Палео предложила вынести на голосование несколько предложений. Одно из них — отправить ответную делегацию по другую сторону портала. И после объявить, что наш мир ни в чем не нуждается!
— Кто против? — первый заместитель арбитражного судьи окинула всех строгим взглядом.
— Я против! — Кин вышел вперед, — Я не пойду!
— Тебе придется, шериф!
И в этот момент Кин почувствовал глухое отчаяние Дэлль. Она плакала. И хотя она знала о том, что в ближайшие пять-шесть дней, пока он будет находиться в Санкт-Петербурге, с ним ничего не произойдет, это было началом конца. Дэлль прощалась.
Коридор был узким и длинным. И где-то там, в середине пути, они поджидали его, Кина. Он был новеньким. Он прибыл на пять дней. Его определили в местную школу, чтобы он познакомился на собственном опыте «со счастливым детством». Именно это понятие так расхваливали пришельцы.
Там, дома, остался «штурман», как делегат первой экспедиции. Ответная делегация — в лице одного Кина. Дэлль пойти не разрешили. Она и не просилась, по ветви зная, что не разрешат.
Кин осторожно двинулся вперед, хотя внешне его походка была даже чересчур расслабленной.
— Эй, новенький! — окликнули его, едва он прошел один из многочисленных проходов в боковой коридор. — А ну стой, тебе говорят…
Кин остановился и также лениво обернулся. Так и есть — четверо, все старше него года на два.
— Здесь ходить нельзя! Это — наш коридор!
Кин видел их мысли, знал, чего они хотят. Все просто — денег! Они жаждали поживиться. У нас это — страшный позор, безучастно размышлял Кин. Он вообще перестал как-то реагировать на этих людей, на этот мир. Грязь — вот то слово, которое подходило для точного описания. Теперь Кин понял его смысл. Понятное такое определение. Грязь, это то, что лежит под ногами, на что не обращаешь внимания. А когда она начинает мешать, лезть, просто уничтожаешь ее. Так вот, весь мир, куда он поневоле попал — грязь.
Мы честно зарабатываем баллы, трудясь там, где оказываемся наиболее полезны. И тратим эти баллы так, как это необходимо, и никак иначе. Стоит мне возжелать отобрать что-то у другого, это станет известно всему городу. И я не смогу пожаловаться, что меня подслушали, украли мою мысль. Ведь мысль нематериальна, пока нигде не зафиксирована в бумажном или любом другом виде. Нематериальная субстанция не имеет авторских прав. Бери, — пользуйся. И если мои каверзные мыслишки засекут, я стану преступником. Невзирая на то, сделал ли я что-то плохое или нет. Мысли, по нашим законам, тоже улики!
И эти четверо замыслили его ограбить. И избить. Причем драки они хотели сильнее, нежели денег.
— Ваш коридор? — насмешливо переспросил Кин. — Где это указано?
— Ах, ты… — тот, которого звали Стас, замахнулся кулаком на Кина. Замахнулся неумело, торопясь ударить. И это стало одной из его ошибок.
Валера упал на Стаса. Случайно упал. Пока пытался пнуть новенького, его же собственная нога запнулась обо что-то, и Валера начал валиться вперед. А Стас как раз в этот момент перекувырнулся и полетел Валере под ноги.
— Сволочь! — завопил Денис, бросаясь все с той же поспешностью на Кина. Четвертый член мелкой банды не торопился ввязываться в бой.
Денису Кин сломал руку. За оскорбление, и потому, что именно Денис был заводилой. И только Олежек драться не полез. Из-за трусости. Его Кин усыпил, даже не поворачиваясь в его сторону лицом. Олег упал там, где стоял. Теперь он проспит больше суток.
Стас приподнялся.
— Думаешь, каратист, значит крутой?! — зло выкрикнул он и снова бросился в атаку. Валера не подавал признаков жизни, хотя был в сознании. Тоже струсил.
Стас упал второй раз. И вырубился, сильно стукнувшись головой. Кин просмотрел ауру всех четверых. У Стаса — слабое сотрясение его глупого мозга. Но уже через пару дней пройдет. У Дениса — перелом кисти. Тоже не смертельно. Сами напросились!
— Теперь этот коридор мой! — спокойно улыбнулся Кин, повернулся и пошел дальше. Многие младшеклассники с этого дня вздохнули свободно.
Кин подошел к классу. Физика. Он поморщился, достал сигарету и закурил. Плевать он хотел на правила! Все равно в ближайшие десять минут его никто не потревожит. И что курит он, тоже никто не заметит. Ветвь его дрожала, так как окружали Кина сиротливые создания без Судьбы и Будущего.
И физика ему не нравилась! Как можно учить «законы», которые он в любой момент может опровергнуть одним движением. Телепатия, телекинез, телепортация, левитация. Здесь это находилось в области научной фантастики. Фантастика… Кин даже слова такого раньше не знал.
Окурок кинуть было некуда, поэтому Кин его просто заставил никогда не существовать. Значит, и никотин в его организме просто пропал, не успев причинить вреда. Кин никогда не был в этом специалистом. Специалисты же занимались переработкой мусора. Вот была пачка сигарет. Сигареты выкурили, остались окурки и пустая пачка. Возвращаешь виток временной спирали мысленно на пару оборотов назад и заставляешь данную пачку сигарет никогда не появляться в свет. Итог, нет ни окурков, ни пустой пачки! Ведь их никогда не было. Кин мог бы справиться с одним окурком. Или еще с чем-то. А настоящие спецы уничтожали горы мусора за раз.
Постучав в дверь, он неторопливо вошел в класс. Валентина Павловна подняла на него строгий взгляд. Ни она, никто другой не знал, что Кин — пришелец. Для всех он был просто новеньким, недавно приехавшим в город. Вся информация о нем была ложью от начала и до конца.
— Пришляк, — назвала она его по лжефамилии, — где ты гулял? Урок закончится через пять минут!
Класс гаденько захихикал. Кин сверился с ветвью. И сделал то, что остальные приняли за личный бред и, как и подсказывала ветвь, предпочли об этом умолчать.
Туман вытекал из пор в коже кончиков пальцев на руке Кина. Но казалось, что это рука окутывается туманом, белесой дымкой. И дымка эта, — тяжелее воздуха, — как вода, плавно клубясь, стекает на пол. Но не ударяется об него водяной капелью, а также медленно расстилается над полом, и только тогда тихо оседает, все еще клубясь и меняясь. Туман исчез также внезапно, как и появился. Как только Кин дал мысленный приказ.
Почти сразу зазвенел звонок. На остальные уроки Кин не пошел. На пятый день его тошнило от этого мира. К порталу он почти бежал, таща остальных за собой. Они возвращались за «штурманом». Кин возвращался домой!
