— Скажите, чародей, — продолжал Смирный. — Что за пожар случился с этой ключградской командировкой? У меня остались незавершенные дела. К тому же, сегодня первый день месяца. Отчет, сами понимаете…
Свет пожал раменами:
— Личный приказ Кудесника, брате. Ключградской службе безопасности потребовалась срочная помощь. На вокзале нас встретит Клюй Колотка. От него-то, думаю, мы и услышим все необходимые разъяснения.
Однако, когда через три часа они прибыли на Центральный вокзал Ключграда, их встретил совсем другой человек, назвавшийся Сувором Нарышкой. А необходимые разъяснения прозвучали следующим образом:
— Здравы будьте, судари! К сожалению, у нас произошла трагедия. Ныне ночью муж-волшебник Клюй Колотка был найден на улице с перерезанным горлом. Вас ждет принципал министерства по Северо-Западному рубежному округу Порей Ерга. Но допрежь визита в принципат вам надлежит немедленно осмотреть место убийства. Таково распоряжение принципала.
3. Взгляд в былое: век 76, лето 2, червень
Откуда-то появилось ощущение присутствия наблюдателя. Свет обернулся, глянул в заднее окошечко. Позади его кареты тащился новомодный, пришедший из Аглиции и широко распространившийся в последнее время по городам Словении экипаж. В Аглиции такие экипажи назывались кебами, местные же остряки с самого начала нарекли их «трибунами».
Свет попросил Петра повернуть налево, потом, через квартал, направо, а потом вернуться на набережную. Все сомнения тут же исчезли: трибуна явно преследовала его карету. Свет велел Петру остановиться, спустился на тротуар и зашагал в сторону преследователя. Тут же возникло ощущение смертельной угрозы. Свет вскинул руку с Серебряным Кольцом и сотворил мысленное заклинание. Несомненно, в трибуне находился маг, ибо Свет немедленно уловил сопротивление. Длилось оно всего пару секунд, но для мага это было достаточное время. И подходя к трибуне, Свет уже знал, что увидит.
Извозчик, заметив Серебряное Кольцо, тут же остановился:
— Что прикажете, чародей?
Свет открыл дверцу, заглянул внутрь.
Он помнил, что должен увидеть. Мужчина лет тридцати, мертвые глаза смотрят в никуда, изо рта тянется бледно-зеленая струйка рвоты. На полу под ногами — пистолет…
О Свароже, как это? Почему!?
Действительно, мужчина лет тридцати в трибуне присутствовал. А вот мертвыми глазами и не пахло. Наоборот, очи мага были живыми и колючими, взгляд их оказался откровенно-насмешлив. Неожиданный оказался взгляд. Пистолет, правда, на поле недавней битвы тоже имелся. Маг преспокойненько и преаккуратненько засовывал его в правый карман серого аглицкого плаща.
Зачем ему плащ? — подумал Свет. Ведь ныне тепло. Да и дождя вроде бы не ожидается…
И тут же понял, что не этот вопрос должен сейчас занимать чародея Смороду.
Между тем маг разобрался с пистолетом, снова улыбнулся и прогромыхал:
— Ну вот и конец, сударь волшебник. За все приходится платить. В том числе и за любовь. Тем паче столь квалифицированному колдуну, как вы.
Он неспешно, по-хозяйски — словно покидал собственную постель, — выбрался из кареты на тротуар.
Свет попятился:
— Кто вы такой?
— Семаргл Сварожич, собственной персоной, — громыхнул маг. — Не ждали, брате чародей?.. А зря! Прошу любить и жаловать. Явился за вашим Талантом.
Вот и конец, сударь волшебник, мысленно повторил Свет. За все приходится платить…
И тут Семаргл толкнул его в плечо:
— Свет!
— Да, — сказал Свет, внутренне холодея. Зажмурился. — Я понимаю, боже…
Сердце зашлось от жалости к самому себе. Сейчас произойдет непоправимое, сейчас!..
Его снова толкнули в плечо. Потом еще раз. И еще.
И тогда Свету ничего не осталось, окромя как проснуться.
— Свет! — В плечо его толкала Забава — осторожно, мягко, по-кошачьи. Ласкала, а не толкала…
— А?.. Что?..
— Мне след идти, Светушко.
Свет непонимающе захлопал ресницами. Забава была одета, смотрела на него с любовью и нежностью, так, как смотрела уже не единожды. Но присутствовало на этот раз в девичьем взгляде и что-то новое, странное, доселе невиданное.
— Выпустите меня, Светушко. Пожалуйста! Меня, должноть, уже вовсю дядя ищет.
Свет бездумно совершил привычные и непривычные волшебные манипуляции. Охранное заклятье на дверях гостевой исчезло, все еще твердый корень обмяк.
О Свароже, поразился Свет. Как так?!. Оказывается, Сила-то меня покудова не бросила.
Забава расценила его потрясение на свой лад, виновато улыбнулась, поправила перед зеркалом волосы и, кинув еще один нежный взгляд, вышла. А он принялся одеваться — медленно, раздумчиво, со вкусом. Его почему-то изрядно донимало то новое, невиданное, что он заметил в глубине Забавиных глаз. Впрочем, какое там, к лешему, невиданное!.. Ведь именно такими взорами одаривала иногда Берендея Станислава. А на него самого, Света, недавно так же вот смотрела Криста.
И потрясение исчезло. Вернулась привычная способность мыслить логически.
Ладушки-оладушки, сказал себе Свет. Не будем суматошиться, брате чародей. Все случившееся уже случилось, и ничего не вернешь. Теперь самое время подумать, как жить дальше.
Он закрыл баул и отнес его в кабинет.
Думать оказалось столь же легко, сколь заниматься с Забавой любовью, — мысли бежали свободно и стремительно. Аки облачка по свежему ветерку. Чудными и неожиданными были оные мысли.
Выходит, то, что ему внушали последние тридцать лет, оказалось враньем. Таланта он не потерял… Впрочем, сие еще следует хорошенечко проверить. Все ли колдовские способности остались при нем и в полном ли чародейском объеме? Охранное-то заклятие с двери гостевой он снял без проблем, а вот что будет с другими манипуляциями?
Он сел за стол, судорожно потер ладонью чело. В душе вновь зародилось волнение.
Нет, брате, сейчас главное — отнюдь не проблема собственных способностей. Это мы успеем обдумать позднее… Что там говорила Криста про Репню Бондаря?.. Нет, и это сейчас не самое главное. Самое же главное — то, что она, Криста, исчезла. Растаяла, как снег в неожиданную цветенскую жару… И не сегодня-завтра об исчезновении паломницы проведают те, кому положено знать такие вещи. И тогда Кудесник обязательно призовет чародея Смороду к ответу. И никуда от него не деться… Вот вам, брате, главное!..
Свету стало жутковато.
Какие выводы сделает Остромир из приключившегося? Может быть, никаких. А может, и самые надлежащие… В любом случае будут вопросы. И как тогда себя вести? Можно, вестимо, пойти напролом — зарезать, так сказать, правду-матку. Только кто ей, правде-матке, поверит? Историей про рожденную вашим Талантом богиню вы, брате чародей, попросту пытаетесь прикрыть собственное беспардонное разгильдяйство! К слову, а почему бы вам не использовать для этого сказочку про белого бычка? Она, на мой взгляд, более пригодна. Потому что более правдива… Э-э-э, постойте-ка, а с чего это вдруг вы взялись за столь несерьезное дело как сочинительство? Почему другим чародеям для разрядки вполне хватает обычных занятий фехтованием, вам же потребовалось вымысливать литературные писания?.. Нет, не поймет его Кудесник, ни коим образом не поймет! Значит, придется объявить, что кандидатка в новые матери ясны попросту сбежала из чародеева дома. Не спросивши разрешения хозяина… В подобном ответе тоже радости маловато, но, по крайней мере, он не вызовет у Остромира сомнений в психическом здоровье чародея Смороды. Возникнут, правда, изрядные сомнения в квалифицированности оного чародея, но тут уж ничего поделать не удастся. Выше головы, как известно, не прыгнуть! А с сомнениями в квалифицированности справиться можно. Если не снизился уровень Таланта… Нет, об этом потом… Что еще? Конечно, Кудесник, узнав, что проверяемая девица обвела чародея вокруг перста, будет раздражен вдвойне. Во-первых, сие означает, что она достаточно сильная колдунья, дабы и в самом деле оказаться новой матерью Ясной. А во-вторых, толку с этого ни крошки, ибо оная колдунья пропала и пропала бесследно…
