— Он пришел в себя. Спрашивает, где он, почему в таком жалком виде и…
— Господа, совет окончен! — Санелана порывисто встала, широкие юбки взлетели и опали. — Сэр Кенперт, действуйте. Пусть святые отцы в канцелярии снабдят вас необходимыми грамотами. А вы, мои добрые господа, оказывайте сэру Вортинскому любую помощь, какая потребуется.
* * *
Санелана поспешила за слугой, тот и прежде был взволнован, да и трусил, должно быть, изрядно — еще бы, явиться на совет! Приказ-то был в самом дан строгий: доложить немедленно, когда бы ни случилось долгожданное событие… но если попадешь под горячую руку — виноват окажешься. Но императрица спешила, семенила, придерживая платье пухлыми пальчиками, белизна щек сменилась от быстрой ходьбы лихорадочным румянцем — и слуга тоже разволновался и тоже стал суетиться. Он шагал впереди, оглядывался, успевает ли Санелана, сдерживал шаг, потом снова спешил… Гвардейцы, замыкающие шествие, держались позади и сохраняли спокойствие — они пока не знали, что произошло и отчего такая суета…
Встречные, завидев процессию, уступали дорогу, поспешно кланялись, а затем долго глядели вслед. Никогда не приходилось видеть, чтобы ее величество так спешить изволили. Потом лакеи будут гадать, строить предположения, одно другого причудливей — до тех пор, пока не станет известна правда.
Следуя за слугой, Санелана спустилась в подвал, где анфилады с гладкими стенами, сложенными из необычайно искусно отесанного камня, чередовались с переходами, выложенными кирпичом либо грубым серым песчаником. Прежде эти помещения были подземельем эльфийских зданий, за века их соединили новыми коридорами в единый комплекс — подземный Валлахал не уступал размерами надземной части дворца. Они направлялись не в знаменитое подземное узилище, где с баснословных времен Фаларика Великого сгинули сотни узников, нет — это была другая часть дворца. У каждого поворота горели лампы, здесь было довольно светло.
Заикаясь от волнения, слуга стал рассказывать:
— Мы иногда проведывали его, ваше императорское величество. Кормили регулярно, а убирать удавалось лишь изредка, заходить к нему, прошу прощения, слишком опасно… было.
— Да-да.
— Нынче я принес ужин, и увидел, что он не мечется по комнате, как бывало, а лежит на кровати. Лежит и молчит.
— Да-да.
— Услышав мои шаги, сел и поглядел на меня. И взгляд такой был, ваше императорское величество… взгляд не безумный.
— Он заговорил?
— Да, ваше императорское величество, сразу же! Я и слова сказать не успел… ну, там осведомиться о здоровье… ничего не успел. Он первым делом: «Кто правит? Кто нынче император?» Я, конечно…
— Слава Гилфингу, — Санелана всхлипнула и мазнула по глазам ладошкой. — Он возвратился.
— Да, ваше императорское… вот за этим поворотом.
За поворотом открылась новая анфилада эльфийской постройки, или, ежели предания не врут, эти помещения строили гномы по заказу эльфийских владык. Двери были заперты, вместо некоторых темнели пустые проемы… один была забран решеткой. Бывшего маршала держали здесь, в пустующей части подвалов, Алекиану не хотелось, чтобы несчастный был на виду, чтобы о его недуге знали многие.
Сейчас из темноты к решетке подступил ок-Икерн. Выглядел рыцарь ужасно — лохматый, грязный, нестерпимо смердящий. Санелана, хоть и была счастлива, не могла удержаться — поднесла к носу платок. Зловоние, исходящее из-за решетки, оказалось сильней радости.
— Ваше императорское величество, — проговорил ок-Икерн, — моя душа слишком долго блуждала вдали от тела, я не помню многого, я не помню, как и почему оказался в этом месте. Но я слышал, Империя в опасности? И его величество в походе?
— Ах, — кивнула Санелана и снова всхлипнула.
— Ваше императорское величество, — голос маршала окреп, — я готов подставить плечо, дабы облегчить ношу, взваленную на вас… бедная девочка…
Санелана больше не могла сдерживаться, шмыгнула носом, и слезы градом покатились по круглым щекам. Гилфинг свидетель — ей было так тяжко, так тяжко, и никто не понимал ее, ни единая душа в Мире. Ок-Икерн понимает!
— Я готов служить, ваше императорское величество, — смущенно буркнул сэр Брудо.
— Благодарю, благодарю вас, сэр… — пискнула в платок императрица. — Но сперва вымойтесь.
После сражения войско некроманта рассыпалось по полю — обирать убитых. Разумеется, мародерствовали лишь наемники. Мертвых солдат добыча не интересовала, да и магики — подручные Кевгара были озабочены своими подопечными. Они остановили големов, потом — убедившись, что закованные в сталь великаны обездвижены наверняка — занялись тем, что пострадал от магии Изумрудов. Следовало установить, насколько велик ущерб, причиненный великану, и по возможности устранить повреждения. Другие магики обследовали зомби — у этих колдунов оказалось меньше забот, потому что в битве мертвым солдатам не пришлось участвовать.
Кое-кто из чародеев с завистью поглядывал, как наемники обходят груды мертвецов и весело перекликаются — хвастают добычей. Обоз армии ок-Линвера тоже достался им… да, нечасто на долю солдат удачи выпадает такое счастье — громадный куш, а работы всего ничего! Наемники были счастливы. Напомни им кто, как они были готовы наброситься на щедрого работодателя в «Очень старом солдате» — наверное, даже в этих заскорузлых душонках пробудился бы стыд. Ай-яй-яй, так встретить столь выгодного клиента! Ну и слава королю Гезнуру, разумеется, ведь лишь с его помощью сладилось выгодное дельце!
Рисп с кавалерией объехал побоище, проскакал по дороге — никого. После, возвратясь из вылазки, отыскал брата маршала — тот любезничал со своей принцессой болот — и, скаля зубы, весело объявил:
— Ну, господин мой, и нагнали вы на них страху! Вот это победа! Все, кто уцелел, улепетывают без оглядки. Я не встретил ни души, даже местное отребье попряталось, разбежалось по лесам. Ну, что теперь? Пройдемся по их городам и замкам, соберем урожай? Ручаюсь, никто теперь не посмеет встать у вас на пути! Мир обзавелся новым страхом!
Маршал самодовольно усмехнулся. Глоада, сидевшая перед ним в седле, потянулась.
— Великая победа! — повторил Рисп. Верный избранной тактике, он отчаянно льстил некроманту, надеясь попасть в милость. Рыцарь уже сообразил, что, если повести дело правильно, вся добыча достанется ему. За исключением того, что растащат наемники — это само собой. Дрянные солдаты, настоящее ворье, которое привел маршал из Ренприста, за этими не угонишься. Всю мелочь подберут. Но крупные куски можно будет оставить себе. Титул графа Аднорского уже тешил самолюбие ловкача Риспа, а аппетит, как известно, приходит с едой! Риспу хотелось больше и больше! Его алчность росла пропорционально добыче. Если сейчас раззадорить лестью черного мага, тот разорит половину Ванета, а добыча его не слишком влечет. Вот так-то… Рисп уже прикидывал, как бы половчей отказаться от вассальной зависимости по отношению к Гевской короне. Никогда Гезнур не позволит простому исполнителю обогатиться, не говоря уж о старом короле — тот настоящий сквалыга, об алчности Гюголана можно баллады складывать!
