У повстанцев не было постоянных агентов в городе, потому что их было невозможно спрятать от прорицательниц Стралга, но Кавотти на протяжении многих лет поддерживал связь с несколькими старыми друзьями, обмениваясь с ними вполне невинными письмами. Вчера он отправил срочную просьбу о помощи человеку, заслуживающему, как он считал, доверия. Если он не появится в условленном месте, им обоим не миновать расправы.
Несколько мгновений Кавотти ждал, затаив дыхание, а потом в углу со скрипом отворилась грубая деревянная дверь. Вышедший из нее человек был тепло одет, а к лицу прижимал тряпку, но Кавотти узнал Сьеро из Сайизо, чье имя назвал у городских ворот. Он подошел к повозке, и Страдалец фыркнул, узнав старого друга.
— Он вас ждет, милорд. Коричневая дверь возле лестницы за залом гильдии ткачей.
Мятежник кивнул.
— Хорошо.
Сьеро вывел Страдальца на улицу, а Кавотти направился к переулку в дальнем конце двора. Пока все шло хорошо. Еще один брод позади.
* * *
Он нашел коричневую дверь и шагнул в похожую на пещеру кухню, темную и холодную, но чистую. Последнее время ею явно не пользовались. Застоявшийся запах еды, бронзовые треноги в пустых очагах, массивные колоды для рубки мяса, насос и желоб для стока воды, ряды глиняных горшков на полках указывали на то, что это действительно кухня, но, судя по всему, хозяева здесь не жили.
Кавотти постоял мгновение, наслаждаясь тишиной после целого дня битвы с непогодой. На столе в дальнем углу он разглядел маленькую масляную лампу, рядом с которой замер человек, выбравший это место для встречи. Он подозрительно щурился на знаменитого бородатого преступника в жалкой крестьянской одежде. Мятежник опустился на колени и прижался лбом к плиткам пола.
— О, многоученый наставник, да благословит священная Мэйн мудрость, которой вы делитесь со мной сегодня, да благословит священная Храда ваше мастерство и умения, и пусть священный Демерн поможет мне стать послушным и сознательным учеником, о любимейший из наставников!
Он снова почтительно поклонился, исполнив традиционный утренний ритуал.
— Раньше ты ничего подобного не делал, — сухо пробормотал человек и шагнул вперед.
— Времена меняются. Как видите, я вернулся, чтобы завершить обучение. Вы должны мне еще год.
Кавотти встал, и они обменялись официальными поклонами. Старым знакомым положено обниматься после долгой разлуки, но он не мог себе представить человека, который стал бы обнимать мастера Дицерно.
Старик хихикнул.
— Не ожидал, что вы объявитесь тут собственной персоной, милорд. Меня беспокоит состояние вашего рассудка, однако я рад вас видеть. Флоренгия перед вами в долгу.
Последний представитель древнего, но обедневшего дома, Дицерно всю свою жизнь учил сыновей богатых горожан тому, что положено знать аристократам: уважению к богам, законам священного Демерна, обычаям города, его искусству и истории, хорошим манерам и поведению, танцам и музыке, этикету и судебным традициям, сельскому хозяйству, охоте, умению обращаться с деньгами, властвовать, заботиться о лламоидах и множеству других полезных вещей. Он был наставником Кавотти с тех пор, как мальчику исполнилось семь и его забрали из-под опеки матери — до того утра, когда его схватили за плечо на дороге Пантеона.
Дицерно категорически не желал сдаваться в борьбе со старостью. Его волосы стали серебряными, худое лицо сморщилось, но он держался прямо, был безупречно одет, говорил тихо и вежливо. Невозможно было представить, что он когда-нибудь женится и станет отцом. Еще более невероятной казалась мысль, что его репутацию запятнает даже самый мелкий скандал. Вероятно, за всю жизнь он не произнес ни одного необдуманного слова и не сделал ни одного неловкого жеста.
В настоящих — весьма необычных — обстоятельствах он позволил себе не скрывать беспокойства и едва заметно нахмурился.
— Разумеется, вам известно, что у врага здесь имеется гарнизон, милорд?
— Я видел двоих у ворот. Сколько их в городе и кто ими командует?
— Обычно их не больше дюжины, кроме тех дней, когда мимо Селебры проходит караван из Вигелии. Сейчас гарнизоном командует командир фланга Джорвак, возомнивший себя правителем города. — Старик поморщился. — Он из породы молодых людей, из-за которых все ругают юность. Они еще хуже прежних верзил, милорд — плохо обученный и дурно воспитанный грубиян!
Кавотти сбросил мокрый плащ.
— В Вигелии возникли серьезные неприятности с набором новобранцев. Есть какие-нибудь новости о советнице?
Дож назначил Берлис Спирно-Кавотти на должность ее убитого мужа. Другие города удивлялись традиции Селебры допускать в Совет женщин.
— С вашей благородной матушкой все хорошо, милорд, хотя возраст наверняка дает о себе знать. Насколько мне известно, в настоящий момент она в городе.
Дицерно ушел в свой угол и вернулся с корзинкой, из которой достал полотенце. Кавотти, успевший к этому времени раздеться — на нем остались только шрамы, медный ошейник да два шнурка с кусочками меди и серебра — с благодарностью его принял и вытер лицо.
— Вы не отнесете ей записку?
— Хм… разумеется, милорд.
Тактичное молчание сказало больше, чем слова.
— Неужто Селебра пала так низко, что матери предают родных сыновей?
— Методы, которыми пользуется Кулак, невероятно жестоки. — Это значило: не забывай, что ее заставили смотреть, как умирает твой отец. — Если слухи о вашем визите дойдут до него, она и вся ваша семья окажутся в страшной опасности. Прорицательниц не обманешь.
— Вас я тоже подвергаю опасности, — сказал Кавотти. — Я дам вам серебра, наставник, вы должны покинуть завтра город и где-нибудь отдохнуть. Я знаю, у вас шестьдесят шестидесяток друзей, вот и навестите кого-нибудь. Нет, не спорьте — нашему делу не поможет, если с вас заживо сдерут кожу на площади. Мне нужно знать, каково положение дел в городе. Что слышно про дожа? Я сегодня же его повидаю и уйду из Селебры еще до рассвета.
— Едва ли это возможно, милорд. — Старик вынимал из корзинки все то, о чем его попросил Сьеро: полотенца, ароматные масла, одежду, веревку, еду и бритву.
— О! Селебрианский хлеб! Я скучал по нему больше всего на свете, — проговорил Кавотти с набитым ртом. — Я буду без бороды.
— Вы даже представить себе не можете, насколько утешили меня ваши слова. Моя репутация была бы уничтожена. Но благородный лорд с вами не встретится, даже если вы побреетесь.
— Почему? Мать попала в немилость?
Дицерно покачал головой.
— Дело в его здоровье. За ним постоянно ухаживают сестры и братья Милосердия. Леди Оливия стала его регентом — неофициально.
