— Господину Полгнома.
— И?
— И никому более. А обед-то скоро?
Покончив с простыми вопросами, Коклос перешел к вещам посложнее.
— Запомни, ты не будешь сражаться, не будешь трудиться, вообще у тебя житуха мировецкая при мне пойдет, понял? Не хлопай глазами!.. Ладно, вижу, что понял. Так вот, почему тебе такое счастье привалило?
— Потому что мой командир — господин Полгнома, благодетель.
— Ну ладно, ладно, я сейчас о другом. Ты пока что ешь, пей, отлеживай бока, но, когда придет время, мы с тобой должны будем спасти его императорское величество от страшной беды.
— Понял.
— Хорошо, коли так. Когда придет срок, придется подраться и потрудиться. Очень недолго, а потом — много всяких наград. Ты только меня слушайся.
— Понял.
Верзила уже смекнул, что от него пока требуется немного — кивать да соглашаться.
— Понял? Тогда повтори.
— Я буду жрать и бездельничать. Когда скажете, господин, пойду и это.
— Чего?
— Ну, чего… чего скажете.
— Слава Гилфингу, Керт! Ты на глазах становишься умнее. Вот что значит общество мудреца!
— Чего?
— Слушайся меня, и будешь сыт, одет и… да, чуть не забыл. Самое главное: никому не повторяй того, что слышал от меня.
— Ох…
— Чего вздыхаешь, Дубина?
— Как же мне жить, не повторяя стольких важных слов? — Керт принялся загибать пальцы, каждый из которых толщиной едва уступал коклосовой руке, — и слова-то какие важные: сыт, одет, понял, забыл, господин… чего еще? А! Подраться, потрудиться… Хотя без этих слов я бы еще сумел как-то обойтись… но сыт и одет! Без этого не можно!
— Керт!
— А?
— Иногда я забываю, кто из нас Дубина.
— Гы-ы…
— Тьфу, надоел.
Коклос тяжело вздохнул, приподнял полог фургона и уставился наружу. Кавалькада замедлила ход, возницы придерживали повозки, потому что впереди остановились всадники. Что-то произошло.
— Ладно! Сиди здесь, — Полгнома завозился, оправляя камзол поверх тонкой кольчуги, — я напомню братцу о себе. По-моему, что-то произошло, и я постараюсь разузнать новости. Ты сидишь здесь и охраняешь наше барахло, понял? Когда братец набрал в войско ванетское ворье, мне и тогда было неспокойно, но теперь в нашем войске тьма тьмущая сантлакских бездельников, и, стало быть, поклажа в опасности.
— Уж я уберегу, — уверенным тоном успокоил здоровяк, — ступайте смело, господин. И насчет обеда бы вам расстараться неплохо.
— Мудрая мысль, — одобрил карлик, осторожно пробираясь к выходу. — Керт, сэр Войс оклеветал тебя, когда назвал дураком. Ты же мудр, как весь императорский совет! А имперский совет так же мудр, как ты!
* * *
Карлик выбрался на облучок и поинтересовался причиной задержки. Возница пожал плечами — остановились повозки впереди, вот и он придержал лошадей.
— Ага, ну ладно…
Коклос отвязал своего серого, взобрался в седло и отправился вдоль вереницы телег и фургонов. Ему пришлось выждать, пока мимо пропылит колонна скверно одетых кавалеристов под ванетскими знаменами, потом Полгнома отъехал подальше от дороги, чтобы двигаться без помех. Пока он совершал эти маневры, колонна тронулась. Коклос приметил императорские знамена на невысоком холме и направил серого туда. Долговязая фигура Алекиана в алых доспехах виднелась издалека. Приблизившись, карлик разглядел Войса, герцога Тегвина и других вельмож. Произошло что-то достаточно важное, чтобы все эти господа собрались на совет, а продвижение войска было прервано на полчаса.
Полгнома двинул серого пони к холму, гвардейцы, оцепившие холм, пропустили карлика, не задавая вопросов — уж на такое его авторитета хватало. Пока что — хватало. Проталкиваясь на маленькой лошадке среди высоченных фигур рыцарей на боевых конях, Коклос бормотал:
— Надо же, меня забыли пригласить. Лучшие умы, твердейшие лбы нашей армии собрались на совет, все эти подмастерья цеха дураков! А верховного-то дурня не позвали! Что за глупости они собрались творить без моего ведома, спросили бы по-хорошему, я бы научил, мне не жалко. Глупости должны быть основательно подготовлены… Братец! Эй, братец! Почему же ты не велел пригласить своего главного дурака на это сборище тупиц?..
Карлик осекся — он сообразил, что его не слушают. Никто из собравшихся на плоской вершине бугра, не обращал ни малейшего внимания на прибытие главы дурацкого цеха империи. Общее внимание было приковано к пожилому толстяку на уставшей лошади. Рослый император горбился, чтобы лучше слышать.
На вновь прибывшем была тяжелая кольчуга, из-под помятого шлема клочьями торчали пропитанные потом седые пряди. Всадник был плотным, коренастым, массивным. Конь старика дышал тяжело, на попоне проступили мокрые пятна, белый плащ наездника забрызган грязью — видно было, что издалека прискакали. Позади воина жались спутники — несколько мужчин, также вооруженных и на усталых лошадях. У двоих Коклос приметил кровь на повязках, явно наложенных наспех. Эти совсем недавно успели подраться. И… что-то было в их облике странное. Знакомое, но… Коклос подобрался поближе и стал слушать.
— Ирс, сущее гангмарово проклятье, мерзкий человек, — сиплым голосом вещал седой воин, — поднял на дыбы всю Энгру, да что там — весь Сантлак! Воистину, поганое семя может испортить доброе поле…
Старик смолк, стащил шишак, оттянул кожаный подшлемник и пригладил грязной ладонью шевелюру. Потом вытер мокрую ладонь о плащ.
— Рассказывайте, ваше священство, — поощрил Алекиан.
Священство! Так это сантлакский епископ, догадался Коклос. Точно, он, больше некому здесь так называться! И его люди — это же священники! Вот что в них было странного, они же вооруженные клирики! Вот ведь какой народ здесь, в Сантлаке, воинственный, даже попы.
— Ирс… Я, ваше императорское величество, никогда не видывал на Большом Турнире этакого порядка! А ведь этот турнир, как-никак, пятый на моей памяти! Обычно господа съезжаются из ближних и дальних краев, это занимает больше месяца.
— Оно и понятно, — вставил Войс. — Сантлак обширная страна…
— А тут они начали немедленно! Этот мерзавец собрал в Энгре толпу голодных псов, — епископ затряс мокрыми от пота багровыми щеками, — показал кость — они и рады лаять по его свистку! Начали немедленно, а Ирс велел сбить из досок большие щиты… такого я прежде не видел. На щитах вывесили гербы, чем больше побед — тем выше поднимается щит. Вновь прибывшие начинают с нижней позиции, победители карабкаются вверх… О, Гилфинг Светлый, как ловок оказался сей плут! Опоздавшие к началу Большого Турнира дрались между собой, и люди Ирса поднимали гербы победителей выше на этих досках. По королевству прошел новый слух, будто опоздать к началу Большого Турнира — вовсе не значит лишиться права на участие. Нет, прежде подобного не случалось. Прежде — как? Опоздал, значит, не участвуешь! А сколько, представьте, бывало обид, если некий болван приезжал в Энгру слишком поздно…
