Конечно же, Фанфарический золотой гальюн запускается и управляется музыкальным файлом: так сказать, музыкальная тема берёт начало в нижнем регистре в исполнении унитаз-фагота, а через каждые несколько тактов повторяется в верхнем регистре, где вступают струйные колокольчики. А потом — в зеркальном порядке. И так несколько раз… Моти от души веселился, представляя, как прореагируют лулианичи на унитазификацию эстетики имени Кобы Арпадофеля, воплощённую в музыкальной теме Фанфарического золотого гальюна, как над этим будут потешаться эранийцы!..
Он с грустью вспоминал, с каких невинных, хотя и заумных разговоров начиналось то, что превратилось в пугающе раздувшийся, завывающий силонокуллом его рабочий компьютер, вспоминал, как они в «Лулиании» жили до этого… «Хорошее было время!
До появления в «Лулиании» Арпадофеля и Пительмана… Неужели когда-то мы жили, не тужили, спорили, дружили и спокойно работали без этого Куби-блинка с косым глазом, стреляющим чёрт знает чем, чёрт знает куда и в кого!..»
* * *
Мезимотес и Арпадофель появились только к концу рабочего дня, хотя утром по телефону Миней заверил Моти, что они уже бегут, спеша поглядеть на реальное воплощение своих идей в самой смелой форме, о которой можно было только мечтать.
Поглядеть на то, о чём Моти поведал по телефону, о чём шептались в коридорах и курилках по всем этажам «Лулиании» напуганные и возбуждённые лулианичи. А боссы всё ещё бежали — не иначе, по всем многочисленным виткам своего окривевшего кольца!..
В те минуты, когда основная масса лулианичей уже выключала свои компьютеры и прочую аппаратуру, складывала бумаги и запирала столы и шкафы, Мезимотес с Арпадофелем важной поступью вошли в рабочую комнату Моти и застыли в дверях. За их спинами маячила громоздкая фигура Тима и его несмываемая улыбка. Тим удивлённо воззрился на Моти, который медленно покачивался на покосившемся стуле, склонившись над ноут-буком. Моти увлечённо и стремительно носился пальцами по клавишам, с рассеянной усмешкой поглядывая на маленький экран. «Ты что, Моти, весь день тут сидишь, рядом с этим… э-э-э… компьютером?» — спросил он. Моти, не поднимая головы, беззаботно ответил: «Ага… Он мне не мешает… Я занят!» — но тут же вскочил, пихнув ноут-бук в ящик своего стола. Он едва успел дать команду save и скрыть от взоров вошедших, чем он занимался. Только тогда он смог по-настоящему прореагировать на окружающее.
* * *
По лицу Арпадофеля блуждало жутковатое выражение смеси восхищения, изумления и торжества. Левый глаз испускал нестерпимое сияние цвета потемневшего янтаря, придавая лицу хищное выражение. Но Моти изрядно насторожила багровая искорка злобной зависти, которая как бы невзначай выстреливала из его ещё сильнее закосившего в сторону Моти глаза. Миней Мезимотес торжествующе, гордо и величественно улыбался своей знаменитой на весь мир улыбкой, в которой открытость забавно сочеталась с хитринкой. Он подошёл к гигантской клавиатуре и нежно прикоснулся к ней, пробежав по клавишам всеми пальцами. За ним следом осторожно ступал Тим Пительман, со странной смесью восторга и испуга оглядывая непомерно распухший прибор. А тут ещё… руки Мезимотеса на клави-крысыче (как про себя назвал это устройство Моти), перебирающие многочисленные клавиши с видом заправского пианиста. «Ну, право, адони! А я и не знал, что вы владеете мастерством виртуоза-пианиста… Постановка руки…» — попытался неуклюжей шуткой разрядить обстановку Моти, а более всего — успокоить самого себя. Он почувствовал, что его охватывает предательская дрожь, и попытался спрятать руки за спину. Он злился на самого себя: с ним никогда такого не бывало, чтобы визит боссов вызывал у него нервное напряжение, доходящее до трепета. Что это с ним стало, чёрт возьми!
«Это больше, чем фортепиано!» — торжественно провозгласил Миней и с улыбкой оглядел присутствующих. Он ловко поймал крысиный хвост, который всё ещё продолжал раскачиваться, но его движение уже не было столь стремительно-агрессивным, и описываемые им окривевшие кольца становились всё меньше и меньше.
Коба Арпадофель торжественно провозгласил: «Итак, первый этап угишотрии доведён до логического завершения. Я предлагаю наградить главных разработчиков и исполнителей премией. Миней, я думаю, мы в состоянии выбить большую сумму для распределения её между всем коллективом согласно вкладу». Моти тут же спросил: «А Бенци Дорону? Его вклад трудно переоценить. К тому же с ним мы вместе служили и были близкими друзьями!» — «Да неужели и этот тоже служил? Не может быть!» — удивлённо поднял левую бровь Арпадофель. — И каких только чудес не привидится о делах давно минувших дней!..» Он явно старался увести разговор подальше от упоминания Бенци в связи с армией, а главное — с премией.
Тим, постаравшись встать спиной к Моти, но лицом к Кобе, саркастически ухмыльнулся, как бы говоря: «Ну, мы же с вами понимаем, хаверим!..» Его мозг лихорадочно заработал в привычном для него направлении. Да, умник Моти, его бывший армейский приятель, нынче основной разработчик компьютерных игр, сделал своё дело. Большое дело, надо отметить! Превзошедший самые смелые ожидания результат скалится перед ними всеми своими многочисленными зубами-клавишами и сверкает гигантским экраном, пугая габаритами малодушных лулианичей!.. Но неужели именно этот соперник прославится, как один из авторов эпохального проекта? Не-е-ет! Ни за что! Значит, если сами ещё не смекнули, надо намекнуть боссам: неплохо бы отправить Блоха подальше отсюда, от угишотрии, от «Лулиании», желательно — и от Эрании, хотя бы на время, пока всё оформится и образуется! А тем временем Мезимотес перенесёт уникальный компьютер в нужное место, где фанфаризаторы Тима займутся монтажом самого мирового аттракциона — да так, чтобы ни одна живая душа не видела, каким образом весь Парк превращается во всех-всех-всехную «Цедефошрию». Значит, вокруг Парка надо будет соорудить высокий забор… это, пожалуй, выход… Потом поймут… Заодно все узнают, что Тим Пительман, и никто иной, — создатель «Цедефошрии»!.. Ну, ясное дело, под мудрым руководством Минея Мезимотеса и Кобы Арпадофеля!..
Мысли Арпадофеля текли в почти параллельном направлении: после такого успеха более нет смысла тушеваться. Пришла пора на первый план вывести великую науку фанфарологию! Вот только никуда не деться от сугубо практических вопросов.
Например: как всё это оформить так, чтобы гениальный выскочка Блох ни на что даже не подумал претендовать? Кому они нужны, лишние соавторы? Тем более из тех, кто нужен, ТОЛЬКО пока нужен…
Первым делом — угишотрия
Моти, отойдя с Минеем к окну, рассказывал и показывал ему наброски Фанфарического золотого гальюна. Миней с улыбкой поглядывал на маленький экран и вдруг подозвал к себе Тима, который скромно и несколько опасливо маячил сбоку от разросшегося дисплея: «Тимми! Иди-ка сюда, хабиби, посмотри: теперь ты будешь доводить эту программу до ума. Вникни и дай свои замечания». Моти покраснел: «Простите, адони! Фактически программа готова, во всяком случае, её основные позиции.
