке, и кивнул Эве.
Служанка-зомби тут же засуетилась.
В четыре руки склеп был вычищен, лоб каждого «сосуда» украсился свежими царапинами, обозначающими цифры, а мертвый архимаг с теперь уже новыми реинкарнированными мозгами уложен в гроб и прикрыт крышкой. Собрав в подол ритуальные свечи, смыв кровь, соскребя с потолка копоть и уничтожив малейшие следы пребывания в склепе посторонних, Эва закончила работу положенным книксеном и застыла в углу, словно огромная нелепая кукла в человеческий рост.
– Мои деньги! – Едва крышка гроба захлопнулась, Кныш немедленно воспрянул духом и отклеился от стены.– Деньги за работу!
– Вот, держи.
– А за молчание? – Ладонь требовательно вытянулась вперед, острые птичьи глазенки не мигая уставились на Киоруса.
– Адам! – приказал некромант, шевельнув бровью.
Нельзя сказать, что ковыляка был умелым бойцом, но удар камнем по затылку удался ему, как всегда, превосходно. Вынеся Кныша прочь и бросив его на соседнюю могилу, Адам придал телу домушника коленопреклоненную позу скорби, забрал у него деньги и вернулся к хозяину.
Через полчаса от ворот кладбища отъехали две кареты.
Трясясь на жестком сиденье в компании слуг, вялый от пережитых волнений, энергетических затрат и потери крови некромант прикрыл глаза, но задремать так и не смог. Перед мысленным взором упорно стояло лицо мертвеца, а в ушах звенели его последние слова. Никаких угрызений совести Киорус не испытывал: профессиональная некромантия категорически не сочеталась с такими понятиями, как жалость, доброта или раскаяние. Но если к проклятиям в свой адрес ему было не привыкать, то задуманная цель была слишком серьезна, чтобы подвергать ее дополнительному риску.
– Адам? – задумчиво вопросил Киорус.
Прислоненный к стенке кареты слуга подобострастно оскалился:
– Мугу?
– Возьмешь шесть паундов, что я обещал Кнышу, поутру сходишь в церковь, купишь лучших свечей и поставишь около каждой иконы.
– Мугу.
– Еще паунд мелочью раздашь попрошайкам.
– Мугу.
Прибегнув этому наивному самообману, некромант сразу почувствовал себя значительно лучше. Наверное, он бы даже задремал, но тут карета свернула с укатанной дороги на вихлястую тропу, и вопрос отдыха отпал сам собой.
База филиала преисподней. Общежитие полевых работников. Комната Пятого
Сосредоточенно пыхтя, я рылся в куче собственных носков с целью рассортировать их по парам.
Безуспешно. Двадцать две штуки, и все разные.
Оставалось только развести руками и признать существование некоего хитрого физического закона: носки, как и одноименные заряды, обладают тенденцией отталкиваться друг от друга. Причем носки, в отличие от одноименных зарядов, не просто отталкиваются друг от друга, но еще и прячутся. В самых непредсказуемых местах.
Бережно отложив в сторону пару если не близнецов, то, по крайней мере, родных единоцветных братьев, я грустно почесал рог, и тут из помывочного отсека донесся тонкий вибрирующий сигнал – дали долгожданную холодную воду. Ура!
Галопом доскакав до кабинки, я до отказа открутил кран и блаженно зажмурился под прозрачной освежающей струей, но приятное расслабленное состояние было злодейски нарушено хриплым голоском домашнего водяного, в просторечии именуемого душевым.
– А жрать? – сварливо рявкнули над ухом.
– Вчера только оставлял! – возмутился я, приоткрывая один глаз.
– Вот и приходил бы вчера! – отрезал душевой с самоуверенностью монополиста.– Эксплуататор проклятый!
Я хмыкнул от такой наглости и тут же получил полные уши воды – душевой насмешек не терпел.
– Жрать! – категорично повторил он.– А то холодный кран заткну!
– Погоди! Дай хоть домыться! – возмутился я.
